Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - читать онлайн книгу. Автор: Яков Нерсесов cтр.№ 53

…Между прочим, несмотря на то что между двумя монархами, потерпевшими поражение, складывались прохладные отношения, император Франц счел нужным посоветоваться с Александром I, прежде чем отправиться на встречу с Наполеоном. Русский царь категорически отверг свое участие в переговорах, но они договорились, что австрийский император предложит заключить мир, поскольку его дальнейшая борьба с Францией стала невозможной, и будет настаивать на том, чтобы французы дали возможность беспрепятственно вывести русские войска с территории Австрии. Для русской армии это был в тот момент, учитывая ее весьма плачевное состояние, коренной вопрос…

Наполеон был любезен и милостив с недавним врагом Францем II на аудиенции на мельнице между двумя деревеньками (по другим данным – во рву на поле боя). Беседа протекала вдали от свит. «Итак, ваше величество обещает мне не начинать более войны против меня?» – мягко улыбаясь, спросил французский император. «Обещаю вам и сдержу свое слово», – сдавленно ответил побежденный Франц. За пару часов монархи смогли утрясти все предварительные нюансы прекращения войны. Наполеон участливо проводил венценосного собеседника до кареты, ласково обнял его и, когда карета отъехала, вернулся к ожидавшей его свите с долгожданной новостью: «Мир заключен, господа! Мы возвращаемся в Париж!»

…Между прочим, Наполеону принадлежит весьма глубокая сентенция по поводу… модной одежды (!): «Не каждому принадлежит право быть одетым просто». Так вот, уже вернувшись после аустерлицкого триумфа в Париж, желая увековечить свою любимую победу (Бонапарт считал выигрыш сражения при Аустерлице лучшим в своей биографии), заказывая картину о победной битве под Аустерлицем, сделал интересное наставление знаменитому придворному художнику Жерару: «Как можно больше великолепия в костюмах офицеров, окружающих императора, с тем чтобы оно контрастировало с простотой его одежды и… выделяло его среди них»…

Итак, Даву пришлось подчиниться. А ведь раздави он Мерфельдта и встань на пути ретирующихся основных масс дезорганизованных союзников, то двигавшиеся за ними Бернадотт и Сульт вполне могли бы их заставить сдаться в плен. Но, как говорится, не судьба: все решила экстренная встреча Франца II и Бонапарта.

После этого Савари снова посетил царскую ставку в городке Голич (Холич), где Александр I был вынужден согласиться на немедленную эвакуацию всех своих войск с территории Австрии, которая 6 декабря поспешила заключить перемирие в Аустерлицком замке. Спустя почти три недели, после того как Талейраном была проведена вся рутинная работа по урегулированию всех пунктов мирного договора, в Прессбурге (современная Братислава) сторонами был подписан Прессбургский мир.

Кампания 1805 г. закончилась поражением союзников, но российский император не был согласен с ее итогами. И уже через несколько часов после своей встречи с Савари в Голиче (Холиче), где после разгрома своей армии Александр I был вынужден признать поражение в этой кампании, он отправил близкого к нему графа Строганова в… Лондон, а еще более приближенного к своей особе князя Долгорукого – в Берлин с совершенно особыми миссиями. В обеих европейских столицах должны были знать, что царь всея Руси готов продолжать войну с «корсиканским выскочкой» до полной победы над ним, причем любой ценой! «Наш ангел» – напомним, так звали его при дворе лукавые царедворцы – лишний раз показал всем, насколько он «непрозрачен», и придет время, когда Бонапарт поймет, что этот «плешивый щеголь» с его гигантской империей с неограниченными материальными и людскими ресурсами ему «не по зубам».

Если туманный Альбион после Трафальгарского триумфа адмирала Нельсона мог спокойно отсиживаться на своем острове, то находящаяся теперь уже «под боком» у «корсиканского выскочки» Пруссия, наглядно видя итоги кампании 1805 г., не решилась немедленно объявлять войну победоносному Бонапарту. Более того, ее вечно колеблющийся король, получив известие от своего посланника графа фон Гаугвица о вполне реальных выгодах от мира с победоносным Бонапартом, дал свое согласие на заключение союзного договора с ним. 15 декабря 1805 г. в Шенбруннском дворце Франция и Пруссия «обменялись» территориальными приобретениями: первой «уступили» герцогство Клевское и Невшательское (союзная Наполеону Бавария получила княжество Анспах), а вторую «наградили» за сговорчивость столь желанным для нее Ганновером.

…Кстати сказать, в России и в ее армии всегда весьма неоднозначно относились к своим европейским союзникам, в частности к Австрии. Все прекрасно помнили, какие случались «реприманды неожиданные» со стороны австрийцев в Русско-турецких войнах времен Екатерины или во время Италийского и Швейцарского походов «русского Марса». Живы были еще участники этих событий, которые могли поведать очень много интересного о том, какие австрийцы плохие союзники: нерешительные и все время норовящие заключить «сепаратный мир». И на самом деле после фиаско под Ульмом, неудач в Италии против Массена и в Тироле с Неем, потери Вены и прочих мелких «казусов» австрийский генералитет, и раньше-то отнюдь не горевший большим желанием яростно сражаться с французами, и тем более австрийские солдаты воевали «спустя рукава»…

Но российского императора такой поворот событий не ошеломил и не обезоружил. Он отдал распоряжение Кутузову «скрытно» отправить корпус генерал-лейтенанта Эссена 1-го в Пруссию, т. е. спровоцировать отнюдь не отважного Фридриха-Вильгельма на рисковый демарш. Правда, Михаил Илларионович прекрасно понимал, к чему может привести такой «ход конем» его амбициозного царя, и на этот раз нашел в себе мужество категорически отказаться от «плавного» перехода из одной войны в другую.

Между тем с Францией Россия по-прежнему оставалась в состоянии… войны. Более того, у русского царя были два экспедиционных корпуса (Толстого – в Северной Германии и Анрепа – в Неаполе), которые после Аустерлица оказались не у дел. Два «великих похода» российского императора (северный и южный) закончились ничем, и эти войска надо было срочно выводить-вывозить.

Итог выигранной Наполеоном войны с очередной антифранцузской коалицией весьма неоднозначен. Если до нее Франция все же была в тех границах, с которыми монархическая Европа так или иначе могла со временем смириться, то теперь империя Наполеона увеличилась настолько, что это уже вряд ли когда-либо могло случиться. Более того, результат этой войны подтолкнул одного из ее главных заводил – российского императора Александра I – к подспудной подготовке очередной коалиции против «корсиканского выскочки». Он явно жаждал славы кумира всей Европы: «В Европе нет места для нас обоих. Рано или поздно один из нас должен уйти!» Так он спустя некоторое время скажет своей сестре Марии Павловне. Тем более что русское дворянство, оскорбленное катастрофой под Аустерлицем, с той поры стало жаждать реванша. Антифранцузские настроения в обществе набирали обороты и к 1812 г. достигли своего апогея. Царь так и не принял предварительных условий мирного договора с Бонапартом.

Таким образом, по большому счету маховик войны между Александром I и Наполеоном Бонапартом лишь на время снизил свои обороты. И очень похоже, что французский император тогда был весьма наивен, не подозревая, что в лице «нашего ангела» он нашел своего смертельного врага.