Ведогони, или Новые похождения Вани Житного - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Кунгурцева cтр.№ 27

Ваня пошел с Кровохлебкой прощаться — она теперь во дворе росла, под защитой страшного забора, за который ни один козел не сунется — ни дикий, ни домашний! Живинка уронила три капли росы на руку мальчика и шепнула:

— Прощай, Ваня. А всё ж таки опасайся этой белены! Ты понимаешь, про кого я?.. Ох, доведет она тебя до погибели!.. Ведь один ты теперь остаешься, без моего пригляда… Будь внимателен, следи за ней в оба глаза, которые у тебя целые остались только благодаря мне… А ежели всё ж таки вернешься домой, так передавай привет Василисе Гордеевне.

— Чего это она тебе нашептывала? — спросила подозрительно десантница, когда мальчик вернулся к двуногим. Ваня пожал плечами, так, дескать, ничего… Стеша в дорогу надела свои фиолетовые лосины, героическую майку с ухарем–мотоциклистом да медноцветную куртешку. А разодранное клювом помайчимы платьишко залатала и в рюкзак сложила.

Получив благословение крылатой Виды, путники углубились в лес. Помайчима, нахохлившись и опустив до земли крылья, осталась сидеть на воротах.

Златыгорка шла вожатой и повела всех к скопищу черных камней, один из которых сильно походил на кулак. Постучавшись три раза, посестрима что‑то шепнула — и кулачище откатился, подмяв пару ольховых кусточков. А там, где прежде стоял каменюка, обнаружился люк, похожий на канализационный, только с ручкой. Златыгорка взялась за кольцо — и открылся ход в подземелье: каменные ступеньки вели книзу.

В пещере кучей были навалены доспехи, лежало всякое оружие: мечи, луки, булавы, копья, щиты, дротики, секиры, пращи и вовсе не виданное и не слыханное вооружение. Посестрима велела выбирать оружие и доспехи по себе.

— Зачем это? — удивилась Степанида Дымова. — С кем мы будем воевать?

Златыгорка отвечала, что, может, и ни с кем, а может, и придется вступить в битву, никто ведь не знает, кто в дороге‑то повстречается, так надо, де, быть готовыми ко всему.

Ваня, восхищенный, подбежал к оружейным запасам, но быстро запал его прошел — все мечи оказались неподъемными, да и остальное оружие тоже, в конце концов остановился на кинжале в резных ножнах темного серебра. По лезвию ножа вились странные змейки с длинными утиными носами.

А девочка первым делом к доспехам ринулась, но тоже вынуждена была отступить: железные рубахи да сапоги были не по ее размеру. Разве вот только сетчатый панцирный жилетик примерить, надела под куртку — вроде ничего сидит, хотя тоже весит ох немало! А голубой свой берет на медный шлем десантница менять не стала! И осталась в кроссовках.

Потом перебежали: девочка — к оружию, а мальчик — к доспехам, едва лбами не треснулись. Ваня звонкую кольчужку отрыл, сыромятные сапожки надел, ношеные, но очень удобные, ремень кожаный с заклепками, к которому кинжал прикрепил, а на лоб островерхий шлем надвинул. Стеша же лук по себе нашла, висел он в сторонке, вместе с колчаном со стрелами, Ваня‑то его не заметил, а девочке лук открылся.

Лешак к гвозденью не подходил, зато поднял хорошую дубину — и вертел ею с такой скоростью, что вокруг него ветер завивался.

А как глянули ребята на Златыгорку — так и онемели: посестрима‑то наряжена была в кожаные порты, такой же жилет, сапожища по самое никуда, на голове завесистая шапка, спереди лица не видать, сзади — шеи, на руках — заклепистые рукавицы по локоть, ну а на плечах, как всегда, — певчие птички. И впору ей оказался блестящий меч, длиной чуть не с материнское крыло, лук девушка за спину повесила, а сама помахивала вертким шестопером…

Снарядились — и повела их Златыгорка на горное пастбище, где пасся табунок. Велела каждому свистнуть, какой, де, конь на свист прибежит, — тот, де, и ваш! Березай свистнул, — весь табун уши прижал, — и примчался на его зов белоснежный конь, посестрима сказала, что это, де, Крышегор. Десантница свистнула в три пальца — отозвался вороной конь, которого звали Вихрегон. Ваня принялся насвистывать мелодию из «Генералов песчаных карьеров», и, едва перебирая ногами, направился к ним пло–охонький жеребеночек. Вот так всегда! Заморыша кликали Буркой.

