Последняя битва - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников cтр.№ 6

— А ты на каком корабле ходил? Булыжник пожал плечами:

— Да так, на разных. Я вообще-то из «мокрой команды». Пагрим удивленно вскинул брови:

— Так ведь вас же не… кха… — Он оборвал сам себя, покосился на Кремня и сменил тему: — Ну и как там теперь?

Кремень сделал вид, что не заметил едва не случившейся обмолвки, но решил держать ушки на макушке. То, что Булыжник не так прост, каким хочет казаться, он понял еще во время «давильного чана». Тот появился в их десятке через два дня после того, как сержанты учебки начали их дрессировку. И Кремню еще тогда показалось, что все то, чем они занимались, для Булыжника просто семечки. И право на имя он получил третьим в десятке только потому, что по каким-то своим, одному ему известным причинам не захотел сделать этого раньше. Его интерес к своей персоне Кремень тоже почувствовал сразу и поначалу инстинктивно попытался не подпустить его к себе. Но тот оказался достаточно настойчивым и дружелюбным, чтобы преодолеть настороженность Кремня, и к концу «давильного чана» они сошлись довольно крепко. Кремень даже размышлял над тем, как бы им попасть в одно подразделение. Но судьба не дала им такого шанса. И, судя по всему, Булыжнику повезло оказаться в одной из тайных команд Корпуса, о которых в линейных частях ходили кое-какие слухи. Вот только, по слухам, на эти команды не распространялся пятилетний ценз службы, и что Булыжник делает в составе команды уволенных — не совсем понятно…

Спустя час, когда таверна начала заполняться народом и хозяин покинул гостей, Булыжник, только что смачно обсосавший мозговую косточку, повернулся к приятелю:

— Ну так что, какие у тебя планы?

Кремень оторвался от свиной лопатки, которую как раз тщательно освобождал от мяса, усмехнулся и ответил:

— Ну, судя по тому, как тебе понравилось, что я по-прежнему с псом, наверное, мне стоит сначала выслушать твои предложения.

Булыжник рассмеялся:

— Ай да Кремень! Не зря, не зря я сразу подумал о тебе.

Кремень продолжал невозмутимо обгрызать лопатку. Что толку спрашивать, когда это Булыжник о нем подумал. Раз разговор начался — сам все расскажет. Булыжник отложил кость, вытер руки тряпкой, сделал еще один глоток из кружки, поставил ее на стол и задумчиво произнес:

— Хочешь остаться в Корпусе?

Зубы Кремня, только что сомкнувшиеся на хряше, замерли, не закончив движения. Кремень пару мгновений неподвижно сидел, переваривая сказанное. Корпус давал право любому вступить в свои ряды только на пять лет. На ПЯТЬ лет! Дольше в рядах Корпуса служили только офицеры. Но для того чтобы стать офицером Корпуса, нужно было не только стать достойным рубакой и доказать свою преданность. Требовалось иметь достаточно гибкие мозги, хорошую память и… темные боги, желание стать этим самым офицером. А Кремень, при всем своем уважении к тем, кто ими командовал (вот умора-то, скажи ему кто, что он начнет испытывать уважение к офицерам), не испытывал особого желания вешать себе на плечи офицерские шнуры. Впрочем, были еще люди, которые числились служащими Корпуса, но они не имели никакого отношения к военным. И о том, чтобы занять место в их рядах, Кремню нечего было и думать. Это были обучители Корпусных школ.

— В каком качестве?

Булыжник довольно тряхнул головой, подцепил еще один кусок свинины, плавающий в уже застывающем жире между тушеных овощей, и, бросив на Кремня хитроватый взгляд, ответил:

— В том же самом. Сержантом боевого подразделения. — Он сделал короткую паузу и добавил почти тем же и все же несколько иным тоном: — Правда, об этом будем знать только ты, я и еще несколько человек. В том числе сам Командор. А для всех остальных ты будешь считаться уволенным, как и все остальные из нашего призыва.

Кремень отложил остатки лопатки, тщательно вытер пальцы, сгреб кружку, сделал глоток, чтобы освежить внезапно пересохшее горло, и, повернувшись к Булыжнику, твердо произнес:

— Да.

Грон стоял у окна и смотрел вниз на двух юношей, азартно фехтующих на малой арене. Их тела блестели от пота, а глаза возбужденно сияли. Похоже, они были почти равны по мастерству, поэтому ни один из фехтовальщиков пока не выказывал явного преимущества. Мечи звенели, воздух шумно вырывался из разинутых ртов, но тонкая вязь колющих и рубящих ударов, блоков и хитрых захватов ткалась над ареной все с той же скоростью. Наконец один из фехтовальщиков сильным ударом заставил соперника попятиться и на мгновение потерять равновесие, отчего тот был вынужден отбросить руку с мечом далеко в сторону. Фехтовальщик радостно вскрикнул и, сделав выпад, попытался зафиксировать победный укол. Но его вроде бы уже выведенный из строя соперник внезапно вскинул другую руку, оканчивающуюся причудливым металлическим крюком-захватом, и, поймав лезвие меча атакующего, отклонил его в сторону, одновременно с этим молниеносно зафиксировав укол собственным мечом. Обманутый досадливо зарычал:

— Эй, Югор, так нечестно!

Победитель, уже выпустивший меч соперника, на мгновение замер, потом медленно вскинул собственный меч и, направив острие на соперника, негромко произнес:

— Не стоит сомневаться в моей чести, Бирак.

Что-то было в его тоне такое, что заставило проигравшего поспешно пояснить:

— Я не имел в виду ничего плохого, Югор, просто… у меня ведь нет такой руки.

— А у меня есть, — ответил победитель, легкой улыбкой давая понять, что извинения приняты, — но ты об этом забыл. И это означает, что твой проигрыш закономерен. Впрочем, если ты считаешь, что такая рука ВСЕГДА является преимуществом, сходи на конюшню и попроси, чтобы тебе тоже оттяпали кисть. А я договорюсь с кузнецом, чтобы тебе сделали такой же крюк. Клянусь, это не будет стоить тебе ни единого медяка.

Бирак рассмеялся:

— У тебя всегда была склонность к мрачноватому юмору, Югор. Но все-таки я не понимаю, почему ты никогда не участвуешь в первенстве Академии. Если уж ты выиграл у меня, то как минимум можешь рассчитывать на ленту одного из призеров.

Югор пожал плечами:

— Зачем?

— Ну… как? Разве ты не хочешь стать лучшим?

Югор растянул губы в легкой усмешке и, подхватив сумку с полотенцем и ножны с тяжелым фехтовальным мечом, двинулся в сторону душевой, на ходу бросив:

— А разве я уже не лучший? Я ведь выиграл у чемпиона.

— Да, но… это, по большому счету, ни о чем не говорит. Победить одного, даже если он чемпион, не так уж сложно. И Трай, и Кунар, да и большинство других фехтуют совсем не хуже меня. Чемпионат именно потому и нужен, чтобы научить концентрироваться в течение всего времени его проведения, преодолевать усталость, раздражение, возбуждение от только что выигранной схватки или злость от проигрыша. А один бой…

Югор остановился в дверях и снова усмехнулся:

— Интересно, а что бы ты сказал, если бы проиграл я? — И он нырнул в душевую. Бирак бросился следом за ним, и из душевой тут же донесся его возмущенный голос.