От мыльного пузыря до фантика - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Клюев cтр.№ 15

– То-то! – усмехнулась Бабочка и приосанилась, чтобы ещё лучше стали видны её полоски. Хотя на них больше, кажется, и не смотрел никто: луг опустел.

– Как? – изумился Осенний Ветер, опять пролетая над лугом. – Вы всё ещё тут? Милая, да скоро уж снег выпадет, а Вы так и не удосужились улететь… Пожалейте Цветок, на нём лица нет!

– Зато на нём есть я! – возразила Бабочка. – Не каждому Цветку выпадает честь быть украшенным бабочкой, да ещё такой бабочкой.

– Но ведь Вас никто не видит! А Цветок страдает…

– Ничего, – прошептал совсем измученный Цветок. – Я чувствую себя хорошо.

– Оно и видно! – почти прогрохотал Осенний Ветер. —

Вам осталось только дождаться мороза и погибнуть. И Вы никогда больше не увидите весны.

– Что же делать? – пролепетал Цветок, немножко испуганный.

– А вот что!..

Тут Осенний Ветер подхватил Бабочку с красными полосками и понёс её над лугом.

– Вы не имеете права! – кричала она. – У меня же красные полоски – не видите разве?!

Но Осенний Ветер и не смотрел на её полоски: он был по-настоящему рассержен.

А Цветок облегчённо вздохнул и с удовольствием увял, а потом сразу же и осыпался, чтобы, не дай Бог, ещё какая-нибудь беспардонная бабочка не опустилась на него. И на лугу настала окончательная осень, потому что… осень есть осень, как говаривал Цветок Справа, – и это, хотим мы или не хотим, относится ко всем, независимо от цвета полосок.

Если Вы петелька, то самое страшное, что с Вами может случиться, – это если на Вас ничего не застегнут. Тогда Вы пустая петелька, а пустая петелька есть петелька никчёмная, это Вам любая разумная петелька скажет. И ещё скажет, что петельки существуют с одной-единственной целью: чтобы просовывать в них пуговицы и одежду застёгивать. Чем чаще петельку застёгивают, тем она, значит, полезнее.

А то бывает ещё одежда совсем без петелек: это на которой пуговиц нету. Правда, такую одежду редко покупают: увидят, что пуговиц нет, и сразу говорят: «Да ну!..» А означает это приблизительно вот что: какая же это, дескать, одежда, если её только через голову можно надевать? Ну и откладывают такую никчёмную одежду в сторону. Лежит она в стороне и плачет.

Вот как много могут значить петельки – особенно, конечно, застёгнутые! Идёшь по улице – весь снизу доверху застёгнутый, и сразу понятно, что ты человек, с которым спокойно можно иметь дело: такому что угодно доверь – не подведёт!

Всё это Пустая Петелька, конечно, знала, да толку от её знаний, увы, не было. Потому что на неё никаких пуговиц в жизни не застёгивали. И другие петельки, на которые самые разные пуговицы застёгнуты были, с ней даже не разговаривали: кому охота разговаривать с Пустой Петелькой? Да и о чём с ней разговаривать?

Вон с той Большущей Петелькой – настоящей петлёй, в которой вечно Костяная Пуговица болтается, определённо имеет смысл поговорить: начнёт она тебе о своей жизни рассказывать – заслушаешься! И как в ней сначала обычная пуговица была, и как потом эта пуговица оторвалась и потерялась, и как долго новую подбирали, пока вот на этой вот не остановились, и как новая сначала в неё не лезла… – Большущая Петелька собеседница что надо. Если разговорится, то может даже рассказать, как из-за неё пальто специально в ателье носили, потому что петельку пришлось ещё раз обмётывать!

А кому же такое не интересно узнать? Всякому интересно!

«Хоть бы на меня что-нибудь застегнули! – размышляла Пустая Петелька. – Всё равно что… пусть и самую маленькую пуговку. Тогда я бы тоже могла разговаривать с другими петельками – и, когда придёт вечер, устало, как и они, произносить: “С утра пуговка совсем лёгкой казалась, а к вечеру что-то уж больно к земле тянет!”»

Так большие петельки всегда говорили – и было понятно, что день для них прошёл не зря. Дескать, хорошо потрудились, теперь можно и на покой – это когда одежду расстегнут и на вешалку повесят! Тут все петельки глазки закроют – и спать, потому что завтра им опять на работу.

И ещё время от времени рассказывали всякие страшные истории – как та или иная петелька не выдерживала. И рвалась. Если такое случалось, одежду даже выбрасывать иногда приходилось, хоть и почти ещё новую! Потому что если петелька разорвалась, то это катастрофа: ни застегнуть на неё ничего нельзя, ни так ходить: разорванная петелька – она ведь сильно в глаза бросается.

Так или иначе, а Пустая Петелька всё равно ужасно надеялась, что на неё однажды хоть что-нибудь застегнут… необязательно же сразу рваться! Если у тебя с пуговицей хорошие отношения и ты с ней душа в душу живёшь, рваться вообще ни к чему… хотя, конечно, смотря какая пуговица попадётся. Потому что пуговицы и капризные бывают, которые так и норовят из петельки выскользнуть! Застёгивают их раз, застёгивают два, застёгивают три… а они всё равно выскакивают – и тогда петелька в конце концов не выдерживает…

Правда, надежд даже и на такую пуговицу, конечно, было мало. С петельками-то ведь как: для каждой из них своя пуговица предназначена, и это сразу видно, потому что петелька на одной стороне, а соответствующая ей пуговица – на другой. Тут даже и гадать нечего, какую пуговицу на какую петельку застёгивать!

Только против Пустой Петельки пуговицы не было, просто беда: наверное, оторвалась давным-давно, и пришить забыли – так часто случается, что забывают. Правда, забывать-то забывают, а потом пуговицу рано или поздно пришивают всё равно, и тогда петелька опять за работу! Против нашей же петельки всегда пустое место на пиджаке было – и ничего больше. Ей даже казалось, что она на этом месте и вообще пуговицы никакой от рождения не видела… но, наверное, это было не так: ведь любой петельке какая-нибудь пуговица да соответствует!

В конце концов Пустая Петелька решила, выбрав вечернее время, когда рабочий день уже кончился, уточнить это у какой-нибудь другой. Ближе остальных к ней оказалась та самая Большущая Петелька на пальто, в которой днём Костяная Пуговица болталась. Пальто было явно старше пиджака, причём намного, так что Большущая Петля вполне могла помнить, имелась когда-нибудь напротив Пустой Петельки пуговица или нет.

– Ни-ког-да! – со знанием дела ответила Большущая Петелька. – Сколько себя помню, там всегда пустое место было.

– Зачем же тогда меня сделали? – в отчаянии спросила Пустая Петелька.

– По ошибке, – сказала Большущая Петелька. – Люди часто ошибаются. Я даже видела одну куртку, у которой карман был прямо на спине пришит!

Одежда, висевшая поблизости и слышавшая этот разговор, расхохоталась – да так, что вешалка чуть не обвалилась! А потом все принялись шушукаться, поглядывая на Пустую Петельку – и даже п-р-ы-с-к-а-т-ь… осторожно, конечно, чтобы она не заметила.