Ричард Длинные Руки - сеньор - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 14

Руки чуть скрещены, свисают свободно, давая возможность полюбоваться их нежностью, чистой кожей, которой не коснулось солнце, я сразу представил эти руки на своей шее, а потом не только на шее, но не застеснялся, посмотрел на нее взглядом пользующегося собственника, и она, перехватив мой взгляд, ответила спокойным, понимающим мои нужды взглядом и легкой материнской улыбкой.

Сигизмунд тоже посмотрел в ее сторону, вздрогнул, прошептал:

– Ведьма…

– Точно? – спросил я с интересом.

– Вы что, – спросил он возбужденно, – прямо здесь ее рубить будете?

– Нет, – ответил я, – что ты, Сиг… Зачем народ отвлекать от хорошего обеда? Да и клиентуру распугаем хозяину, а у него дело поставлено хорошо, вон как жрешь, словно язычник. Попробую увести куда-нибудь.

Он спросил испуганно:

– Я в самом деле… жру?

– Как язычник? Мне показалось, что ты получаешь удовольствие от еды, а это грешно. Благочестивый человек должен получать радости только светлые, чистые, незамутненные, а какие высшие радости от жратвы, что переварится и поступит в кишечник?

Он с отвращением отодвинул недоеденное мясо, насупился, лоб напрягся, пытаясь наморщиться.

– Пойду посмотрю на коней, – сказал он и поднялся. – Что-то здесь уж очень хорошо все.

Я доел мясо, посматривал на женщину, пытаясь понять, в самом ли деле увести ее куда-нибудь, кто она, возможно, у нее у самой есть место поблизости или даже на этом постоялом дворе, попробовал вино, терпкое, хмельное.

Громко хлопнула дверь, это Сигизмунд вышел, выразив ударом двери по косяку неодобрение высокой культуре обслуживания. Я проследил за ним взглядом, а когда повернул голову обратно, на его месте за столом сидел человек. Я узнал его сразу, а он смотрел на меня через стол с вежливым любопытством, чуть наклонив набок голову. Смуглое лицо, черные волосы, непривычно коротко подрезанные, а когда улыбнулся, два ряда белых и безукоризненных зубов сверкнули как жемчужины. В этом мире, где белые здоровые зубы редкость, он выглядел преуспевающим бизнесменом, что заботится об улыбке как доказательстве своего прибыльного бизнеса. Красивые зубы и ровный загар молча говорят, что с этим господином можно иметь дело…

И фигура свежая, подтянутая, без животика, такое же свежее, чисто выбритое лицо без всяких дурацких усов или бороды, скромная и со вкусом подобранная теплая рубашка, вообще одет скромно, но с достоинством, я бы такого не слишком выделил взглядом из толпы на Тверской, в то время как я в этом железе – как сбежавшая с карнавала обезьяна.

Глаза только странные, меня взяла оторопь, когда я увидел эти расширенные зрачки… нет, не расширенные, напротив – как булавочные острия, однако в них сгустки мрака, тьмы, чернота, даже не космическая, там все упорядочено, а как бы докосмичность, досозданность, холодок ужаса забрался в мои внутренности.

За соседними столами все так же пили и ели, смачно шлепали по толстому заду единственную служанку, но поднос с пивом в ее руках не вздрагивал, могучий зад похож на тот айсберг, что перетопит все «Титаники», а женщина у окна светло и чисто смотрит во двор.

Он сказал с излишней почтительностью, за которой нетрудно было рассмотреть насмешку, да он ее и не скрывал, тонкий расчет, что когда не скрывают, это уже не насмешка, а дружеское подтрунивание:

– Сэр Ричард, поздравляю вас! Да и себя, кстати.

Я поинтересовался с подозрением:

– Меня – еще могу догадываться, а себя за какие заслуги? Или со мной не связано?

Он воскликнул с энтузиазмом:

– Как же? Думаете, просто было задумать такую многоходовую комбинацию, чтобы вам вручили пояс паладина? А потом провести так, чтобы комар носа не подточил? В этом мире столько случайностей!

Холод охватил меня с головы до ног. Я все еще отказывался верить, но он смотрел уверенно, в глазах победное выражение.

– Хорошо, – сказал я с усилием, – чем же паладин… то есть рыцарь церкви, так угоден врагу церкви? Паладины всегда на стороне Добра.

Он покачал головой.

– А вы не знаете? Как все плохо… При чем тут паладины и Церковь? При чем тут вообще Добро и Зло? Дорогой сэр Ричард, паладины вообще не знают Добра и Зла, как им приписывают неграмотные люди, ибо они выше этого…

Я расхохотался.

– Ну, знаете!.. Это уже ни в какие ворота не лезет. Как это может быть выше?

Его глаза насмешливо мерцали. Я запнулся, он сказал тоном школьного учителя:

– Добро и Зло – понятия простолюдинов, а вы уже поднялись из простолюдинов, чему и я поспособствовал, признаюсь, признаюсь! Простолюдины – вне зависимости от богатства, знатности и родовитости, оценивают как добро лишь то, что для них хорошо: дождик в засуху, корова родила двух телят, сосед на день рождения подарил золотой кубок, молния ударила в дом другого соседа, чья крыша заслоняла солнце вашему огороду… Верно? Верно-верно, по глазам вижу. А зло это все, что вредит, верно? Ну там наводнение смыло корову, молния ударила не в соседский дом, а в ваш… Простолюдин будет храбро и честно сражаться с врагом, который нападет на его страну, он понимает, что враг может дойти и до его дома, надо остановить его как можно дальше от своего огорода, но простолюдин никогда по своей воле не пойдет сражаться в чужую страну, чтобы…

… чтобы землю в Гренаде крестьянам отдать, мелькнуло в моей голове. Он прав, нам уже непонятны и смешны Боливар, Че Гевара, Хоттаб, все объясняем в понятных нашей простолюдинности терминах выгоды, интересами олигархов.

– И все равно непонятно, – ответил я чужим голосом, – почему вы решили, что, будучи паладином, обязательно окажусь в вашем лагере?

Он всплеснул руками.

– Как же? Паладины сражаются не за Добро и Зло, верно? Мы уже видим, что это для одних добро, для других зло, как с молнией в дом соседа…

Да ладно, молния, подумал я зло. Среди немецких псов-рыцарей, как мы их называли, были и паладины, но для нас они все – гады, потому что шли не с нами, а против нас. Уж мы точно называли добром разное…

– И что же?

– Паладины, – договорил он, – сражаются храбро и мужественно на стороне Правды! На стороне правого дела. Если их родина или их страна оказывается не правой, они с болью в сердце… или без боли, по их мужественным мордам не разберешь, сражаются против. Для них Правда, Истина дороже таких простеньких понятий простолюдинов, как родина, отчизна, свои, чужие…

Я подумал, потом еще подумал, ответил осторожно:

– Хорошо, я подумаю еще над вашими… далекоидущими. Даже если это в теории… верно, живем мы не в мире идей. В обыденности без понятий Добра и Зла не обойтись. Только слышим… иногда о высшей математике, но довольствуемся простой арифметикой. Я понимаю настоящий смысл сентенции: «Если ударили по правой щеке, подставь левую», но народ разумеет буквально, ржет, как сытые кони! Так и с этими понятиями: быть выше Добра и Зла… гм… можно залететь в обоих смыслах.