Para Bellum - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 78

– Конечно, – понимающе кивнул тюремщик. – Встреча старых друзей бывает очень волнительной. Как там Лаврентий Павлович?

– Как всегда, неусыпно радеет о судьбе государства, – ответил Ивакин.

За всеми пертурбациями он совершенно забыл, что нужно прекратить охоту за попом и следует отменить захват этого, как его, офицерика, который за Флоренского вступился. Запамятовал, и всё. Не до того было.

Зиновий Ефимович Аш набрал номер внутреннего телефона, дождался, пока сняли трубку, и, не произнеся ни слова, дал отбой.

Не прошло и получаса, дверь каморки под лестницей – «кабинета» Зиновия Ефимовича Аша – распахнулась. На пороге стоял комиссар госбезопасности первого ранга Заковский.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он. – Я совершаю плановый обход сотрудников, решил вот заглянуть и к вам.

– Здравия желаю, – хранитель архивов попытался вытянуться по стойке «смирно». Сутулая фигура в мешковатом костюме выглядела комично.

– Тесновато помещение, – отметил заместитель наркома, оглядывая комнатку со скошенным потолком.

– В такой же Родион Романович у Достоевского обитал, – сообщил Аш. – Классик ещё отметил, что она была похожа на гроб изнутри.

Начальник хмыкнул, обводя глазами стеллажи, уставленные бесчисленными папками с завязанными бантиком шнурками:

– Неужто здесь помещается весь архив?

Зиновий Ефимович перехватил взгляд и чуть заметно утвердительно наклонил голову. А вслух произнёс:

– Что вы, – и всплеснул руками. – Сюда я отобрал только самые нужные и интересные экземпляры. Попадаются прелюбопытнейшие документы. Вот взгляните…

Он положил на стол чистый лист бумаги и стал быстро выводить обгрызенной ученической ручкой справа налево странные буквы, похожие на причудливо извивающихся червяков. Искоса глянул на Заковского, понимает ли, убедился, что да, Лёва Задов идиш не забыл, и заговорил вслух:

– Собственноручное признание, обратите внимание на почерк. Сейчас уже так не пишут.

Перо тем временем рисовало литеры, похожие на усики виноградной лозы.

«Берия, – читал Заковский, – вызывал к себе Ивакина. Сидели часа три, пили, жрали. Услышать, о чём беседовали, оказалось невозможным. Но Джаба после дружеского застолья вышел подавленным. Тут же его вернули в крытку на тех же условиях содержания. Лаврентий даже позвонил начальнику тюрьмы.

Есть основания предполагать, что нарком искусствоведа доломал и, значит, вышел на нас».

Леонид Михайлович искоса посмотрел на старого товарища. Тот печально усмехнулся и продолжал писать.

«К нашему Игорю ездил сам Кобулов. Предполагаю, Лаврентий Павлович сделает всё, чтобы бандиты убили Маркова. Выдвиженец вождя, который торчит у нашего начальника, как кость в горле, падёт от рук уголовников, а нарком – доказательно – тут ни при чем».

Леонид Михайлович взял из рук Аша перо, быстро написал такими же каракулями: «Мы должны это сорвать. Марков может оказаться нашим единственным, но очень, очень сильным союзником. В то же время нам нельзя светиться, это гибель».

Зяма кивнул и сжал пальцами ручку.

«Думаю, единственный выход – снова задействовать Лося».

Заковский кивнул, взял исписанный лист, щёлкнул зажигалкой, потом прикурил от пылающей бумаги и держал её, пока в обожжённых пальцах не остался крохотный чистый уголок.

– Товарищ комиссар госбезопасности первого ранга, – громко произнёс Аш. – Здесь курить нельзя, бумага же везде.

Задов улыбнулся, растёр подошвой сапога чёрный пепел, подмигнул Зиновию Ефимовичу и так же громко ответил:

– Извините, товарищ Аш, забылся. Спасибо за интереснейший документ, – и вышел в коридор. Продолжать плановый обход сотрудников.

Как и обещал Игорь Саввич, Витюлю ждали. Только он повернул со Сретенки на Бульварное кольцо, чтобы направиться ко входу в «Чебуречную», двое пареньков в чёрных пальто и блатных кепках-восьмиклинках, стоявшие на противоположной стороне улицы, двинулись вразвалочку в сторону Главпочтамта. Куцубин «срисовал» их сразу, легко обогнал и подумал ещё, что плоховато работают мальчики. Стоит нарваться на опытного мужчину, например такого, как он, кто и на воле гулял, и зону топтал, и тут же дают маху (интересно, кто он такой, этот Мах?), как голимые пижоны. У входа в полуподвал, где располагалась обжираловка, как обычно, толпились в ожидании тепла и вкуснятины человек шесть-семь, среди них даже женщина. Виктор пристроился в хвост, за длинным тощим юношей в кожаной на меху куртке типа лётчицкой. Для порядка спросил его:

– Последним ты будешь?

Тот обернулся и нагло сказал:

– Последним будешь ты, а я – крайний. – И предупредил накат уголовного «психа»: – Просили больше не занимать. И вообще тебе не сюда.

В тот же момент Куцубина тронули за плечо. Не оборачиваясь – жизнь научила, – бандит скосил глаза. На пальце он увидел синюю татуировку: перстень с доминошной «шестёркой» вместо камня. Поднял взгляд и узнал одного из поджидавших на углу фраеров. Фраер ухмыльнулся и приглашающе повёл головой. Виктор вдохнул запах наперчённого мяса и спиртного, вырвавшийся из двери «Чебуречной» вместе с кем-то из насытившихся посетителей, и двинулся за проводником. К его удивлению, Длинный потопал следом. По противоположной стороне не спеша шагал третий.

До улицы Кирова они не дошли – нырнули в какой-то не то проулок, не то вообще ход, заманивавший вроде бы в сторону Лубянки, но, будто испугавшись, круто сворачивающий назад к Сретенке, потом закручивающий петли и вихляющийся, как задница «Восьмого марта» [14] . Когда Виктор полностью потерял направление, «шестёрка» нырнул в неприметную калитку в покосившемся некрашеном заборе и поманил за собой.

Во дворе нарисовался крепкий и немаленький, комнат на восемь, каменный дом с прочной даже на вид узкой дверью и таким же крылечком перед ней. Филёнка распахнулась, как только перед нею оказался «окольцованный». Он шагнул внутрь, Куцубин за ним. Сопровождавшие остались на холоде.

Внутри было натоплено до полной духоты. Узкий, в ширину филёнки, коридор, как и проулок, резко сворачивал то влево, то вправо. В толстых стенах через неравные промежутки были выбраны глубокие ниши, некоторые из них полузатянуты вылинявшими занавесками. Нападающие будут вынуждены пробираться гуськом, друг другу в затылок, а защитники строения спокойно воткнут заточку или финарь в бок любому или жахнут из волыны, и ваших нет.

Наконец проход растроился. Тоже разумно, решил Виктор, поди угадай, куда бежать. Не хавира, а стол напёрсточника, только вместо горошины – драгоценное тело и ещё более драгоценная голова одного из двенадцати человек, чьё слово может начать или предотвратить войну между правильными ребятами во всей, страшно подумать, столице нашей Родины.