Синие Ключи. Книга 2. Время перемен - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Майорова cтр.№ 12

Мое существование сегодня не дает возможности дышать Юлии. Я ей как кость в глотке. Это даже приятно.

– Твои кудри мокрые и висят, как черная сирень, – говорит Макс. – С тобой нелегко, но интересно.

– Арайя, ваша Дама живой человек или как Синеглазка у Филиппа – выдуманная невеста?

– Совершенно живой. Из плоти и крови. Она гораздо более реальна, чем наша выморочно-замороженная кузина. Вот это я написал ей сегодня утром… Взгляни…

Макс достает из-за пазухи и протягивает мне сложенный листок. Смотрит испытующе. Я разворачиваю и читаю:

«Люблю. Радуюсь каждый день. Вы – цветение земли. Сквозь вихри яблоневого цвета, восторг сиреневых метелей слышу лазурную музыку Ваших глаз. Вы – ослепительный полет неба над головой, мне сияющий. Бросаю крик мой в созвездие. Моя сказка, мое счастье! Мое воплощенное откровение, благая весть моя, тайный мой стяг. Какое счастье, что Вы существуете!»

– Ты можешь прочесть? – спрашивает Макс. – Ты что-нибудь поняла?

Я поняла приблизительно, чего именно навсегда лишены идиоты, которым обрезаны связи с миром, но оставлен познающий этот мир разум. Повезло Филиппу – ему вместо разума выдан другой мир, из которого может приходить к нему Синеглазка.

– Люба, послушай меня… – Макс пытается просунуть палец в путаницу моих волос.

Я размахиваюсь изо всей силы и бью его сиреневой веткой по лицу. На лбу, скулах и переносице сразу вспухает несколько красных полос. Серые глаза смеются сквозь боль. Я это понимаю. Мне и самой хочется и смеяться, и умереть в одно и то же время.

Прошли мимо дворника с огромной дубиной в руках, спустились на пять ступенек вниз. Дверь открылась из темных сеней. Пахнуло зловонным теплом жилой трущобы.

Журналист, крупный, высокий, белобрысый, держался уверенно, Камарич озирался с неуместно веселым любопытством, Аркадий хмурился, а Лев Петрович морщился болезненно, собирал породистое лицо в сложные гримасы, как будто сострадая кому-то или чему-то неопределенному и то и дело меняющему облик.

На полу длинной, узкой, с нависшими толстенными сводами комнаты вповалку, занимая фактически все пространство, спали около десяти человек обоего пола. Окошко на самом верху, почти под потолком, с глубокой амбразурой и решеткой. В большой каменной нише справа – грязный стол с пустыми бутылками, освещенный жестяной лампой. Из стен торчат какие-то железные штыри (на них висят шапки) и повыше, над столом – толстое кольцо.

– Здесь в прежние времена, говорят, тюрьма была, – со вкусом сообщил журналист. – Вот к этим как раз кольцам узников приковывали. А теперь, видите, своей волей народ собрался. В сем месте, чтоб вам легче понять, проживают, так сказать, бывшие интеллигенты и люди искусства. Э-ге-гей! – вдруг зычно заорал он. – Проснитесь, мертвые, восстаньте из гробов! Мы водки принесли!

Куча лохмотьев на полу немедленно зашевелилась, послышались невнятные и недовольные реплики, ругань.

По знаку журналиста Камарич и Арабажин согласно достали из-за пазухи четыре полуштофа. Лев Петрович, проявивший неожиданную и не обговоренную заранее смекалку, поспешно разворачивал на столе запеченный в бумаге окорок.

С полу театрально вставали вполне инфернального вида фигуры, протирали запухшие глаза, с треском раздирали пальцами спутавшиеся в колтун волосы, бормотали:

– Где водка?

– Воды поперву дайте!

– Ч-черт, пахнет-то как! Божественно!

– Чего там? Журналист опять артистов любоваться привел?

– Водки принесли? Так мне, мне налейте в первую очередь – у меня нутро пуще всех горит!

