Из Ада в Рай. Избранные лекции по психотерапии. Учебное пособие - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Литвак cтр.№ 31

Проблема смысла жизни временами может буквально завладеть всем человеком. Деятельность его невозможно представить в отрыве от исторического контекста. Особенно это справедливо в случае неврозов, когда человек искажает действительность, и его поведение определяется не прошлым или будущим, а только «вне-историческим» настоящим. Многие невротики говорят., что они предпочли бы жить вдали от борьбы за существование.

Конечно, можно временно взять «отпуск» от своих повседневных обязанностей и забыться, например в алкоголе. Но потом все равно жизнь предъявит свои права. Если человек забывает цель и увлекается средствами, у него возникает «невроз выходного дня» — ощущение пустоты собственной жизни. Жертвы данного невроза напиваются для того, чтобы спастись от ужаса этой пустоты.

Логотерапия и экзистенциальный анализ помогают человеку бороться с такими страданиями, которые вызваны философскими проблемами, поставленными самой жизнью. Но логотерапия дает опору и больным, в которой здоровый человек не так нуждается.

Духовные проблемы нельзя описывать как симптомы. Они являются не симптомами, а достоинством, выражающим уровень осмысленности, достигнутый пациентом, или тот уровень, которого он должен достичь. Особенно это относится к людям, потерявшим любимого человека, которому они посвятили свою жизнь. Эти люди утрачивают духовный стержень и вызывают особую жалость. Не имея его, человек оказывается не в состоянии в трудные периоды жизни противостоять ударам судьбы. Так, все долгожители придерживались спокойной и жизнеутверждающей позиции. Философская позиция должна проявиться рано или поздно. Если человек не сможет придумать доводы в пользу жизни, то рано или поздно у него возникают мысли о самоубийстве. Задайте себе вопрос о том, почему вы не думаете о самоубийстве, и вы найдете смысл своего существования.

Франкл считает, что есть какой-то сверхсмысл, и в этом он чем-то напоминает верующего в Бога. Он считает, что мы никогда не поймем сверхсмысла, как ветвь не поймет смысла дерева. Однако вера в сверхсмысл имеет огромное психотерапевтическое и психогигиеническое значение. Такая вера делает человека более жизнеспособным. Для такой веры нет ничего бессмысленного. Когда она имеется, человек понимает, что ни одна драма внутренней жизни не проходит впустую, даже если она проходит в тайне. «Роман, прожитый каждым индивидом, остается более грандиозным произведением, чем любое из произведений, когда-либо написанных на бумаге.» Прочтите еще раз эту фразу и проникнитесь той любовью к отдельно взятому человеку, которую испытывал В.Франкл! Тот человек, который верит в сверхсмысл, осознает, что содержание его жизни сохраняется и оберегается. Тогда получается, что прошедшее тоже вид бытия и, может быть, самый надежный. Это своего рода склад, из которого уже ничего не пропадет. Спасти возможность можно только путем ее реализации, ибо в прошлом реализованная возможность хранится навсегда и в безопасности.

Прежде всего Франкл описывает те явления и состояния, которые не могут быть смыслом жизни. К ним он относит удовольствие, радость и счастье. Удовольствие — это следствие результата наших стремлений, а радость всегда направлена на какой-то объект.

Стремление к счастью само по себе не может быть смыслом человеческого существования. Человек, который отчаянно рвется к счастью, самим своим рвением отрезает себе дорогу к нему. Как только я постигаю какую-нибудь ценность, тут же осознаю, что она существует сама по себе. Любой предмет привлекателен, пока ты не стал им обладать. Так, например, привлекательность сексуального партнера существует до тех пор, пока человек находится в состоянии сексуального возбуждения. После ослабления этого чувства начинает казаться, что партнер потерял привлекательность или даже никогда ее не имел.

Франкл утверждает, что необходимо разъяснять больным богатство мира ценностей и помочь ему выработать гибкость и способность переключаться на другую ценностную группу, если к настоящей утратился интерес.

Надо показать пациенту, что положение человека, его профессия абсолютно ничего не значат. Решающим является то, как он работает, справляется со своим кругом обязанностей.

Обыкновенный человек, действительно справляющийся со своим кругом обязанностей и задачами, которые ставит перед ним его положение в обществе, несмотря на «маленькую» жизнь, более велик, чем «великий» государственный деятель, безнравственные решения которого могут нести большое зло.

Итак, ценности, которые реализуются в продуктивных творческих действиях, Франкл называет «созидательными». Помимо созидательных существуют ценности, реализуемые в переживаниях. Это — «ценности переживания». Они проявляются в благоговении перед произведениями искусства. Смысл данного момента не определяется действиями личности. Но и ради духовного экстаза стоит жить! Величие жизни определяется величием момента. Ведь высота горной гряды определяется не высотой долины, а величиной высочайшей вершины. Так и жизненные пики определяют осмысленность всей жизни. И единичное событие может задним числом наполнить смыслом все предшествующее. И если я на закате своей педагогической карьеры воспитаю одного гения, весь мой прошлый преподавательский труд приобретет глубокий смысл, даже если тогда, в прошлом, он казался нелепым.

Третья категория ценностей относится к факторам, ограничивающим жизнь человека. Это «ценности отношения». Ибо действительно значимо отношение человека к своей судьбе, выпавшей на его долю. То, как он несет крест, то мужество, которое он проявляет в страданиях, достоинство, которое он высказывает, когда он приговорен и обречен, — все это является мерой того, насколько он состоялся как человек. Кстати, то, как ведет человек в болезни, также показывает, что он за человек.

Франкл приходит к выводу, что жизнь человека по сути своей никогда не может быть бессмысленной. И пока сознание не покинуло человека, он постоянно обязан реализовывать ценности до последнего момента своего существования. И пусть возможностей для этого у него немного, ценности отношения остаются для него всегда доступными.

Франкл привел такой пример.

Умирающий больной был парализован и лишен возможности действовать, но он читал и наслаждался музыкой. А когда ему и это стало недоступно, он утешал больных. В день своей смерти, о которой он узнал, подслушав разговор врачей, он попросил сестру сделать укол вечером, чтобы не беспокоить ее ночью.

Когда на одном из занятий в группе я привел этот пример, он произвел столь сильное впечатление на одного ипохондрика (назовем его П.), что вскоре у него наметилось существенное улучшение.

Вот его рассказ.

«После окончания института меня планировали оставить в аспирантуре. Но судьба сложилась так, что я был призван в армию на кадровую службу. Для меня это было источником тяжелейших переживаний, и я вскоре заболел. Кстати, мой первый сосед по комнате в общежитии попал в такой же переплет. Но он быстро сориентировался. Позднее он стал космонавтом. Я же через шесть лет службы после одной из «неприятностей» — перевод в нежелательный для меня гарнизон — заработал нарушение мозгового кровообращения. Мне не разрешалось подниматься с постели, и когда одеяло падало на пол, меня укрывал сосед по палате, больной лейкозом. Не думаю, что он не знал о своем смертельном заболевании. Но он укрывал меня. Я жив, а он давно в могиле! Мне стыдно за себя!»