Второй пояс. Откровения советника - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Воронин cтр.№ 59

Уплетали, как в таких случаях говорят, за обе щеки. Командир поста, тоже севший с нами ужинать, не столько ел сам, сколько ухаживал за своими гостями.

Плотно, однако, поели. А потом был чай.

После такого ужина и воевать не захочется.

Поскольку в землянке было всего три кровати, командир поста увел Джумабая в соседнюю землянку, где этой ночью он сам был вынужден квартироваться, пока его «апартаменты» занимали знатные гости.

Оно, может быть, и верно. Незачем переводчику быть при мушавере, когда тот общается с такими людьми. Вдруг надумают афганцы обменяться информацией, которая не для мушаверских ушей. А переводчик, стало быть, для них будет помехой, – все потом передаст советнику. Ну не на улицу же им выходить из-за этого. В тот момент я еще и не догадывался, о чем уже в ближайшие минуты мне предстоит говорить с Суразоволем.

Но обо всем по порядку.

Оставшись втроем, мы завели разговор на отвлеченные темы. Мир Акай вспоминал, как по молодости, еще при короле Захир Шахе, он учился на военного летчика, а потом ездил в Советский Союз получать реактивный истребитель. Как почти полгода стажировался на военном аэродроме в Киргизии. За почти двадцатилетний срок военной службы дослужился до полковника. Поскольку нынешний министр внутренних дел Гулябзой в свое время тоже служил в ВВС Афганистана, я попытался разговорить Мир Акая, чтобы он рассказал про тот период своей жизни, когда Гулябзой в звании сержанта служил под его началом. Но командующий сделал вид, что не расслышал моего вопроса и дипломатично ушел от ответа. Но я и сам уже осознал, что, задав Мир Акаю такой каверзный вопрос в присутствии его вышестоящего начальства, тем самым поставил его в очень неловкое положение. А хитрый Суразоволь тоже сделал вид, что не расслышал или не понял моего вопроса, давая тем самым понять, что меня действительно понесло «не в ту степь».

Как-то так незаметно получилось, что наша доверительная беседа постепенно направилась в русло событий, происходивших в Афганистане последний десяток лет.

И вот тут-то я услышал очень много интересного.

Суразоволь, не стесняясь в выражениях, стал крыть матом и доктора Тараки, и его заместителя – алкаша Бабрака Кармаля, которые, по сути, и развязали эту междоусобную войну в Афганистане.

Для меня было откровением такое высказывание человека, который сам занимал в рядах НДПА не последнее место. Если мне не изменяла память, Суразоволь в ту пору был членом ЦК партии. Откуда у него такая ненависть к ее лидерам?

Я хотел уж было спросить о чем-то генерала, но мой взгляд вдруг остановился на профиле его лица, тускло освещенного «летучей мышью».

Вспомнил!

Так вот почему я мучился весь день, вспоминая о том, где я раньше видел это волевое лицо.

Абдулла! Ну, конечно же, Абдулла! Тот самый главарь банды из фильма «Белое солнце пустыни». Точнее сказать, артист, который играл в фильме этого киношного головореза. Сходство Суразоволя с этим человеком было поразительным. Такой же крючковатый нос, такой же тяжелый подбородок. М-м-да, однако.

«Рафик генерал», вы не только внешне похожи на главаря банды, но и ход ваших мыслей, озвученных только что в землянке, недалек от тех высказываний, что мы постоянно слышим от местных «духов». От этой мысли мне даже стало не по себе. Находиться на краю света, в чужой стране, посреди «зеленки», кишащей «духами», в компании большого эмвэдэшного чина, чьи высказывания в адрес официальных властей, мягко говоря, не совсем лестны, – это нонсенс.

А может быть, я сам во всем виноват? В том, что, проторчав в Афгане почти полтора года, так ни в чем и не разобрался. В том, что, поучая жизни этих азиатов, сам еще ничего не смыслю в этой жизни. Так какой же тогда из меня советник? Хреновый, если до сих пор не научился отличать врагов от друзей.

Мои мозги пошли набекрень. Мысли спутались в кучу, и я не мог сосредоточиться, чтобы разложить весь этот сумбур в голове по полочкам.

Абстрагировавшись от собственных мыслей и до поры до времени отложив их в потаенные уголочки головного мозга, я стал просто внимательно слушать своих собеседников. Слушать и, как говорится, наматывать себе на ус.

А Суразоволь тем временем говорил об интересных вещах.

– Когда я собирался лететь в Кандагар, мне кто только ни звонил по телефону. И замминистра обороны Улеми, и ваш бывший командующий Хайдар, и Нур-Мохамад-Нур из ЦК НДПА, и еще много кто. У всех них одна и та же проблема: как побыстрее завершить эту операцию по выставлению постов второго пояса и как сделать так, чтобы они не создавали помех земледельцам, которые уже через месяц начнут подготовку к полевым работам.

– Интересно, а в связи с чем все эти высокопоставленные люди стали вдруг проявлять такую заботу о земледельцах? Тем более что здесь, в «зеленке», сейчас практически одни «духи».

Суразоволь посмотрел на меня таким взглядом, словно хотел сказать, что зрит перед собой совсем несмышленого малого, только что свалившегося с луны. Мне стало как-то не по себе от этого возмущенно-удивленного выражения лица генерала. Видимо, что-то не то слетело с моего языка.

Генерал молчал с минуту, видимо, собираясь с мыслями. Потом, сжав пальцы обеих рук в один мощный узел, он уперся в него своим широким подбородком.

– Вот вы, мушавер, спрашиваете, зачем таким людям, как тот же Нур-Мохамад-Нур, нужно, чтобы боевые действия в зоне расположения этих постов прекратились как можно быстрее. Я правильно понял ваш вопрос?

Я кивнул головой.

– Хорошо, – продолжил генерал. – В таком случае, известно ли вам, кому именно принадлежит земля, на которой мы сейчас находимся?

– Думаю, что формально – государству, а если реально, то выжившим землевладельцам, которые сейчас живут в Пакистане и в странах Запада.

Суразоволь рассмеялся.

– И это говорит мне советник царандоя. Ваше сознание находится под влиянием лживой парчамистской пропаганды. Видимо, перед тем как отправлять вас сюда, в Афганистан, ваши партийные деятели и наши мудаки из НДПА, такие как Бабрак Кармаль, вбили вам в голову эту пропагандистскую чепуху. Не верьте никому. Это все ложь.

Да, действительно, большинство владельцев этих земельных наделов до Саура были зажиточными людьми в Афганистане. Зажиточными, но в то же самое время и уважаемыми людьми. Сам король считался с ними и делал на них большую ставку. Ведь основные экспортные операции Афганистана приходились именно на сельскохозяйственные товары. Те же аргандабские гранаты лежали на прилавках Америки и Западной Европы. А джелалабадские мандарины, а сушеный урюк и кишмиш, – ими вообще торговали по всему миру.

– И чарзом с опием тоже, – едва ли не машинально вклинился я со своими комментариями в рассуждения генерала.

Лучше бы я не лез со своим языком и не прерывал его речь.

Суразоволь зло зыркнул в мою сторону, после чего членораздельно, словно выдавливая из себя каждое слово, произнес: