Леннар. Псевдоним бога - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников, Антон Краснов cтр.№ 19

— В свое время я и Ориана уже были инфицированы амиацином пятого поколения. Мы сумели излечиться. Это страшный путь. Не скажу, что единственный — но другого я в то время не знал… как не знаю и сейчас. Один великий ученый поместил нас в саркофаги, поддерживающие жизнь в нашем теле, но замедлившие, затормозившие все биологические процессы до состояния полного коллапса. Распад свободного амиацина занимает около семисот лет. Собственно, именно так, в ожидании нейтрализации яда, мы с Орианой прошли сквозь эти неповоротливые толщи веков и обнаружили, что наши имена уже стали священными… Вы видите, я совершенно откровенен.

— Да, — сказал Аррун из Ганахиды, — откровенен, счастливый сьор Леннар… как с теми, кто уже обречен. Значит, мы заражены этим… амиацином?

— Да.

— Это точно? Тут не может быть… какой-нибудь ошибки, заблуждения? Отчего они так смело пошли на этот шаг? А они не боятся эпидемии? Если эта маленькая капсула, треснув, мгновенно заразила столько людей, то…

— У амиацина пороговое действие. Сам первичный препарат заражает мгновенно. Для того чтобы инфекция перешла от одного человека к другому, требуются дополнительные факторы воздействия. И время. Довольно много времени. Амиацин пятого поколения — оружие точечного поражения, и эпидемия или тем паче пандемия может разразиться только при строго заданных условиях. Если даже Храму Благолепия и известна до сих пор эта убийственная рецептура, на эпидемию он не пойдет. Не верю!

— И что же, нет… нет противоядия?

— Никакого.

— И… и даже ты?.. Ничего не?..

— Я много раз говорил, что я не всемогущ. Хотя многие из Обращенных хотят считать иначе!

— Но ты… счастливый сьор Леннар… упоминал… что ты уже был заражен и… и исцелился. Кто тот человек, тот великий ученый, который?..

— Кто тот человек?!

— Мы хотим знать!

Все подобрались ближе к своему предводителю, сгрудились вокруг него, кто-то даже протянул руку, чтобы коснуться Леннара, словно такое прикосновение непременно усилит надежду и напоит ее новым теплом. И только Ориана, которая знала ответ на вопрос, закусила губу и зябко съежила плечи.

— Кто?

— Кто этот человек?

— Говори, счастливый сьор Леннар!

Из чьей-то груди вырвалось хриплое дыхание, рваный кашель. Леннар холодно улыбнулся и обронил:

— Элькан.

Сын Неба своевременно узнал обо всем, что произошло в Круглом зале. Нельзя сказать, что на его лице появилась удовлетворенная улыбка. Храмовникам в таком высоком сане вообще возбраняется улыбаться. Верховный предстоятель смотрел на застывшего перед ним омм-Эрриваана и глухо бормотал себе под нос:

— Ну что же… мудрый брат, лазутчик омм-Алькасоол, предложил рискованный шаг… Но вдруг этот древний яд в самом деле поразит Леннара и его ближних, так что все Обращенные бунтовщики увидят: он такой же, как и они, уязвимый и смертный?.. И тогда… я хорошо знаю людскую породу: подданные скорее простят своему владыке жестокость и потоки крови, чем слабость и потоки слез… Долго ли проживешь ты после этого, о Лен-нар, тщащийся стать богом?..

Планета Земля, Россия, Подмосковье,

сентябрь 2007 года

1

Честное слово, Костя Гамов был чрезвычайно мирным человеком. В тот самый момент, когда Господу Богу заблагорассудилось поднять свою тяжелую морщинистую длань и приложиться ею хорошенько по этой темноволосой, модно остриженной головушке, наш герой был на природе и в общем-то никому не мешал. Сидя на берегу неглубокого, по берегам облепленного низеньким камышом водоема, он наблюдал за полетом стрекоз, устроившись на разлапистой шершавой коряге и окунув ноги в прохладную осеннюю воду. Нет надобности лишний раз подчеркивать, что похмелье было полным хозяином Костиного организма. В некоторой степени абстинентный синдром был смягчен пивом, несколько пустых и полных бутылок которого вперемешку стояли тут же, на бережку. Ну а с другой стороны, имеет ли право на приватный отдых молодой человек, которому три дня назад все-таки исполнилось двадцать девять лет? Имеет. Еще как имеет. Ух!..

Стрекоза, как маленький вертолет, со стрекотанием, царапающим слух, спикировала прямо на Гамова и, ловко разминувшись с его худым плечом, зависла над поверхностью тихой заводи. Гамов поморщился и стал водить большим пальцем ноги по неподвижной воде. Легкие концентрические волны пробежали по поверхности водоема. Наблюдая за ними, Гамов неожиданно для себя задался вопросом: а что происходит там, под тусклым зеркалом темного и тихого озерца, под спудом тяжелых и неподвижных илистых вод, среди скользких придонных корней, в переплетении слизистых водорослей? Осознают ли те, кто обитает там и только там, что существует мир и вне пределов заболоченной заводи, за ветвями ленивых прибрежных ив? Могут эти пучеглазые лягушки, жучки-водомерки, жирные головастики и сонные пиявки хотя бы почувствовать, что их болото не одиноко во Вселенной? Найдется ли среди них инакоквакающая жаба-философ, которая, сидя в мутной илистой воде и уставив перед собой неподвижные выпученные глаза, взглядом высверлить тоннель в другой мир? В лес, в луга, в дымящиеся города людей, которые так же непостижимы для нее, как для человека непостижим, страшен и черен космос? Гамов качнул головой и сплюнул. Какая ерунда лезет в голову… Впрочем, подобное рефлектирующее мозговое усилие крайне характерно для людей, похмеляющихся на природе в гордом одиночестве.

На берегу меж свисающих к воде ветвей ив появился Казаков. Он был в пиджаке, но без штанов. В руке держал полуторалитровую пластиковую бутылку, наполовину заполненную пивной пеной. Он иронично посмотрел на Константина и произнес насмешливо и чуть нараспев:

— Опять размышляешь над бренностью, вечностью и прочей хреновиной? Странно, что такие размышления совпадают с запоями, а в приличном виде ты думаешь только о бабах и иногда о работе. Да и вчера был хорош… Поймал в спичечный коробок жука и слушал, как он долбится о картон и жужжит. Ты говорил, что, быть может, это насекомый Байрон в темнице сознания, слагающий сагу о свободе? Слава богу, Катька вовремя тебе дала…

— Тебе чего надо? — спросил Гамов, не поднимая головы.

— Я думал, у тебя пиво кончилось.

— Если бы кончилось, я бы обратно в дом пришел.

— Тоже логика, — охотно согласился Казаков. — Нуты давай, откисай, а лучше к нам возвращайся, не строй из себя лорда-изгнанника с высшим образованием. А то последний день выходных. Завтра на работу…

Гамов перекривил лицо так, словно только что раскусил одну из наблюдаемых им перед этим стрекоз и нашел ее весьма далекой от высоких гастрономических стандартов.

— Не напоминай, — отозвался он. — Честное слово, как припомню кирпичную гэбэшную харю своего шефа, так хочется встать на колени…

— Ого! Какое уважение к начальству!