А когда Златыгорка засвистала лихим посвистом — на свист ее не конь явился, а громадный олень из чащи выскочил! Яблочко, де, его зовут. А рога‑то у Яблочка такие, что за ними спрятаться можно, ровно за настоящей яблоней!

Кони‑то не простые оказались, так понеслись, только держись да успевай пригибаться — чтоб мощными сучьями голову не своротило, а хлесткими веточками глаз не выбило. Десантница одной рукой в повод вцепилась, а другой — в берет, как бы не унесло… А Яблочко–олень впереди!

Потом смотрит мальчик: из конских ушей дым повалил, как вроде печку внутри затопили… Да, и горячими стали бока его Бурки, вокруг холодный ветер ярится, а на лошади, что на печке — тепленько. И из прочих конских голов дымок пошел, хорошо, комаров да слепней отгонять таким манером!..

А уж когда хвост Стешиного коня трубой завился, а из зада головешки посыпались — Ваня и вовсе рот раскрыл, а закрыл только через десяток верст. Приглядываться стал к передним лошадям, назад оборачиваться: да, и Крышегор, и Стешин Вихрегон, и его коник время от времени какали головешками… Вот ведь! Как бы пожара не учинили, лес не сожгли, — потому что головни‑то вовсю дымились…

И темнать стало. Тогда путники спешились и расположились на лесной опушке на ночлег. Но прежде костер разожгли, правда, не головешками, а спичками. У Вани в котомке оказался запасец. Проснувшись рано утром, Ваня увидел высоко в синем небе запятую - жаворонка и услышал славную утреннюю песнь. И пала птица из облака — прямиком на крутое плечо Златыгорки.

Посестрима спрашивает жаворленочка, ну, что, дескать, увидал сверху‑то? А тот отвечает по–своему. — Ого! — гуторит девушка. — Вот, значит, как! — И переводит ребятам, дескать, город приметил жаворонок, поедем, де, туда али двинемся в другую сторону? Степанида Дымова, которая тут же глазки приоткрыла, синий продрала, а янтарный еще нет, закричала, конечно, де, в город поедем! В какую еще другую сторону?! Посестрима на Ваню смотрит с вопросом, дескать, а ты как думаешь, побратимушко? Ваня согласился с девочкой: да, поедем, де, в город!

И скоро спустились всадники с высоких гор, покрытых частым лесом, вокруг теперь — чистое поле, никакие деревья путь не застят. Можно рядом скакать, даже Ванин Бурка не отстает.

А город пока не показывается, знать, высокенько взлетал жаворленочек, откуда далёко видать. И стал мальчик выспрашивать у посестримы, как она научилась понимать птичий язык. Златыгорка только плечиками пожимала, на которых сидело по пташке. Потом улыбнулась умильно и говорит, давай, дескать, и тебя, побратимушко, научу понимать птичий говор. Ваня обрадовался, закивал согласно. Девушка‑то рядом ехала, стремя в стремя, открой, говорит, рот… Ваня и открыл. Златыгорка наклонилась к нему — и плюнула на язык! Мальчик чуть не подавился чужой слюной. — Ты чего–о?! — кричит. Десантнице‑то Ваня такое бы сказал! А посестриме постеснялся. Но ужасно было неприятно. А Златыгорка хохочет во всю глотку, потом говорит: — Теперь ты! — и свой рот раскрыла. — Что — я? — не понял Ваня. — Плюй! — гуторит девушка, и широко рот‑то раззявила. Мальчик головой замотал, а посестрима настаивает, плюй — да и только! Ваня и плюнул! И попал — всегда метко плеваться умел, куда задумает — туда и попадет! Но на этом плевки не закончились. Златыгорка еще раз харкнула в гортань ему, а Ваня ей, и по третьему разу сделали посестрима с побратимом так же. И вот, после третьего‑то разу, когда мальчик удачно наплевал девушке в рот, — услышал он вдруг тоненький голосок, который пропищал: