– Что? – Данилов, наверное, подумал, что не расслышал.
– Надоело быть хорошим мальчиком! – крикнул я. Голос тонул в
рокоте винтов, но теперь полковник понял. Пожал плечами и отвернулся.
Пускай.
Считай меня истериком, ты, сотрудник ФСБ, совладелец
«Трансаэро», бывший военнопленный, лучший пилот компании! Тебе не осознать
того, что я понял при одном взгляде на твою старую фотографию. Тебя сломали
давным-давно, погнав на войну, приговорив к смерти, выкупив из плена за два
эшелона с мазутом. Ты уже не умеешь ломаться сам, любой удар придется по
старому надлому.
А я пока – умею.
Надоело быть хорошим мальчиком.
…Номер, который мне отвели в гостинице, был куда лучше, чем
обычно. Конечно, я ведь теперь не рядовой смертник, шныряющий по Вселенной на
древнем корабле. Я в экипаже Данилова.
Швырнув «дипломат» на кровать, я плюхнулся в кресло. Едва
занимался бледный рассвет, но и в коридорах, и в парке перед гостиницей было
шумно. Космодром не спит никогда. Рейсы, рейсы – дырявя озоновый слой, отравляя
воздух и землю, безвозвратно теряя бесчувственный металл и наивных пилотов. За
кусок инопланетного дерьма, за тарелку чечевичной похлебки, за небо, в котором
нет кораблей Сильных. А за что буду умирать я?
За себя.
А что еще стоит жизни – кроме самой жизни?
Я нашарил на столе телевизионный пультик. Хотел было
включить и передумал. Что мне продемонстрируют – посадку «Спирали», рокочущий
бас президента, чудесный штопор? В штопоре и то больше смысла. Им можно открыть
целых двадцать бутылок за одну минуту.
В дверь постучали.
– Да! – крикнул я.
Вошел Данилов, а следом – улыбающийся скуластый парень в
тренировочном костюме.
– Ну, экипаж, знакомься! – громогласно объявил Данилов.
Джамп-навигатор пожал мне руку:
– Ринат.
– Петр, – сказал я. – Лучше без отчества.
Данилов потер переносицу.
Турусов оказался совсем молодым. Будь он летчиком, учился бы
на курс-другой старше меня. Но джамп-навигаторов готовит Бауманка.
– Ох намучаешься ты с этим командиром, – усаживаясь рядом,
сказал Ринат. – Изверг! Не дал доспать, с постели вытащил!
– Я бы и сам сейчас поспал, – согласился я. – Медосмотр в
двенадцать?
– Угу. – Ринат, не вставая, дотянулся до холодильника,
открыл, вздохнул: – И у тебя все пиво убрали, сволочи…
– Какое пиво! – возмутился Данилов. – Кросс, сауна, бассейн.
И без никаких!
Ринат сморщился.
– Пошли-пошли, – поторопил его полковник. – Блин, да раньше
тебя не только в космос, тебя в атмосферный полет бы не выпустили!
Турусов вздохнул:
– Петр, ты пойдешь?
– Нет, посплю.
– Хорошо, разрешаю, – согласился Данилов. – Не умеет человек
спать в самолетах, Ринат. Устал. А мы побегаем.
– Черт побери… – вздохнул Ринат, вставая. Я едва удержался
от совета приберечь восклицание на потом. Запер за ними дверь, не раздеваясь
лег на кровать.
Надо быть в форме. Надо выспаться. Данилов зря на меня
возвел поклеп, я могу спать в любой позе и при любом шуме.
Мне только хочется знать, что где-то рядом теплится свет.
Звонок телефона разбудил меня через час. Я знал, кто звонит,
и знал, что услышу. Поэтому не спешил. Протер глаза, нашарил на тумбочке
трубку.
– Да?
– Петя? – Голос Данилова был не просто тревожным – убитым. –
Петя, у нас несчастье.
– Что случилось? – поглядывая в окно, спросил я. На корте
перед гостиницей две девчонки играли в теннис. Судя по крепеньким, накачанным
фигурам и коротким стрижкам, они были из какого-то женского экипажа. Может,
нашего, может, французского, те часто стартуют отсюда.
– Ринат… ухитрился на кроссе упасть… сломал ногу.
Интересно, этому учат в ФСБ или Данилов просто
разносторонняя личность? Все-таки сломать человеку ногу, да еще так, чтобы тот
не понял, чья в этом вина, – задача не из легких.
– Ужасно, – сказал я. – Просто кошмарно. Как он себя
чувствует?
– Мы в госпитале. Вот, врачи смотрят… говорят, вколоченный
перелом какой-то… – Данилов выматерился. Глухо, в сторону, сказал: – Что же ты
так, Ринат…
Одна девчонка пропустила подачу. Раздраженно взмахнула
ракеткой. Мне было ее жалко, играла она здорово.
– Рейс отменяют? – спросил я.
– Не знаю. Очень срочный фрахт. – Данилов вздохнул. – И все
экипажи в разгоне, джамп-навигаторов нет… Петя, подходи сейчас к начальнику
космопорта. Будем решать.
В трубке забикало, я опустил ее на рычаг.
Тебе повезло, джамп-навигатор. Перелом, пусть даже
вколоченный, – куда меньшая беда, чем остаться под дюзами стартующей «Энергии».
* * *
Никакой охраны у кабинета Киселева сейчас не было.
Секретарша, женщина средних лет, прижимая плечом к уху телефонную трубку, молча
кивнула на дверь. Я постучался и вошел.
Данилов, опустив голову, сидел перед генералом. Тот стоял,
опираясь руками о стол, нависая над полковником, как мужское воплощение
Немезиды. Раздраженно глянул на меня, кивнул на стул и продолжил разнос:
– Умом ты тронулся, а? Что за молодецкие забавы? До старта –
пятнадцать часов, а вы… слалом какой-то затеяли!
Название ни в чем не повинного вида спорта прозвучало у
Киселева как грязное ругательство. Целое искусство, что ни говори.
– Ты в курсе, Петр? – поинтересовался генерал, дав Данилову
секундную передышку.
– Джамп-навигатор, товарищ генерал?
– Да. Устроили, понимаешь, бег с препятствиями. М-марафонцы…
мать вашу!
Киселев был в расстегнутом кителе, в руках мял свою
генеральскую фуражку. Не верилось, что этот слуга царя и отец солдат два дня
назад скакал по банкетному залу, демонстрируя американцам исконно русский танец
лезгинку, пил на брудершафт и рассказывал скабрезные анекдоты. Нет, наверное,
то был совсем другой человек…
– Где я возьму вам навигатора? – продолжал генерал. – Из
Москвы вызову? Спецрейс, отзыв из отпуска, докладная наверх? А если не успеют
найти? Стартовое окно у вас – полчаса! Окислитель уже залит! СКОБа оповещена о
времени старта!
– Товарищ генерал… на «Волхве» – стандартное
джамп-оборудование?