Жлоб на крыше - читать онлайн книгу. Автор: Д. Артемьев cтр.№ 28

– Бери обеих.

– Я серьезно спрашиваю.

– Ну, если серьезно, то я бы взял Аллочку.

– Тебе легко говорить. А Ирка? Обидится до соплей.

– Маленько пообижается, потом отойдет.

– А если найдет себе кого-нибудь, будет обидно мне. Отдать такую бабу дяде.

– Кривоногую? Перестань, никого она не найдет. И искать не будет. Скажи, пожалуйста, где ей искать? Целый день в архиве, там мужиков совсем нет. Думаешь, она способна приставать к мужчинам в трамвае?

– Нет, конечно. Она закомплексована.

– Вот видишь. Никуда Ирина не денется. Будешь пользоваться ей, как обычно. Пару недель не ответит на звонки, а потом о'кей.

– Думаешь?

– Точно тебе говорю.

– А если все-таки взять Ирку?

– Тогда Алку точно потеряешь. Ее уже на следующий день кто-нибудь склеит.

– Я и не сомневаюсь.

– Так что бери Аллу.

– Да, ты прав. Поеду предложу ей. Думаю, согласится.

– Она-то согласится, а вот как ты объяснишь жене, что едешь на море без нее?

– Да… Проблема!

– Проявил вежливость, спросил как его дела, семья, жена. Обычные вопросы при встрече. Он подумал, пожал плечами и сказал, что жена пока упругая. Я стою и не знаю, что сказать. А он помолчал и спрашивает у меня те же вопросы.

– Нашелся, что сказать?

– Ага. Решил ответить ему так же. Мне показалось, остроумно. Говорю, все в порядке, а упругость жены проверю сегодня вечером.

– Срубил оппонента?

– Как бы не так! Он мне серьезно заявляет, что упругость надо проверять по утрам. К вечеру баба задницу растрясает. Рассказал я своей об этом разговоре, посмеялись. Только стал я замечать, что она утром щупает свою задницу, вечером щупает, и каждый раз недоумевает. По лицу видно.

Мужик застал жену и соседа в объятиях. Он застрелил их из охотничьего ружья и от страха за содеянное решил застрелиться сам. До курка можно было дотянуться только пальцами ноги. Мужик разулся, снял носки, вставил дуло в рот и собрался нажать большим пальцем на курок. Перед смертью он сделал последний вздох и понял, что надо немедленно вымыть ноги. Иначе народ будет кривиться и зажимать нос руками.

Мужик подвернул штанины и открыл кран в ванной. Естественно, он весь забрызгался. Подумал, разделся и принял ванну. А что, надо уходить из жизни, как моряк, в чистой одежде. Сменил трусы, майку. Надел чистые носки. Долго прихорашивался перед зеркалом, поправляя лацканы парадного костюма и перевязывая несколько раз галстук.

Чувство страха за двойное убийство немного притупилось. Возникла мысль, что теперь он свободен и может делать все, что пожелает. И он уехал в Турцию по туристической путевке.

– Согласен. Я буду доктором. Каким, кстати?

– Любым. Ну дантистом, – предложила жена.

– А ты пациенткой?

– Да.

– И чего? Ты сядешь, откроешь рот, и какая же это ролевая игра?

– Тогда я буду пациенткой гинеколога.

– Вообще бред. Прикинь, я прошу вас снять трусы, раздвинуть ноги, и стою – дантист дантистом! Где ты здесь видишь секс?! Ну хотя бы слабое возбуждение?

– Хорошо. Ты будешь водопроводчиком, а я похотливой домохозяйкой. Будешь чинить кран, кстати, кран в ванной подтекает, а я буду к тебе прижиматься.

– Значит, я буду делать настоящую работу, грязный и раздраженный, а ты вертеть около меня задом?

– Ну, не хочешь водопроводчиком, тогда будешь электриком. Встанешь на стул, как будто меняешь лампочку, а я буду расстегивать тебе ширинку.

– И я грохнусь на тебя со стула, и до вечера мы будем смазывать йодом наши синяки.

– Все тебе не нравится! Предложи сам что-нибудь.

– Знаешь, – мечтательно сказал я, – я буду насильником в темном переулке, а ты жертвой.

– Блеск! – захлопала в ладошки жена. – А где? Прямо здесь, на кухне?

– А что, выключим свет, и порядок! Я еще из пепельницы окурки и пепел на пол выброшу. Разорву на тебе платье, набью морду и изнасилую на полу.

– Что, по правде?

– Так, ролевая игра. Будешь неделю ходить на работу с синяками. Объяснишь, что это был замечательный секс с мужем. Ролевая игра. Незабываемо.

– Да ну тебя! Я пошла в постель. Почитаю перед сном Флобера.

Альбина расстегнула, сняла, привесила бирку «шов», швырнула в красную корзину, взяла следующий. Опять чувствуется шов. Кто-то из девчонок портачит, волнуется. Снова расстегнула, сняла, прикрепила бирку с той же надписью. Опять в красную корзину. Следующий сидел как литой. Через мгновение он полетел в голубую корзину.

– Альбин, – Машка говорила из своей секции. – Ты украинский борщ умеешь готовить?

– А че его уметь, натерла свеклы – вот тебе и борщ.

– А надо ж с салом.

– Ну, если тебе надо, – ответила Альбина, – отрежь шматок и кинь рядом, на стол.

– Ну я серьезно, – заныла Машка.

– У тебя не хохол ли в ухажорах?

– Дура. Муж вчера просил украинского борща.

– Понятно. Значит, ходит налево, к хохлушке.

– Ты серьезно? – забеспокоилась Машка.

– А ты сама посуди. Ну с чего бы ему захотелось борща. Он каждый день хлебает твои помои, и никогда ничего вкуснее не ел. Поняла!

– Дура ты, – ответила обиженная Машка.

Только Альбина расстегнула очередной, только собралась отправить его в красную корзину, приперся Степаныч:

– Ты вот что, Альбина, ты проверь, кто там грубости делает, я ей жопу-то надеру. Ладно.

– Вроде не одна, – ответила Альбина, – машинки разные. Может, кто из молодых. И вещь новая, только пошла.

Степаныч запустил руку в красную корзину, рассмотрел швы, крякнул и спиной вылез из секции.

– Че Степаныч хочет? – спросила Машка.

– Тоже борща хочет, украинского. Я ему про твоего рассказала. Рекомендовала спросить про хохлушку.

– Опять, – обиделась Машка. – Дался тебе этот борщ.

Альбина застегнула следующий, расстегнула, бросила в голубую корзину. Опять в секцию влез Степаныч. Внимательно осмотрел Альбину:

– Слушай, а ты сама какой носишь?

– Я! – удивилась Альбина. – Я сроду лифчики не носила.

На верхнем, девятом этаже нашего дома живет Иван Брук. Он закончил математический факультет, работает в университете и два года назад защитил диссертацию. И вот с того времени жильцам дома нет житья. Лифт часами не работает. Стоит без света на девятом этаже. Днем с лифтом все в порядке, а вечером жильцы, проклиная Брука, топают в свои квартиры пешком. Все уже давно узнали, что в неподвижном темном лифте сидит Иван Брук и ни на какие призывы не откликается. Он сидит, заткнув уши ватными тампонами и надев сверху толстые профессиональные наушники с резиновыми прокладками.