Доктрина шока - читать онлайн книгу. Автор: Наоми Кляйн cтр.№ 95

Руководители корпораций быстро теряли свою репутацию в глазах общества, а тем временем работники государственного сектора, объединенные в профсоюзы, — злейший враг контрреволюции Фридмана — быстро наращивали свой авторитет. В течение двух месяцев после терактов доверие к правительству стало выше, чем когда-либо после 1968 года, и все это, как сказал Буш группе федеральных служащих, «благодаря тому, что вы хорошо делали свое дело» . Бесспорными героями 11 сентября стали «синие воротнички» — нью-йоркские пожарные, полицейские и спасатели, которые первыми отреагировали на катастрофу, причем 403 из них погибли при попытке организовать эвакуацию из башен и оказать помощь жертвам. Неожиданно Америка полюбила своих мужчин и женщин в униформе, а политики, стремительно надевшие бейсболки нью-йоркской полиции и пожарного департамента, изо всех сил старались приспособиться к этим новым настроениям.

14 сентября Буш встретился с пожарными и спасателями у развалин башен-близнецов — советники президента называли это «моментом, когда быка берут за рога», — и приветствовал тех самых бюджетников, объединенных в мощные профсоюзы, которых современное консервативное движение решило упразднить. Конечно, это был его долг (в те дни даже Дик Чейни надел каску), но он не был обязан делать это столь убедительно. Сочетание искренних чувств с потребностью общества в лидере, достойном такого момента, превратило его выступление в самую сильную речь за всю политическую карьеру.

В течение нескольких недель после терактов президент совершил большое турне по общественному сектору: посетил государственные школы, пожарные станции, мемориалы, центры контроля и профилактики заболеваемости, он обнимал служащих, благодарил их за работу на общее благо, превозносил их неброский патриотизм. «Мы обрели новых героев», — сказал Буш в одной речи, в которой прославлял не только спасателей и пожарных, но также и учителей, почтальонов, работников здравоохранения . В эти дни люди, работающие на благо общества, получили столько уважения и похвал, сколько в США на их долю не выпадало за последние 40 лет. Неожиданно вопрос о сокращении бюджета был снят с повестки дня, а в каждой новой речи президент говорил о новых амбициозных государственных проектах.

«Башни-близнецы требовали перемены экономического курса и объявления новой войны против терроризма, и это преобразило философию программы президента Буша, — заявили Дон Харрис и Дана Милбенк в газете Washington Post через 11 дней после теракта. — Человек, который, придя к власти, объявил себя идеологическим продолжателем дела Рональда Рейгана, девять месяцев спустя превратился в наследника Франклина Рузвельта». Они отметили, что «Буш работает над большим проектом экономического стимулирования, чтобы предотвратить рецессию. Он заявил, что правительство обязано перекачивать в слабую экономику большие деньги — это главный принцип кейнсианской экономики, который лег в основу "нового курса" Рузвельта» .

Корпоративный «новый курс»

Однако не стоило принимать всерьез публичные заявления и фотографии в газетах; на самом деле Буш и его ближний круг вовсе не хотели поворота в сторону Кейнса. Напротив, промахи системы безопасности 11 сентября не только не поколебали намерения Буша ослабить государственный сектор, но и дали новые подтверждения правильности его глубинной (и небескорыстной) убежденности, что лишь частные фирмы достаточно разумны и креативны, чтобы справиться с новой угрозой безопасности страны. Действительно, Белый дом был намерен выделить из денег налогоплательщиков огромную сумму на стимуляцию экономики, однако не по модели Рузвельта. «Новый курс» Буша будет носить исключительно корпоративный характер, так что сотни миллиардов долларов в год из общественных денег должны будут переходить в руки частных компаний. Это будет происходить на основе контрактов, многие из которых заключаются в тайне, без конкуренции и внимания со стороны СМИ. Это будет сеть разных направлений: техника и инженерное дело, СМИ, коммуникации, пенитенциарная система, образование, здравоохранение .

Задним числом можно понять, что массовая дезориентация после терактов 11 сентября была американским вариантом экономической шоковой терапии. Команда Буша, последователи Фридмана до мозга костей, быстро начала использовать шок, поразивший страну, чтобы реализовать свою радикальную идею «оболочечного» правительства, где все — от боевых действий до ликвидации последствий катастроф — превращено в доходное предприятие.

Это было явным развитием идеи шоковой терапии. В начале 90-х продавали с аукциона уже существующие государственные компании, а Буш и его команда создали для своих целей совершенно новое предприятие — войну против террора, — которое было частным с самого начала. Это удалось провернуть в два этапа. Сначала Белый дом, пользуясь всеобщим чувством страха после 11 сентября, резко усилил меры по поддержанию порядка, контролю и задержанию подозрительных, а также увеличил полномочия исполнительной власти, участвующей в войне. Военный историк Эндрю Басевич назвал этот захват власти «двойным переворотом» . Затем эти усовершенствованные и щедро финансируемые механизмы обеспечения безопасности, нападения, оккупации и реконструкции были мгновенно переданы частному сектору для получения прибыли.

Эти меры проводились как будто бы ради борьбы с терроризмом, однако в результате был создан комплекс капитализма катастроф: сформировавшаяся новая экономическая система национальной безопасности, приватизированных военных действий и восстановительных работ, задачей которой было строительство и расширение приватизированного государства как в Америке, так и за границей. Эта масштабная инициатива стала таким мощным экономическим стимулом, что помогла преодолеть застой, с чем не справились глобализация и онлайн-бизнес. Как Интернет создал мыльный пузырь доткомов, так 11 сентября дало жизнь мыльному пузырю капитализма катастроф. По словам Роджера Новака из Novak Biddle Venture Partners, вкладывающей деньги в компании, работающие на национальную безопасность, «когда индустрия информационных технологий развалилась после периода бума, кому достались все деньги, как вы думаете? Правительству». «Теперь же, — говорит он, — все люди с капиталом видят, какая роскошная кормушка стоит перед ними, и думают только о том, как бы к ней пристроиться» .

Здесь начатая Фридманом контрреволюция достигла своей кульминации. Десятилетиями рынок поедал отдельные ветви государства, теперь же добрался до самого ствола.

Удивительным образом самым эффективным идеологическим инструментом оказались заявления о том, что экономическая идеология отныне не является основным движущим мотивом внешней и внутренней политики США. Заклинание «11 сентября все изменило» позволило умело скрыть тот факт, что для идеологов свободного рынка и корпораций, чьи интересы они обслуживают, изменилось только одно: теперь им стало легче осуществлять свои амбициозные планы. Когда уже не надо было представлять новые мероприятия на рискованные обсуждения в Конгрессе или бороться с профсоюзами и объединениями государственного сектора, правительство Буша, используя патриотический порыв и поддержку президента, почувствовало полную свободу действий и могло перейти от слов к делу. Как писала в феврале 2007 года газета New York Times, «без каких-либо публичных обсуждений или формальных процедур подрядчики фактически заняли положение четвертой ветви власти» .