Черный хрусталь - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Бессонов cтр.№ 17

Я передал поводья в руки чумазого мальчишки и нерешительно шагнул в полумрак, ждавший меня за дверью. Чьи-то пальцы схватили меня за плечо, я покорно сделал два шага, и передо мной, впуская в помещение слабый дневной свет, распахнулась низкая дверь. Теперь я оказался в тесном дворе – здесь стены дома были сложены из красных, потемневших от лет и близости моря кирпичей. Тощий чернявый раб в грязном переднике толкнул меня вперед, указывая на деревянную дверь в стене справа: дом имел длинный кирпичный придел, выстроенный перпендикулярно фасаду.

За дверью слышались негромкие голоса. Большая комната, освещаемая парой высоких окон с давно немытыми, потекшими стеклами, служила, по всей видимости, чем-то вроде склада, так как по углам я увидел несколько разномастных винных бочек, какие-то бухты смоленого каната и тюки, увязанные в грязную парусину. На нескольких бочонках поменьше сидели Эйно, Иллари, Каррик и двое мужчин в кожаных нарядах, под которыми угадывалась обычная в Шаркуме легкая броня. Еще один бочонок, пустой и давно рассохшийся, служил им столом.

– А, – повернулся на скрип двери Эйно, – это наш юный доктор… Бери себе табурет, Маттер, и присаживайся. У нас к тебе дело.

Я придвинул к их «столу» пустой бочонок; Эйно налил мне в бронзовый кубок вина и подмигнул одному из незнакомцев.

– Готов спорить, что этот грамотей нам поможет. Держи-ка – ты знаешь этот язык?

И он протянул мне какой-то желтый свиток. Развернув его, я увидел характерные закорючки рашеров – сверху вниз. Свиток был довольно стар. Я помедлил с ответом.

– Это написано на севере, скорее всего, в провинции Гурель. Лет, я думаю, сто назад…

– Ты можешь это прочитать?

– Могу… но это, кажется, какой-то религиозный канон. Хотя, может быть, и нет. Читать?

Эйно нетерпеливо прищелкнул пальцами.

– «В год седьмой эпохи пресветлого Нанива монастырь Четвертого Пути навещен был неким юношей, принесшим с собой бесценные реликвии, доставшиеся ему от предков. Юноша сей был обречен, ибо гнев Семи Чудес лежал на нем: гнили ноги его, и столь далеко зашла болезнь, что даже святой Юран не мог помочь ему своими молитвами…» Читать дальше, са? По-моему, это какая-то дребедень о волшебном излечении от проказы. Интересно, конечно, откуда она взялась на севере, но…

– Читай, читай! Что там говорится об этих проклятых реликвиях?

– О реликвиях? Хм… да… вот: «…и извлечены были жезлы божественного света, и носил их юноша на теле своем, и признал святой Юран могучую силу неведомых реликвий, ибо излечился больной, встал на ноги, и пошел – и рушил он рукой своею скалы, и возведен был им зиккурат Четвертого Пути – за два дня и три ночи. И захотел св. Юран узнать, откуда, из каких краев доставлены были жезлы и ключи, дающие сей свет. И рассказал ему юноша, что предок его, странствуя во имя Пути, прошел до самых дальних южных пределов, и там, где невежественные желтоглазые поклоняются Белой Скале, нашел он храм, построенный во славу Ушедших Демонов. И, признав в нем символы Четвертого Пути, молился паладин – и дано ему было…» М-мм… по-моему, са, текст не полон: эта колонка обрывается, а дальше тут сплошные славословия и молитвы религиозных фанатиков. Читать?

– Нет, не надо.

Эйно приложился к кубку, вытер губы тыльной стороной ладони и многозначительно посмотрел на молчаливых шахрисарцев.

– Значит, слух прошел давно… – сказал один из них по-пеллийски, глядя на Эйно в упор. – Значит, они все знали. Значит, тот кхуман был убит кем-то, кому известно о реликвиях из Кипервеема, и он хотел спрятать концы в воду… так?

– И он был убит, несмотря на то, что опоздал к совершению сделки. Знать бы, где находится эта Белая Скала!

– Почти наверняка Мариба, – подал вдруг голос Иллари. – Тысячи, десятки тысяч миль джунглей. Оттуда трудно вернуться живым.