Спустя полчаса в комнате уже царило оживление. Полуодетая женщина что-то напевала, сидя в углу на груде тряпок и штопая чулок. Старуха с двумя длинными, расположенными на манер щипцов зубами унесла куда-то пустые бутылки и наложила в миску мятых соленых огурцов. Мужчины сгрудились вокруг стола, освободив единственную лавку для гостей.

– Вы, господин, извиняюсь, в каком театре представляете-с? – спросил у Льва Петровича человек, одетый в шелковую жилетку на голое тело. – Лицо у вас очень даже запоминающееся, а чегой-то мне незнакомо. Из провинции изволили прибыть, по ангажементу-с?

– Да-с, да-с, нам желательно бы узнать, где с вашим э-э-э… творчеством ознакомиться можно? – подхватил другой персонаж, надевая пенсне с одним стеклом и одновременно зажевывая водку огурцом.

– Я, видите ли, не артист, а архитектор, – охотно разъяснил возникшее недоразумение Лев Петрович. – Лев Петрович Осоргин, к вашим услугам. А с творчеством моим можно ознакомиться… Ну вот хотя бы Верхние ряды Гостиного двора, реконструкция Ярославского вокзала…

– Э-э-э… архитектор… вон оно как… А чего же тогда к нам… – Босяки недоуменно воззрились на журналиста.

Камарич встал и решительно взял дело в свои руки.

– Дамы и господа! В эту обитель скорбей нас привел исключительный случай. Дальняя юная родственница уважаемого Льва Петровича, считавшаяся погибшей, совершенно неожиданно отыскалась среди хитровских жителей. У девушки изначально не все в порядке с рассудком, и мы понятия не имеем, какая цепь событий привела ее сюда. Но это теперь неважно, так как Лев Петрович готов взять на себя все хлопоты по ее содержанию и излечению от умственного недуга, ежели это окажется возможным. Заботясь исключительно о благе девушки, мы пришли сюда, чтобы просить вас о содействии в счастливом устройстве ее судьбы.

– Всемерно готовы содействовать! Пусть хоть одна живая душа вырвется из сей злокозненной клоаки! – пылко воскликнул человек в жилетке. – А мы, погибая во мраке, будем смотреть ей вслед и радостно махать платком!

– А кто ж она? Не я ли, случаем? – усмехнулась штопавшая чулок женщина. – Ежели чего, так я, пожалуй, согласная…

– Чего делать-то, я не понял. Поймать ее надобно, что ли? – деловито спросил ражий парень. – А куда доставить? И сколько за то отслюните?

– Девушка может быть вам известна как Люша, подружка вора Гриши Черного. Нам нужно всего лишь, чтоб вы устроили встречу Люши и Льва Петровича. В надежном и безопасном месте.

– Понятно! Организуем! Чего ж! – зашумел здоровый рыжебородый детина. – А вы нам за то стол с окороком и контрамарки на сезон…

– Алексей, очнись! – одернул товарища человек в пенсне. – Какие контрамарки? Лев Петрович же объяснил, он архитектор, строил вокзал…

– Тогда – перронный билет в те же сроки!

Камарич весело рассмеялся. Аркадий готов был поставить червонец, что Луке нравится в этом чудовищном месте. Но почему?

Спустя три дня спившиеся актеры и литераторы собрали и предоставили неутешительные для компаньонов сведения. Люша Розанова действительно имела место быть, проживала в ночлежном доме Кулакова, но буквально накануне проснувшегося к ней интереса достопочтенного Льва Петровича исчезла в неизвестном направлении. История там вышла какая-то совсем темная. С насилием и наличным мертвым телом какого-то вора в остатке. Можно было бы даже думать, что и девушку уже никто и никогда не увидит (мало ли таких без вести пропавших гниет в подземном туннеле бывшей Неглинки!), но вот дружок ее Гришка Черный, злой донельзя, ищет свою бывшую маруху, чтобы как следует с ней побазарить. Стало быть, полагает ее покуда вполне живой и где-то скрывающейся от его гнева… Хитровские же друзья Люши – трактирная девушка-судомойка, старик нищий и двое малолетних детей – ничего о ее судьбе и местоположении не знают и сами очень волнуются.