Ричард Длинные Руки - граф - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 77

Медленно прожевал сыр, чувствуя себя немножко неловко, словно салага, что получил из дома посылку с салом и втихую жрет под одеялом, снова сосредоточился. Для меня, рационалиста, по-прежнему нет магии, а есть некий агрегат, сохранившийся со времен высокотехнологических, который все еще выполняет приказы тех, кто сумел подобрать к нему ключи. Конечно, выполняет только ничтожнейшую часть, так как большинство желаний этих дикарей просто не понимает и не воспринимает, однако в его памяти должны быть и другие вещи….

Около часа я попеременно представлял пистолеты, электрочайники, телевизоры, лазерные диски, мобильники – но никакого отклика, словно стучусь в глухую стену. Даже не стал ломать голову, почему не получается, причин могут быть тысячи, немало уже и того, что расширился мой диапазон с едой. Благодаря святой церкви я могу наслаждаться любимым кофе, благодаря нечестивой магии – полакомился нежнейшим сыром. Дуалист, так сказать, но не от слова «дуля», а от чего-то умного, но если говорить проще, то вашим и нашим.

Сейчас попробую другие сорта…

Нет, это оставим на потом. Сейчас важно другое…

В людской прошлепало, словно из озера вышла русалка и скачет на мокром хвосте, дверь приоткрылась, в щель тихонько скользнула босая Христина.

– Не спишь?

– Нет, – ответил я шепотом.

– Кромлех в ночном дежурстве, – сообщила она заговорщицки, – а я так не люблю спать одна!

Я подвинулся, молча указал на место рядом. Она улыбнулась, нагнулась и ухватила длинное платье за подол. Я наблюдал, как она быстро и бесхитростно стащила через голову, ничуть не красуясь, пропотевшее за день платье, остановилась на миг, белая в полумраке, как будто из молока и сметаны, вся в нежных валиках молодого жира, с крупной молодой грудью, слегка отвисающей под своей тяжестью, золотым треугольником пышных волос под животом.

Я отодвинулся еще чуть, она легла рядом, сразу прижавшись горячей грудью и всем разогретым за день телом, чистая и все равно непорочная. Здоровый такой пышнотелый ребенок, искренний как в наготе, так и в чувствах. Ногу забросила мне чуть ли не на горло, во всяком случае, округлое белое колено почти перед глазами, еще и рукой обхватила за шею.

Говорят, что, несмотря на то что уже несколько миллионов лет женщина живет рядом с человеком, в ее поведении и образе жизни остается еще много загадочного и непонятного. Конечно, это враки. Настоящая женщина всегда понятна. Более того, когда Христина пришла ко мне в чуланчик первый раз, пощебетала, рассказывая новости, я прошептал благодарно: «Господи, какая же она дура!.. Благодарю тебя, господи!» – и сразу ощутил, что мне с нею легко и спокойно.

Христина пощекотала мне ресницами щеку.

– Ты спишь? – спросила она сонно. – Как думаешь, чего это на замок напа…

Голос затих, сменившись ровным сопением. Набегавшись за день, заснула моментально, прижавшись сочным спелым телом, разогретая пышечка, удовлетворенная уже тем, что спит с мужчиной. Ведь здоровый инстинкт требует, чтобы легла и прижалась к мужчине, что она и сделала. И если он не воспользовался моментально ее сдобным телом, то это его проблемы, а ей и так хорошо, когда под щекой твердое мужское плечо. Это лучше подушки, когда рукой обхватываешь за шею, а ногу закидываешь на его торс так высоко, что не убежит, не оставит ночью одну, когда ходят злые саблезубые волки…

Настоящая женщина не та, подумал я, с которой хочется ложиться спать, а та, с которой хочется просыпаться. С этой, пожалуй, и проснуться приятно. Или это я говорю сейчас, пока гормоны распирают так, что вот-вот брызнут из ушей?

Я стиснул зубы, уговаривая себя, что потешусь по возвращении, а сейчас нужно спереть Кристалл Огня, а то что-то подзасиделся в прислуге. Интересная работа, конечно, много возможностей, особенно для карьерного роста, но уж ладно, пора завязывать…

Начал медленно и осторожно высвобождаться, не получилось, она плямкает во сне, словно жрет медовые соты, цепляется, наконец я просто перевернул ее на другой бок, подержал, обхватив сзади, выжидая, пока легкий сон перейдет в глубокий, поцеловал в щеку и поднялся.

Дверь не скрипнула, масляные капли все еще блестят на петлях, из окон в людскую падают наискось широкие столбы призрачного света, на стенах три красноватых шара, освещают только вокруг себя, как ночники, зато из-под ворот снаружи бьет зловещий белый свет, будто не полная луна там на дворе, а белый карлик взошел над горизонтом.

Почему-то страшась оглядываться на эту злобную полоску, я долго прислушивался ко всему, что в холле. Пусто, но почему-то не оставляет странное чувство, что некто тоже затих и наблюдает за мной испуганными глазами. Гунульф, подумал я, вспомнив домового. Нет, как зовут домового, не знаю, а Гунульф – это кто-то из старых хозяев замка…

Видимой опасности пока нет, привидения еще спят, никакой Лиловой Плесени не видно, пересилил себя и, тихо-тихо отодвинув засов, выглянул наружу.

В десятке шагов от ворот слабо горит костер, поленья прогорели, багровеют крупные уголья, а двое часовых бесстыдно спят, привыкшие, что за века на этот замок никто и никогда… А то, что случилось, понятно, больше не повторится, сама леди Элинор заверила всех.

– Мертвое, – проворчал я, – это хорошо убитое живое… Предыдущий состав дорасслаблялся.

Под ногами с такой мощью хряснуло, будто переломили Мировое Дерево. Я присел, оглушенный, снизил чувствительность до нормы, со злостью пнул крохотную былинку, ну и сволочь, могла заикой сделать, снова покрался вдоль стены.

В лунном свете заблестели черные развалины часовни, я ужом проскользнул к своей плите, с еще большим трудом приподнял, то ли я слабею, то ли она растет, что вернее, выгреб доспехи, меч, молот, лук, тщательно уложил в мешок, увязал и, зачем-то положив плиту на место – аккуратный, наверное, – так же перебежками заспешил обратно.

От костра такой храп, что я, обнаглев, пошел почти напрямую. Между стражами лежит на боку кувшин из-под вина, я уловил терпкий запах красного винограда, рассмотрел стражей и понял, что это очень сильные люди, просто супермены, ибо слабые спят лицом в салате, сильные – в десерте, а эти уже в том, что побывало десертом.

– Солдат спит, – прошептал я сам себе, – служба идет.

Мелькнула мысль, что, когда солдат бежит, служба все равно идет. Не знаю, что за психика у людей, но после такого наглого нападения я бы неделю не спал, проверял и перепроверял все запоры, поставил бы сигнализацию, а здесь чересчур уж надеются на магическую мощь хозяйки. Но ведь известно, что орудия нападения совершенствуют по мере совершенствования защиты…

Конечно, большинство людей великолепно спит в Варфоломеевскую ночь, но во что им это обходится?

Я прокрался в холл, прислушался, странное ощущение, что в зале кто-то все-таки был, слабые остатки запаха пота и лука, но такая тишина, что я поскорее скользнул в челядную, на цыпочках пробежал к двери чулана, петли смазаны, тихохонько скользнул вовнутрь. Христина спит на боку в той же позе, только вместо моего плеча подложила под щеку поверх свернутого мешка ладошку.