– Кто-то же вернулся, – покачал головой Эйно. – И раз все они исчезли, а кхуман, искавший их или хотя бы посредников, был убит – значит, я был прав в своих догадках. Дело нечисто. Ждите кхуманов в Шаркуме.

Каррик легонько хлопнул в ладоши и обратился к шахрисарцам с короткой речью – я в очередной раз пожалел, что не понимаю его, – после чего мы поднялись и вскоре оказались на улице, где рабы держали наготове наших лошадей.

– Я хотел бы остаться, – услышал я слова Эйно, когда мы отъехали от странного старого дома, – но меня ждут, и я не имею права нарушать свое слово. Я вернусь – наверное, вернусь так скоро, как только смогу.

Каррик согласно боднул головой. В этот момент я почувствовал, как что-то пребольно упирается мне в задницу, и повернулся в седле: то была пряжка пистолетной кобуры, съехавшая на бедро. Уже разворачиваясь обратно, я заметил грязного, оборванного мальчугана, стоявшего посреди переулка. На нем не было ошейника, а возле пояса виднелись потертые ножны с торчащей из них костяной рукояткой. Он был свободным; впрочем, не это заставило меня задержать на нем свой взгляд – удивили его глаза, пытливые, словно бы запоминающие меня. В глубине этих светлых, почти желтых глаз горели странные недобрые огоньки. Сплюнув, я повернулся вперед и в который раз обругал про себя недружелюбие его разбойничьего племени.

Что-то сказав Эйно, Каррик неожиданно повернул своего коня и исчез в полутемном зеве соседнего переулка. Теперь нас вел его странный раб в золотом ошейнике, такой же молчаливый, как и прежде. Впрочем, ни Эйно, ни Иллари не проявляли желания беседовать. На их лицах застыла глубокая задумчивость. Эйно вытащил свою трубочку, неторопливо набил ее и высек огонь. Наши кони плелись по мощеным улочкам Шаркума, и я то и дело принимался вертеть головой, стремясь получше рассмотреть его виды и обитателей. Город был, несомненно, велик, но по мере отдаления от моря движение на улицах и многочисленных площадях стихало – очевидно, деловая жизнь здесь концентрировалась вокруг порта.

– Хочешь поглазеть на моряков? – неожиданно спросил меня Эйно.

– Да, са, – ответил я. – Если у нас будет время…

– Время у нас есть. После обеда я попрошу Уту, чтобы она сопровождала тебя. Она выглядит как аристократка, знает язык и может постоять за себя в случае необходимости. Одного я тебя не пущу, даже и не проси.

– Я согласен, са, – радостно кивнул я.

…За обедом я ерзал, с нетерпением ожидая обещанной поездки. Наконец, когда Эйно отставил тарелки и потянулся за кисетом, Ута насмешливо подмигнула мне:

– Ты еще не одет?

Я покраснел и отправился наверх натягивать броню. Дневная жара уже спала, с моря дул сильный прохладный ветер. Мы выехали за ворота, и девушка легонько ударила свою лошадь плетеным кнутиком, который держала в левой руке. Через полчаса мы выехали на длинную прямую улицу, застроенную лавками морских товаров, и впереди я увидел мачты. Улица вывела нас на набережную. Здесь, у высокой каменной стенки, стояли десятки различных кораблей – пузатые торговые каракки, пришедшие из Гайтании и других северных стран, с которыми Шахрисар старался поддерживать видимость дружеских отношений, большой трехмачтовый корабль с двумя орудийными палубами, множество бригантин и простых рыбачьих шхун. Здесь пахло смолой, рыбой и пряностями, которые грузились на корабли северных купцов. Здесь шлялись матросы самых разных стран – некоторые, собравшись небольшими компаниями, пускали по кругу бочонки с вином или пивом, другие толковали о чем-то с торговцами, среди которых резко выделялись местные купцы, в броне и с неизменными короткими мечами на поясах. Мне казалось странным, что мало кто из них носит с собой огнестрельное оружие, и я спросил об этом Уту – ведь у меня на родине, стремясь обеспечить себе защиту, человек полагается не столько на клинок, сколько на пистолет – а лучше на пару.