Хорошо сидим! - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Калинаускас cтр.№ 3

Мы не раз с ним спорили по этому поводу – и наедине, и при свидетелях.

У него первоклассная выучка. Я всегда с удовольствием наблюдаю за его работой. Внешне благородный облик, интеллигентнейший, мягкий человек, весь насквозь эдакий американский профессор. Но кто приблизится к нему вплотную, в школьной ли ситуации, в отношениях ли «учитель-ученик», думаю, сможет увидеть его истинное лицо – лицо гурджиевского «монстра». А как он играет на личностных «кнопках»!

Я рад, что он вернулся и принимает участие в школьной жизни. Это великое удовольствие – иметь такого партнера в настоящей суфийской растяжке: лидер-контрлидер. А. Ровнер оказался очень кстати. Он делает очень своевременную и правильную работу, за которой угадывается мудрый помысел. Где-то он говорит, что его цель – разрушить то, что я создал; где-то – что сохранить; где-то – что «Артур» для тех, кто окончил свою «Школу».

«Артур», если вы не знаете, – это такое духовное содружество, куда и Ровнер входит. Эдакие рыцари Круглого стола! И это прекрасно! Он предлагает то, чего многим хочется, чтобы снять напряжение, – он предлагает волшебный мир и волшебный путь. Прочитайте сборник его бесед «Веселые сумасшедшие». В чем там суть программы? В восхождении на высоту. И это не обман. Это такой волшебный вариант Пути, предлагаемый А. Ровнером. И спасибо ему за это!

Есть такая жевательная резинка. Называется доброта.

М. Кимбатбаев

Моим Мастером был и остается Мирзабай Кимбатбаев, суфий, великий Мастер и замечательный человек.

Меня часто спрашивают, как я попал к Мирзабаю в обучение. Довольно просто. Я узнал о нем от ребят, которые к нему уже ездили, через одного из них передал Мирзабаю подарок. Он, когда вернулся, привез мне от Мирзабая тюбетейку. Тогда я Мирзабаю послал посох, сделанный из можжевельника, а он мне в ответ – халат как приглашение приехать. С того все и началось.

Мирзабай меня просто поразил. Уже через пять минут после знакомства он видит человека ну просто насквозь. Как пианист-виртуоз пройдется по клавишам – и нате: через восемь-десять минут готов выдать человеку желаемую проекцию. И как он только успевает?! Причем все это в образе этаком дурашливом, плохо говоря по-русски! Виртуозно! А вот спроси его, как он это делает, – не объяснит. Фантастика!

Я сам, когда к нему приехал, только спустя шесть-восемь часов осознал, что давно уже поймался на проекцию идеального отца. У меня как раз в детстве были проблемы с отцом, а тут, пожалуйста, идеальный папа – «тюти-мути». Но как только он ощутил, что я понял это, – тут же снял проекцию «папочки». И по-русски он, кстати, умеет говорить очень хорошо. Он как-то процитировал одно из писем Ленина к Плеханову на чисто русском языке.

Мирзабай вообще прочитал то ли полное собрание сочинений Ленина, то ли несколько томов, точно сказать не могу: легенд по этому поводу много. Но процитировал он при мне. И было это вечером. Однако наутро об этом помнили только два человека.

Или вот такой романтический случай.

Вечер. Звездное небо. А небо там действительно прекрасное, звезды огромные. Засмотревшись на них, я произнес: «Открылась бездна, звезд полна; звездам числа нет, бездне дна». И тут же раздался голос Мирзабая, который по-русски совершенно без акцента сказал: «Да, Игорь, твой учитель – Ломоносов, а мой Улугбек». Хотя объяснить он вряд ли может. У Мирзабая есть много умений, которые он не в состоянии объяснить. Ведь обучался он в древней, весьма жесткой традиции. Знания получил, умения приобрел, но не может их объяснить, рационализировать, или это по традиции не положено…

