Героиня второго плана - читать онлайн книгу. Автор: Анна Берсенева cтр.№ 21

Она в самом деле не думала о замужестве, и не штампа или венчания не хватало ей в отношениях с ним. Но как объяснить ему это, если она сама не знает, как называется то, чего ей не хватает?

– Пойдем, – вставая с валуна, сказала она. – Мне завтра реферат по истории искусств надо сдавать.

Они доехали до Рижского вокзала молча. Правда, вечерняя воскресная электричка была набита битком, вагон гудел разнолосицей, и разговаривать в таком гуле было невозможно.

И по перрону люди шли потоком, и потоком же вливались в метро.

– Я на троллейбус, – неожиданно сказал Антон. – Мне еще кое-куда тут…

Майя кивнула. Он быстро поцеловал ее и скрылся в потоке людей.

В метро Майя не пошла – остановила такси. Она замерзла и почему-то устала, хотя не делала ничего такого, что отнимало бы физические силы, наоборот, провела два с лишним часа в полной неподвижности. Или это создаваемый из сплошных графических линий мир собственных чувств так ее вымотал?

Всю ночь она провела в каком-то непонятном состоянии, пока не сообразила, что просто заболевает. Температура поднялась до тридцати девяти, начался озноб. Аспирина не было, она купила его только назавтра вместе с еще какими-то лекарствами.

Долго она длилась, эта простуда. Майя не чувствовала в себе сил сопротивляться болезни.

Антон не позвонил ни назавтра, ни через неделю. Через десять дней, когда Майя, еще не совсем избавившись от изматывающего кашля пришла в Школу, выяснилось, что он бросил учебу.

– Деньги кончились, – пожал плечами куратор. – Он, во всяком случае, так сказал.

Майе он не сказал и этого. А впрочем, что говорить, зачем? Его молчание было красноречивее любых слов.

К Курту в Трир Майя не поехала, но съездила с мамой и Мартином на Сицилию, где у Мартина был летний домик. Совсем уж отдыхом это назвать было нельзя – пришло время отсылать в Петербург эскизы к рассказам Смирнова, да и вся ее текущая работа не позволяла больших перерывов, – но Майя понимала: тысячи, да что тысячи, миллионы людей хотели бы иметь такую работу, которую можно делать, сидя на веранде, увитой виноградом, и глядя на синее итальянское море в просветах апельсиновых и лимонных деревьев.

В Москву она вернулась в конце мая. Ей и самой было непонятно, зачем она возвращается.

– Все-таки хорошо, что мы с тобой остались близки, – сказала мама, прощаясь. – Двадцать лет отдельно живем, могли бы стать совсем чужими. А не стали.

Это была правда, и с этим чувством правды и сердечного трепета Майя ехала в аэропорт Палермо.

В Москве шел дождь. После ослепительного сицилианского солнца это показалось даже приятным. И летняя пустота и тишина квартиры, и шелест тополей под окном, которое Майя распахнула, впустив в комнату воздух, и мерный звон колокола в Донском монастыре… Жизнь в своем медленном течении как-то незаметно сделала ее мир гораздо более скудным, чем он был в молодости, но все-таки это был ее собственный мир, он сложился естественным образом, и только в нем Майя чувствовала себя дома.

Она поставила на стол картонную коробку с сицилианскими сладостями. Собиралась завтра заглянуть в издательство, подписать гонорарную ведомость, и купила их в аэропорту Палермо, чтобы угостить редактора.

В юности ей казалось, что трудно совершать простые, обыденные внешние действия, в которых нет глубокого внутреннего смысла. Но вот прошли годы, и она привыкла. И может быть, привычка даже не замена счастию, а само счастье и есть. Иначе что же оно такое? Майя не знала.

Тоненько звякнул айфон – пришло сообщение из Фейсбука. Майя подумала, что надо бы установить какой-нибудь другой, не такой тревожный звук… И увидела фотографию Арсения, которой сопровождалось сообщение. Его взгляд был почти неразличим на маленьком экране, но этот взгляд будто в сердце ей ударил – оно забилось взволнованно, или оскорбленно, или удивленно.

«Что, если нам куда-нибудь пойти? В театр, в ресторан? Или просто встретиться у меня?»

Ну вот, пожалуйста! Майе стоило немалых усилий избавиться от мыслей о том, какие отношения с мужчинами всегда предлагала ей жизнь, и тут же вновь предлагается именно это – «просто встретиться у меня»!

Написать ему что-нибудь резкое или вообще ничего не ответить? Она вертела телефон в руке, клала его на стол, брала снова, потом отключила зачем-то звук звонка. Но в эту минуту засветился экран, и глупо было делать вид, что звонка нет.

– Здравствуй, – сказал Арсений. – Я только что вернулся и очень хочу тебя видеть. Ты где?

«Разве я давала ему номер?» – в смятении от его слов подумала Майя.

Но тут же вспомнила, что указывала свой телефон, когда заводила аккаунт. Жизнь стала устроена таким образом, что любые бытовые отговорки, которые могли быть решающими прежде – не сумел найти, не знал номер, не застал дома, – не имели теперь никакого значения.

Какая-то абсолютная стала жизнь. Не жизнь, а голая правда. Как странно и как безоговорочно воплотилось в ней, сплошь новой, старое «пусть будут слова твои да-да, нет-нет, остальное от лукавого»!

На звонок Арсения можно было ответить только «да» или «нет». Не оставалось возможности для лукавства. Или это Майя ее не видела?

– Я дома, – сказала она. – И тоже только что вернулась.

– Из Германии?

Надо же, помнит, куда она уезжала. Это была мельчайшая мелочь, но Майю она обрадовала.

– Я потом еще на Сицилии была.

– Хорошо там?

– Да. Тепло.

Ей стало неловко, что она разговаривает как чеховский персонаж – «Волга впадает в Каспийское море». И, наверное, от этой неловкости она не сумела возразить, когда Арсений сказал:

– Расскажешь? Ты ведь и фотографировала, конечно. Я никогда на Сицилии не был – интересно. Придешь ко мне?

– Да, – не успев подумать, ничего не успев сообразить, ответила она.

Такси Майя вызывать не стала. Во-первых, не хотелось приезжать к нему вот так, сразу, а по свободным воскресным улицам дорога не заняла бы много времени. А во-вторых, или, может быть, в-главных, ей надо было пройтись одной и понять, что дальше.

Она шла от Пушкинской по Тверскому, по Никитскому, по Гоголевскому бульвару, и первая зелень, легкая, как оперение огромной волшебной птицы, кружилась у нее над головой в кронах мокрых деревьев, и голова от этого кружилась тоже.

«Что я ему скажу? – думала Майя, входя в калитку, с жужжаньем открытую перед нею невидимой охраной, поднимаясь на крыльцо между львами. – Что нам лучше не встречаться? А это правда лучше? Господи, как же я сама себе надоела этим вечным разбирательством с собой! Неудивительно, что и мужчинам надоедаю сразу же, как только у них проходит первая жажда. Устарелая девушка – правильно таких, как я, двести лет назад называли».