Царевна Софья и Петр. Драма Софии - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Богданов cтр.№ 39

После этого русское войско шло три недели до Самары, где, оставив тяжелый обоз свой, перешло реку и через шесть дней достигло реки Мерло. Голицын послал между тем курьеров к царям и к польскому королю, хвастая, что он разбил татар и прогнал их в их земли [187] . Царевна, получив эти известия, приказала торжествовать победу по всему государству и, согласно обычаю, послала окольничего с хвалебной грамотой войску и с червонцами для наград [188] . В заключение прислан был указ распустить войско, и только боярин Волынский [189] , воевода новобогородицкий, был оставлен на Самаре, с пятью или 6000 человек.

Таков был успех двух походов москвитян в Крым, которые не только не принесли им никакой пользы или славы, но, напротив, причинили, насколько можно судить, величайший вред государству тем, что вскоре после возвращения последовало падение их полководца Голицына.

Все рассказанное здесь я слышал от посланников польского короля, бывших при московском дворе и находившихся при войске московском во всех походах со времени [190] .

Теперь мне остается рассказать подробности событий, которых я был очевидцем, так как я имел смелость нередко ходить переодетым по городу и посещать даже Троицкий монастырь.

Князь Голицын, по возвращении в Москву, нашел дела в совершенно ином положении. Враги его, узнав истину о его походе, сделали его ненавистным царю Петру. Он отказал Голицыну в аудиенции, и только посредничество царевны сделало то, что царь допустил его к целованию руки. Но он осыпал его горькими укоризнами и не хотел слышать его оправданий.

Затем Голицына оставили на несколько дней в покое, но щедрость царевны в наградах вызвала новое следствие. Она желала раздать боярам значительные богатства, чтобы таким образом признать их заслуги государству, но царь воспротивился этому и хотел, прежде всего, исследовать их заслуги, чтобы сообразно с ними назначить награды.

Царевна, желая настоять на своем, упорными просьбами склонила царя на исполнение её желаний. Она пожаловала Голицыну 1500 крестьянских дворов в различных местах. Другим боярам, начальникам отрядов, дано было по 300 дворов, остальным главным офицерам — соразмерно чину каждого. Вообще всем дворянам, бывшим в походе, даны были награды с целью привлечь всех на сторону царевны {62}.

Подобные награды никогда до сего времени не были в обычае у москвитян, и цари довольствовались всегда тем, что давали царский кафтан тому, кого хотели особенно почтить [191] .

Голицын продолжал управлять со своим прежним обычным самовластием и, поддерживаемый царевной, решился на смелое предприятие. За все время, что гетманы считались подвластными царю московскому, они никогда не являлись в Москву. Голицын же, под предлогом награждения гетмана честью быть представленным царям, на самом же деле совсем с другими намерениями, приказал Мазепе прибыть в Москву с 500 главными его офицерами.

Во время пребывания гетмана в Москве [192] я не мог добиться у москвитян позволения видеть его, и потому несколько раз, ночью, я, переодетый, навещал его, сопровождая немца, царского лекаря, ходившего к нему, чтобы уверить его в покровительстве польского короля [193] .

Царь Пётр находился в одном из своих увеселительных дворцов, называемом Преображенское и расположенном на берегу реки Яузы, на расстоянии менее мили от Москвы, когда царевна Софья и Голицын составили заговор, о котором мы здесь и расскажем подробнее.

Царевна, предвидя, что со временем, рано или поздно, Пётр сделается камнем преткновения для ее власти и опасным препятствием ее властолюбию, если она заблаговременно не предупредит опасности, очень раскаивалась, что послушалась прежде мудрых и умеренных советов Голицына [194] . Она видела, какого труда ей стоило испросить аудиенцию для своего любимца, и притом еще столь неприятную, и была очень обижена этим, как и теми упреками, которые Голицыну пришлось выслушать. И хотя ей удалось затем уговорить царя разрешить ей раздачу щедрых наград по ее желанию, но она не могла забыть, как дорого все это ей стоило и какое сопротивление ей пришлось при этом преодолеть. И ко всему этому она была более чувствительна, чем кто-либо другой, так как она до сих пор в течение нескольких лет управляла государством безотчетно, как только ей было угодно [195] .

Она совершенно справедливо предвидела, что в будущем ей нельзя уже надеяться на то же, что лучшее, что могло ее ожидать, было — постепенная потеря власти, по мере того как власть брата постепенно возрастала бы. В этом она справедливо видела и причину того, что брат не окончательно воспротивился её желаниям. Но она понимала, что со временем всякие снисхождения относительно ее уступят место оскорблениям со стороны приверженцев ее брата, в то время как ее сторонники будут уничтожены, и что сама она, после многократных неприятностей, будет вынуждена отказаться от всяких притязаний и укрыться в свой монастырь [196] .

Все эти соображения побудили царевну, честолюбивую и смелую более, нежели можно было ожидать от женщины, решиться на все, чтобы удержаться на той ступени величия, на которой она находилась и к которой она всегда стремилась. Во время своего правления она делала всё, что только могла, чтобы привлечь к себе сторонников. Этой же целью объясняются и раздававшиеся ею щедро, под предлогом вознаграждения за оказанные государству услуги, награды, так как она понимала, что эти дары окажут большее впечатление на тех, кто их получал, чем почесть, которую мог им оказать царь, раздавая им, по примеру его предшественников, кафтаны.