- Ага! - закричала его невидимая дочка, бегая по пещере.- Какая чудная шапочка! Я её теперь всю жизнь не сниму! Никто не заставит меня учиться колдовству и ложиться спать рано, и пить этот скверный кисель, и слушаться вас! Я буду мучить всех подряд, а коту Мяуну отрежу голову, а он даже не узнает, кто это сделал! Да и вам задам хорошенько!
Злыдни гонялись за дочкой, чтобы отнять у неё волшебную шапку, но поймать шалунью в просторной сокровищнице было совсем непросто. Дочка только резвилась и подставляла родителям ножку, чтобы они шлёпались на пол и разбивали носы. Когда ей надоело бегать по сок-ровищнице, она помчалась по запутанным коридорам лабиринта, которые знала, как свои пять пальцев. Взрослые Злыдни едва поспевали за ней, бранясь на ходу. Они хотели поймать дочку и надавать ей воспитательных тумаков, а шапку-невидимку отобрать.
Маша, Пыхалка, кошка Дуся и Оля вышли из кладовки.
- Ну, что я вам говорила! - грустно улыбнулась Алёнушка.- Та ещё семейка. Ни любви, ни уважения... Между собой они ещё кое-как. Ворон ворону глаз не выклюет. А с другими - настоящие звери!
- А где Куклаваня? Куда он запропастился? - Маша оглядела углы сокровищницы.
- Никуда он не денется,- заявила кукла Оля.- Он такой репей, его захочешь - не потеряешь.
- Так-то ты меня любишь! Не ожидал от тебя такого ехидства! - прозвучал тоненький голосок откуда-то сверху.
Маша подняла голову и рассмеялась. На потолке, зацепившись шта-нишками за острый выступающий изумруд висел Куклаваня и шевелил в воздухе толстенькими ножками. Ему крупно повезло. Вместо того, чтобы шлёпнуться на пол и быть разорванным Злыднями, он всё время, пока его искали, болтался под потолком в полной безопасности.
- Прыгай, пупс! Мы тебя поймаем! - крикнула Маша.
- Я бы спрыгнул, да штанишки не пускают! - И Куклаваня стал напевать:
Тили-лим, тили-лим,
Под потолочком мы висим,
Вниз спускаться не хотим...
Но тут штанишки пупса затрещали, и Куклаваня упал на руки Алёнушке.
- Надо же! Не уронила! Вот не ожидал! - удивился он.
Алёнушка заторопилась:
- Нужно освободить кота Мяуна и Ученичкина, пока не вернулись Злыдни. Я покажу вам, где их прячут!
Она подвела Машу и Пыхалку к огромному бриллианту в центре сокровищницы:
- Нужно сдвинуть эту глыбу с места. Вход в темницу под ней.
Маша, Пыхалка, Алёнушка, Оля приналегли на драгоценный камень изо всех сил, но не смогли даже пошевелить его.
- Куклаваня, ты не хочешь нам помочь? - прохрипела красная от натуги кукла Оля.
- У меня в штанишках резинка лопнула,- объяснил пупс.- Ты, кстати, не собираешься вдеть мне новую?
- Я вспомнила! - воскликнула Алёнушка.- Как же я сразу не догадалась! Есть секретный механизм, который заставляет бриллиант перемещаться. Злыдни всегда запирали меня в кладовке, чтобы я не подглядела, где находится этот секретный механизм.
Маша, Алёнушка и кукла Оля стали ощупывать грани алмаза в поисках секретного замка. Они дотрагивались до каждого выступа на сверкающей поверхности камня. Но все было тщетно. Тяжелый алмаз оставался на месте.
- Неужели мы так ничего и не придумаем? Они здесь, совсем близко, только бы открыть этот отвратительный замок! - кукла Оля едва не расплакалась.
Пока остальные думали, что им предпринять, Куклаваня подвязал штанишки верёвочкой и стал отковыривать от стены изумруд в форме кленового листка. Вероятно, он, сам того не зная, привёл в действие сек-ретный механизм, скрывавшийся под этим изумрудом, потому что ги-гантский камень отъехал в сторону, открыв проход в темницу.
- Ну что я говорил! - обрадовался пупс.- Что бы вы без меня делали! Минута поиска, и я нашёл то, что вы искали целый час!
Из темницы выскочили кот Мяун и гном Ученичкин. Они давно слышали голоса и не могли дождаться, когда их выпустят наружу. Ученичкин кинулся к друзьям и крепко-крепко их обнял:
- Я знал, что вы меня спасёте! Я верил, надеялся! Как я вас люблю!
Маша, Пыхалка и кукла Оля расстрогались. Куклаваня похлопал Ученичкина по плечу:
- Мы тоже по тебе соскучились, Ученичкин.
Кот Мяун, отвыкнув от света, был ослеплён блеском драгоценных камней. Дусю он увидел не сразу, потому что она, отчего-то застеснявшись, отошла в угол сокровищницы и притворилась, будто рассматривает узоры на полу.
- Пр-ривет! Это ты открыла замок? - Мяун потёрся о колени Алёнушки.
- Ей скажи спасибо, лентяй. Она тебя спасла! - Алёнушка подтолкнула Мяуна к Дусе. Кот выгнул спину и промурлыкал:
- Благодар-рю вас, милейшая Евдокия! Очень вам признателен. Как вы похорошели с момента нашей последней встречи! Шерстка стала мягче, и глазки заблестели. Это вас гер-ройство приукр-расило.
Дуся прикрыла сияющую мордочку кончиком пушистого хвоста. Она была обрадована и польщена.
- Тшш! - прошептала вдруг Алёнушка.- Слышите?
По коридорам лабиринта раскатилось эхо тяжёлых шагов. Злыдни возвращались. Пыхалка не растерялся, и, нажав на секретный замок, задвинул гигантский бриллиант на прежнее место. Теперь должно было пройти какое-то время, прежде чем Злыдни поймут, что пленники ускользнули, и пустятся в погоню. Их топот становился всё громче и громче. Друзья заметались по сокровищнице в поисках выхода. Алёнушка отодвинула в сторону занавеску на одной из стен. Открылся широкий проход.
- Сюда! Прячемся! - Только они скользнули в открывшуюся нишу, как в сокровищницу влетели Злыдни. Они поймали свою непослушную дочку и теперь шлёпали её так громко, что можно было подумать, что где-то неподалеку выбивают ковёр...
ПОГОНЯ, ПОГОНЯ...
Злыдни отшлёпали дочку и стали звать Алёнушку, чтобы та приготовила им мягкие перины. Днём они обычно спали, а ночью совершали набеги на Сказочную страну.
- Эй, Аленка! Поторопись! Или тебе жить надоело?
Но сколько Злыдни ни кричали и ни грозили, Алёнушка не появлялась. У чудовищ зародилось подозрение. Они заглянули в темницу и обнаружили, что она пуста. Поняв, что Мяун, Ученичкин и Алёнушка сбежали, Злыдни издали вопль ярости. Стены пещеры дрогнули, и могучее эхо раскатило их рёв по всему лабиринту.
- Мне жутко! - прошептала Маша, когда эхо донесло до неё вопль Злыдней.Очень-очень жутко.
- Побежали! У нас нет времени! Злыдни пустились в погоню,- Алёнушка сжала руку Маши.
- Алёнка не могла уйти далеко! Схватим её и разорвём! - Злыдни сорвали занавеску и кинулись в проход.
Несмотря на свою внешнюю медлительность и неуклюжесть, они перемещались громадными тяжеловесными скачками, каждый из которых был по меньшей мере трёх метров в длину. В сумеречном коридоре их глаза горели как раскалённые головешки.