Несмотря на все эти хлопоты, Эндер не тешил себя иллюзиями, будто адмирал Морган хоть на миг отвлечется от наблюдения за ним. Адмирал планировал все на несколько шагов вперед, плел интриги, и хотя «человека мира» вроде него можно было посчитать тяжелым на подъем, не особо деятельным, он был готов нанести удар в любой момент.
Так что по мере приближения к Шекспиру Эндер не дал Моргану ни малейшего повода заподозрить, будто что-то замышляет. Морган ожидал, что Эндер проявит себя умным и нетерпеливым пятнадцатилетним юнцом, и эти ожидания следовало удовлетворить; но, помимо этого, Морган болезненно относился к бесспорному праву Эндера на пост губернатора. Ему нужно удостовериться, что Эндера устроит закулисная власть в лице адмирала.
Потому-то Эндер и обратился к Моргану за разрешением воспользоваться ансиблем для связи с ксенобиологами Шекспира.
– Вы же знаете, я изучал биологические системы жукеров, и теперь я могу общаться с ксенобами в реальном времени. У меня множество вопросов.
– Я не хочу, чтобы вы отнимали у них время, – ответил Морган. – У них и так полно работы в связи с нашим приземлением.
Эндер знал, что колонисты ничего не могут сделать для приземления, кроме как не стоять на пути. Корабль сядет, и Морган решит, какие припасы взять на обратный путь. «Леденец» должен был вернуться на Землю – с Морганом или без.
– Сэр, ксенобам нужно знать, какие пастбищные животные у нас есть, чтобы они могли адаптировать их к местным белкáм. Это важный проект, и, пока мы не получим новое поколение модифицированных животных, мяса у нас не будет. Вы себе не представляете, как им не терпится! А я полностью в теме, потому что работал над декларацией, когда мы покидали Эрос.
– Я уже выслал им декларацию о грузах.
На самом деле Эндер отправил эту декларацию еще до отлета. Но зачем об этом сообщать кому-либо?
– В списке значатся просто «коровы» и «свиньи». А ксенобам нужны подробности. У меня они есть; я могу отправить им эту информацию. И, сэр, в данный момент ансиблем никто не пользуется. Это правда очень важно.
Эндер едва удержался от того, чтобы сказать «правда-правда-правда», но решил, что это будет совсем уж ребячество и Морган что-нибудь заподозрит.
Адмирал вздохнул:
– Вот потому-то детям нельзя поручать взрослые задачи. В отличие от нас, вы понятия не имеете о правильной расстановке приоритетов. Но… если вы по первому же слову оставите ансибль – действуйте. А сейчас, если не возражаете, у меня много серьезных дел.
Эндер знал, что «серьезные» дела Моргана касаются больше свадебных хлопот на борту корабля, нежели подготовки к посадке. Дорабелла Тоскано довела Моргана до того, что он чуть из штанов не выпрыгивал… впрочем, нет: то была любовь, священные узы сердечного союза. Так что адмирал согласился с тем, чтобы Дорабелла ступила на Шекспир в качестве жены адмирала, а не как обычная колонистка.
И Эндер не имел ничего против. И уж точно не собирался этому мешать.
Он направился в рубку связи, чтобы отправить сообщения напрямую. Если бы он отправил их со своего компьютера, их бы наверняка перехватили и сохранили, чтобы поразмыслить над ними в свободное время. Эндер обдумал идею отключить систему наблюдения, чтобы ничего из того, что он скажет Сэлу Менаху, не коснулось других ушей, но решил этого не делать. Система безопасности была стандартной для МФ, что означало: очень многие ребята из Боевой школы могли с нею поиграться – или хакнуть ее. Или же, подобно Эндеру, получить неограниченный доступ. Но Эндер не мог исключить вероятность, что Морган запросит видео из рубки ансибля, и если получит ответ, что на данный отрезок времени видеоматериалы отсутствуют…
Поэтому сначала он направил одно коротенькое письмо Граффу с просьбой оказать помощь в сложившейся ситуации – а потом получил несколько мгновений благословенного уединения, прежде чем взяться за работу, послужившую предлогом для проникновения в рубку связи.
Он сделал то же, что делал всегда, когда ему выпадал шанс побыть в полном одиночестве: опустил голову на руки и закрыл глаза, надеясь на то, что несколько мгновений сна освежат его ум.
Он проснулся оттого, что кто-то нежно гладил его плечи.
– Бедненький, – сказала Алессандра. – Уснул за работой.
Эндер сел, а она продолжила массировать мышцы его плеч, спины и шеи. Те и правда были напряжены, и то, что она делала, доставляло удовольствие. Если бы Алессандра спросила его разрешения, он бы отказал: он был против физического контакта с ней; а если бы она подошла к нему бодрствующему и просто стала его массировать, он бы отпрянул, потому что ненавидел, когда к нему прикасались без его согласия.
Но пробуждение от такого массажа было слишком приятным, чтобы его останавливать.
– Я ничего такого не делал, – сказал он. – Так, по мелочам. Серьезными делами пусть занимаются взрослые. Я просто убивал время.
К этому времени он научился лгать Алессандре практически рефлекторно.
– Ты меня не обманешь. Я не такая тупая, как тебе кажется.
– Я и не считаю тебя тупой, – сказал Эндер.
И он действительно так не считал. Да, курсант Боевой школы из нее бы не вышел, но и дурой она тоже не была.
– Я знаю, тебе не нравится, что мама выходит за адмирала Моргана.
«А с чего это должно меня волновать?»
– Нет, по мне, так все отлично, – ответил Эндер. – Думаю, любовь нужно ловить где только возможно, а твоя мама еще молода. И прекрасна.
– Прекрасна, правда? – сказала Алессандра. – Надеюсь, я телом пошла в нее. Женщины в семье моего отца все были костлявыми. Без округлостей.
Эндер понял, для чего она здесь. Упоминание об «округлостях» во время массажа было слишком явным заигрыванием, чтобы этого не заметить. Но он хотел понять, к чему все идет и по какой причине. И почему сейчас.
– Костлявые, округлые… В правильных обстоятельствах любой становится привлекательным.
– А для тебя, Эндер, – какие они для тебя, эти обстоятельства? Когда для тебя кто-нибудь окажется привлекательным?
Он знал, какого ответа от него ждут.
– Ты привлекательна, Алессандра. Но ты слишком юная.
– Мы ровесники.
– Я тоже слишком молод, – сказал Эндер.
Они и прежде затрагивали эту тему, но только умозрительно. И поздравляли друг друга с тем, что они такие хорошие друзья, без какой-либо сексуальной подоплеки. Очевидно, в программе произошли изменения.
– Я не знаю, – сказала Алессандра. – На Земле люди женятся все позже и позже. А сексом занимаются все раньше и раньше. Знаю, это, наверное, неправильно, но кто может сказать, как должно быть правильно? Может, наша физиология мудрее всех тех резонов, которые заставляют нас откладывать вступление в брак? Может, наши тела хотят детей, пока мы еще достаточно молоды и в силах за ними угнаться?