От шнурков до сердечка - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Клюев cтр.№ 10

– Никто не может помочь нам увидеть то, что мы хотим увидеть! – улыбнулась Труба. – И никто не может помешать не видеть того, чего мы видеть не хотим. Во всех зеркалах и на всех полированных поверхностях, сквозь все подзорные трубы, очки и контактные линзы видим мы только то, что нам нужно, а совсем не то, что есть в действительности…

– Но разве то, что нам нужно, и то, что есть в действительности, – не одно и то же? – озадаченно спросил Морской Волчонок.

А Подзорная Труба, бросив на него самый светлый из своих взглядов, ответила:

– Конечно, одно и то же! Только в действительности постоянно не оказывается именно того, что тебе нужно… А будь в ней то, что тебе нужно, – ты ведь никогда бы и не заглядывал в подзорную трубу, правда?

– Спать, всем спать, – заклинала Ночь, и трамваи, троллейбусы, автобусы друг за другом отправлялись на покой, словно осенние птицы. И трамвайные звонки сопровождали полусонную эту процессию.

– Спать, всем спать…

И глаза фонарей начинали слипаться, и всё тише и тише был свет. А потом в один миг по неслышной команде городского начальства сразу все фонари дружно падали в сон.

– Спать, всем спать…

И одна за другой закрывались на окнах тяжёлые шторы – и дома становились как будто слепыми.

Но светилось Окно. Еженощно. Всегда. Неизменно.

И любой запоздалый прохожий, как бы сильно он ни спешил, замирал на мгновенье при виде Окна. На Окне этом не было штор – горячий жёлтый свет беспрепятственно тёк из него на улицу. И то сказать: зачем шторы, если спать всё равно не собираются!

Трудно понять, что именно так уж пристально разглядывало это Окно, Ночное-Окно-без-Штор, в темноте города, но свет зажигался в нём поздно и горел почти до утра. Можно было сломать голову, разгадывая загадку ночной этой вахты, да никто особенно голову не ломал. И правильно: не наша это забота. Любое окно в мире должно иметь право зажигаться и гаснуть, когда заблагорассудится. И ни перед кем не отчитываться. Вот.

Тем более что в данном случае отчитаться можно было бы только Одной Далёкой Звезде, ради которой, собственно, и светилось окно, а Одной Далёкой Звезде до Ночного-Окна-без-Штор не было никакого дела. Расстояние от неё до Земли выражалось цифрой, состоявшей из такого количества нулей, что цифра эта была похожа на д-о-о-олгий возглас отчаяния.

Так вот, Ночное-Окно-без-Штор мечтало быть этою звездой. Конечно, оно понимало, что у других окон в городе, по всей вероятности, больше прав на такую мечту: некоторые из них были к Ней ближе. Не намного, правда, но всё-таки… Здесь, на Земле, пять лишних этажей не шутка! Впрочем, другие окна без Одной Далёкой Звезды, кажется, прекрасно обходились. Иначе почему они гасли так рано и спали тогда, когда бодрствовала Она? Неужели их это устраивало – быть окнами… окнами в присутствии звёзд! В присутствии пусть даже только Одной Далёкой Звезды.

Конечно, Ночное-Окно-без-Штор не завидовало: во-первых, глупо завидовать звезде, если ты окно, а во-вторых… во-вторых – каждому своё. Оно мечтало быть звездой – это же совсем другое дело. И оно залетало в мечтах своих так высоко, что долгий возглас отчаяния, состоявший из сплошных нулей, превращался в долгий возглас восхищения: кооосмооос! Прекрасный космос, где можно сиять без причины – просто из любви к сиянию, где для того, чтобы сиять, не требуется нажимать кнопку выключателя и не нужно думать, что за свет платят…

Но главное – это свобода! Потому что быть окном – значит находиться при доме. А наверху… наверху можно путешествовать в пространстве, двигаясь по невидимым орбитам и иногда встречаясь с другими звёздами: уж звёзды-то, наверное, поинтереснее собеседники, чем окна… Помнится, однажды Ночное-Окно-без-Штор чуть не влюбилось в одно Узенькое-Ночное-Окошечко, которое до сих пор виднеется справа. Это Узенькое-Ночное-Окошечко тоже долго не гасло.

– Вы мечтаете быть звездой? – с надеждой спросило тогда Ночное-Окно-без-Штор, а в ответ услышало:

– Не отвлекайте меня, пожалуйста: я освещаю лестничную клетку!

Ночное-Окно-без-Штор чуть не разбилось от такого ответа. Но разбиться не разбилось – просто влюблённость исчезла вся, как не бывало! И пришло Большое Одиночество, а Большое Одиночество – неприятная штука. Оно копится, копится, копится… и в конце концов вдруг – ррраз! – в доме почему-то перегорают все лампочки до единой.

Так и случилось – правда, сначала Ночное-Окно-без-Штор вспыхнуло, да настолько сильно, что Одна Далёкая Звезда заметила его. Заметила и сказала:

– Привет!

– Здравствуйте, – смутилось Ночное-Окно-без-Штор, полыхая на весь мир.

– Как Вас зовут? – спросила Одна Далёкая Звезда.

– Никак, – призналось Ночное-Окно-без-Штор.

– Так не бывает, – засмеялась Одна Далёкая Звезда. – У каждой звезды есть имя.

– Я не звезда. Я всего-навсего окно. Я окно одного небольшого здания на одной незаметной улице, и от этого мне невыносимо.

– Почему? – удивилась Одна Далёкая Звезда.

– Я бы хотело быть звездой! – прокричало Ночное-Окно-без-Штор, не в силах больше гореть так ярко. И, уже угасая, услышало:

– Звезда – это тоже окно. Только это окно Очень Большого Здания.

Говорят, с тех пор Ночное-Окно-без-Штор гораздо веселее светится по ночам. Хотя есть мнение, что теперь в комнате просто более мощная лампочка…

Уж до такой степени это письмо было деловым – просто хоть стой, хоть падай!

– М-дааа, – сказала Свежая Газета, – видала я на своем веку деловых, но такого делового никогда ещё не встречала!

И, между прочим, правильно она сказала: едва лишь Деловое Письмо бросили в ящик, оно тут же принялось всех расталкивать. Кстати, всех расталкивать ему было трудно – такому тоненькому. Тоненькое, а напористое, значит…

– Вы там поосторожнее… во мне! – проворчал Почтовый Ящик: он не любил когда в нём возятся. Самым неприятным его воспоминанием был тот день, когда в нём собралась вить гнездо какая-то совсем дурная птичка: она даже начала туда всякий хлам таскать, от чего Почтовый Ящик чуть не вывернуло наизнанку. К счастью, потом дурная птичка передумала, сочтя Почтовый Ящик всё-таки не самым пригодным для гнезда местом, – и свила своё гнездо просто на дереве. Но Почтовому Ящику и того уже хватило, что она в него несколько раз залетала и там, внутри, возилась. С тех пор ему даже снилось иногда, что дурная эта птичка так и сидит у него в печёнках!