Ричард Длинные Руки - маркграф - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 57

– Вы это едите?

– Да, – ответил я.

Она фыркнула:

– Слабые никчемные люди!..

– Почему?

Она удивилась:

– Как почему?.. Есть надо сырое мясо.

Я сказал без уверенности:

– Разве вы не жарите?

– Когда в стойбище, – ответила она с превосходством. – А в походе только сырое!

– Походный паек, – ответил я понимающе, – это да, у нас тоже так. У меня это тоже, считай, сырое мясо. Дома жрем повкуснее. Не хочешь попробовать? Я же говорю, это сырое мясо, если сравнивать с нашим стойбищным.

Она поколебалась, но взяла и хлеб, и сыр. Пожевала, старательно выдерживая гримасу отвращения, я подал ей кусок хорошо прожаренной баранины, она съела и его, но на этот раз не сумела выдержать роль и довольно звучно плямкала, а потом облизала пальцы.

– Нежные вы, – сказала презрительно. – Сильные должны есть сырое мясо!..

– Да, – сказал я и подал ей бурдюк с вином, – ты права. И пить сильные должны не простую воду, а вот этот напиток могучих и свирепых героев!

Она взяла с некоторым колебанием, но наткнулась на мой взгляд, а я постарался сделать его насмешливым, фыркнула и запрокинула горлышко над широкогубым ртом. Я проследил, как темно-красная струя падает красивой дугой, троллиха почти не глотала, а когда передала мне бурдюк, я видел, как повеселело ее лицо, тревога начала выветриваться, а через несколько минут я с удивлением услышал, как она хихикнула, словно перетерла в жерновах булыжник:

– Почему люди даже в жару одевают на себя столько?

– Нежные мы, – объяснил я, – как ты и сказала. Ты вообще молодец, все замечаешь!

Она сказала довольно:

– Да, я такая! Умная.

Я сбросил рубашку, ветерок ласково прошелся по разгоряченной и вспотевшей коже. Троллиха с интересом смотрела на мои руки. У меня волосатость как раз пониженная, но в сравнении с ее гладкой и блестящей кожей, я просто дикарь какой-то, шимпанз или горилл, а то и бабуин.

– Какие люди все-таки гадкие…

– И противные, – согласился я. – Да, мы в глубине души всегда завидовали вашей гладкой и такой зеленой, как молодая трава, коже… И вообще вы хороши с такими короткими кривыми ногами, с такой объемистой грудью, с такой фигуристой задницей…

Она слушала с удовольствием, все больше расслабляясь. Глаза стали довольными, губы расплылись в торжествующую усмешку. Крепкое вино ударило в голову, хорошо, сейчас обессиливает мышцы, но главное – наполнит покоем и благодушием.

– Да, – прорычала таким мурлычущим голосом, словно передо мной сидел сытый тиранозавр, – мы сильный народ…

– И мудрый, – согласился я, – а главное – красивый!.. Все наши женщины хотели бы иметь вот такие… ого, какие тяжелые!.. Как здорово… На глазах растут, как круто… А эти штуки выдвигаются, как кольца подзорной трубы… Ух ты, еще выдвинулись!..

Она со снисходительным пренебрежением наблюдала, как я ощупываю ее, продолжая восторгаться совершенством троллей. На самом деле я ничуть не прикидывался, это же кайф, в такую жару могу не просто трогать, но и прижаться к холодному, как у только что вылезшей из воды лягушки, телу. Это же как здорово, когда эта лягушка размером с бегемота! Мы в тени, но воздух накален, даже глотку обжигает, а тут чувствуется, что не только кожа, но под нею и кровь холодная. Какое блаженство в такой жаркий день лапать и щупать прохладное тело, что ничуть не разогревается и не истекает вонючим потом под моими ладонями с жадно загребущими пальцами!

– Как здорово, – сказал я искренне, – в такую жару ты такая прохладненькая, лягушечка ты моя!

– Почему лягушечка? – прорычала она совсем пьяным голосом.

– У нас, – объяснил я, – иногда удавалось, если очень сильно повезет, жениться на лягушках. В основном короли старались. Царевны-лягушки, так они и назывались. Или принцессы-лягушки, если в других землях. Что делать, если в наших краях троллей нет? Вот и приходилось на такой мелочи… А ты вон какая крупная, сочная, прохладненькая…

Я прижимался к ней, она зычно взревывала, я понимал, что это ее довольное и снисходительное хихиканье, чувствует мой жар и мое желание спастись от зноя вот таким способом. Я совсем уж не то чтобы прижался к желанной прохладе, а буквально втиснулся в ее мощное тело, ставшее мягким, облапил и, продолжая нахваливать, сдвинул, заставив оторвать спину от дуба, и уложил на траву.

Ее исподлобистые глаза взглянули уже без всякой опаски, руки она свободно раскинула в стороны, в самом деле красиво вылепленные, толстые, мускулистые, а обе зеленоватые горы грудей легонько колыхаются от сдерживаемого смеха.

Ноги тоже раздвинула, бедра на загляденье толстые и мощные, фигурно вылепленные. Я поспешно сбросил штаны и лег сверху, словно на мягкий матрас, наполненный водой.

– Ой, какая же ты замечательно прохладненькая…

– А ты какой противно горячий…

– Сейчас я остыну, – пообещал я.

– Ладно…

– Вот щас, щас…

Троллиха вздрогнула запоздало и вяло, но я продолжал смотреть ей в глаза весело и успокаивающе, восторгался ею и снова восторгался, а потом опять восторгался. Она постепенно расслабилась, зеленые веки медленно опустились, закрывая злобненькие глазки. Мне даже показалось, что засыпает, потом в ее недрах начал нарастать жар, очень странное ощущение, когда кожа остается прохладной, даже холодной, но все-таки погружаюсь, как в кипящее масло.

Над головой чирикали птицы, в какой-то момент вроде бы подошел, обогнув дерево, и критически посмотрел сверху какой-то зверь, неодобрительно фыркнул и удалился. Ветви шелестят, по моей спине пробежал жук с воробья размером и тяжелый, будто из свинца. Потом я уже не слышал ни птиц, ни шелеста, а по мне могли бегать даже дикие лошади Пржевальского.

Волны еще встряхивали мое тело, когда я опомнился и спросил тихо:

– А ты?

Не поднимая век, она рыкнула, выставив клыки:

– Не смогу, ты… такой противный!.. Но не обращай внимания.

– Но…

– …как вы всегда делаете.

– Да это я так, – объяснил я, – из вежливости. Вежливость – эта такая вещь… вы о ней не слыхали. Да и мы, собственно, только слышали.

– Может быть, теперь слезешь?

– Не могу, – признался я. – Ты такая прелесть, что даже вот теперь… не могу слезть и отвернуться к стенке. И стенки нет, и ты такое прохладное чудо! Я до встречи с тобой чуть не вскипел, еще малость – взорвался бы от перегрева, а ты, моя лягушечка, спасла от жуткой смерти, ну просто чудо из чудес…

Она что-то пробормотала, дышит легко и расслабленно, мой вес ей не помеха, сильная женщина, лежу, не опираясь на колени и локти. Ее дыхание приподнимет меня и опускает, ну прямо сказка, я продолжал вжиматься в прохладу и мягкость, чувствуя как в самом деле уходит из крови жар, а из черепа – горячечные мысли. Ее толстые могучие мышцы расслабились, лежу будто на нежнейшей перине, наполненной прохладной водой…