Так же, кстати, и в нашей традиции. Многое наши ребята умеют, делают, но объяснить не могут. Особенно те, кто обучался непосредственно у меня. Смотришь: многое делают, делают правильно. А спроси их, как они это делают, не ответят. Вот, глядя на все это, можно было бы сказать: зачем жизнь свою тратить на обучение совершенно разнообразных людей в большом количестве? Но в этом вопросе я для себя четко определился и являюсь сторонником вынесения «знания в массы». Когда я вижу, что может представлять собой человек в результате рождения из социума, то есть что он представляет собой по существу, мне хочется как-то помочь этому процессу. И всегда возникает вопрос: «Как это сделать? Как инициировать в человеке это желание обрести самого себя, родиться из социума?» Это всегда трудно, потому что социум устроен весьма уютно, даже если, кажется, жизнь не удалась, – все равно уютно в социуме и рождаться из него чрезвычайно трудно.

Мирзабай для непосвященного человека со стороны – ну просто дремучий мужичок из глубинки Каракалпакии. А он к тому же еще и маску держит – «дивана» называется. Бытовое значение слова «дивана» – это дурачок. Лингвисты же мне пояснили, что истинное значение этого слова иное: оно может быть переведено как «человек-вопрос», то есть человек, о котором ничего с уверенностью сказать нельзя. Мирзабай, кстати, прекрасно владеет приемами практической психологии. И учиться у него начинали только те, кто понимал, что в своих проделках Мирзабай не себя, а их самих показывает. Те только и начинали обучаться. А кто не понимал этого – отходил.

Человек ведь привык думать о себе, что он такой, а на самом деле он и такой, и другой, и третий, и т.д. Это Мирзабай и показывает, и это нужно понять, через это нужно проскочить. Проскочил – и все, можешь двигаться дальше. А кто не проскочил – того надо учить. Ему практический психолог помочь должен: выстроить правильную мотивацию, в частности указать, куда идти, помочь первые шаги сделать… Но научиться чему-то серьезному он уже все равно не может, потому что не может отказаться от картины самого себя.

А картина эта, как правило, ложная. И потому то, что показывает мастер, неприятно. «Неужели я такой?! Да я вовсе не такой! Да это я не пьянствую – это я „пережигаю“. И не понос у меня вовсе – это я „очищаюсь“». А идет ведь активизация всех твоих четырех личностных кнопок (это психологические кнопки: секс, кайф, власть, деньги), чтобы ты понял, что это и есть ты. Что любишь ты напиться до блевоты, что любишь нажраться до отвала, что гордыню свою любишь и лелеешь, плюс-подкрепления очень любишь и многое за них отдать готов. И уже не помнишь, куда ты приехал, зачем приехал… И все!!!

Но это только до тех пор, пока ты не осознал, что тебе тебя же демонстрируют. Как только понял, что это твои четыре кнопки нажимают, – спектакль окончен: Мирзабай (а я из живых мастеров такого толка знаю лишь его одного) немедленно все проекции снимает, и начинается реальная помощь. Потому что человек уже готов к этому, он проснулся, он все свои четыре кнопки поймал. Это важно. Иначе человек долго будет говорить о морали, о духовности, о космических учителях – и все это блеф, пока его кнопки нажимают, а он этого не замечает.

Уж я вроде и подготовлен был, а все равно, как ни приеду, Мирзабай для начала все кнопки проверит. Все до единой, по очереди. Начнет, например: «Игорь! Как пиписька?» Отвечаешь ему: «В отпуске». А он не успокаивается – девочек может предложить, а то и себя. Увидит, что не поймался на этой кнопке, на другое жмет – кайф, например. И начинает наливать. Причем не обязательно ужасную водку местного разлива, а какой-нибудь замечательный коллекционный коньяк. И начинаются тосты, застольные истории, чаша по кругу… Не поймался – он гостей соберет и давай тебя расхваливать. Попробуй не поймайся, когда все только головой качают: «Ах, ах, какой человек! Ах, ах, как Мирзабай его ценит!»