Доктрина шока - читать онлайн книгу. Автор: Наоми Кляйн cтр.№ 46

Совет Сакса правительству Бансера был прост: только внезапная шоковая терапия излечит Боливию от кризиса гиперинфляции. Он предложил увеличить цену на нефть в 10 раз, отменить ограничения на цены и сократить бюджет. Выступая с речью на заседании Боливийско-американской торговой палаты, Сакс снова пообещал, что покончит с гиперинфляцией за одну ночь, отметив, что «ответом слушателей было удивление и восхищение» . Подобно Фридману, Сакс верил, что внезапная встряска «поможет экономике выйти из тупика — тупика социализма, или тупика всеобщей коррупции, или тупика централизованного планирования — и вернуться к нормальной рыночной экономике» .

В тот момент, когда Сакс давал эти прямые обещания, результаты выборов в Боливии оставались еще неизвестными. Бывший диктатор Уго Бансер вел себя так, как будто он уже победил, но его соперник Виктор Пас Эстенсоро не сдавался. Во время предвыборной кампании Пас Эстенсоро мало говорил о своей конкретной программе мероприятий по борьбе с инфляцией. Но он уже трижды был законным президентом Боливии, последний раз в 1964 году, пока ему не пришлось покинуть этот пост в результате переворота. Пас был представителем девелопменталистов, он национализировал крупные шахты по добыче олова, начал раздавать землю крестьянам и защищал избирательные права боливийцев. Подобно Хуану Перону в Аргентине, Пас был вездесущей, постоянной и неоднозначной фигурой на политическом поле, он часто менял свои политические взгляды, чтобы удержать власть или восстановить прежнее положение. В кампании 1985 года Пас говорил о своей верности «революционному и национально-освободительному» прошлому и туманно высказывался о финансовой политике. Он не был социалистом, но в равной мере не был и неолибералом, сторонником чикагской школы, — по крайней мере, так полагали боливийцы .

Поскольку окончательное решение о президенте зависело от Конгресса, это был период решающих тайных переговоров и сделок между двумя сторонами: Конгрессом и Сенатом. Важнейшую роль тут сыграл недавно назначенный сенатором Гонсало Санчес де Лосада (которого в Боливии называли Гони). Он так долго жил в Соединенных Штатах, что говорил по-испански с резким американским акцентом, и, вернувшись в Боливию, стал одним из богатейших бизнесменов. Он владел компанией Comsur, которой принадлежали вторые по величине частные шахты страны, — а вскоре они вышли на первое место. В молодости Гони обучался в Чикагском университете — хотя и не на экономическом отделении — и высоко ценил идеи Фридмана, понимая, что они влекут за собой невероятную прибыль в горнодобывающей сфере, пока еще находившейся в руках боливийского государства. И когда Сакс изложил команде Бансера свой план шоковой терапии, на Гони это произвело огромное впечатление.

Подробности тайных переговоров так и не были преданы огласке, но результат оказался достаточно ясным. 6 августа 1985 года Пас Эстенсоро был объявлен президентом Боливии. А всего четыре дня спустя Пас назначил Гони главой секретной двухпартийной кризисной экономической команды, которая должна была радикально преобразовать экономику. Эта группа начала с прописанной Саксом шоковой терапии, но пошла гораздо дальше. Фактически это была программа демонтажа всей государственной экономической модели, которую десятилетиями раньше выстроил сам Пас. К тому моменту Сакс уже вернулся в Гарвард, но, по его словам, «был счастлив узнать, что партия Бансера поделилась нашим планом стабилизации с новым президентом и его командой» .

Сторонники Паса и не подозревали, что их лидер участвует в этой тайной сделке. За исключением министра финансов и министра планирования, которые входили в секретную группу, Пас даже не сообщил своему новому кабинету о существовании кризисной экономической команды .

На протяжении семнадцати дней кризисная команда собиралась в роскошном доме Гони. «Мы приходили сюда осторожно, почти тайно», — вспоминал министр планирования Гуильермо Бедрегаль в интервью в 2005 году, впервые сообщая об этих подробностях . Они замышляли радикальный переворот в экономике, равного которому никогда не происходило в условиях демократии. Президент Пас был убежден, что единственная надежда — это действовать со всей возможной скоростью и неожиданностью. В этом случае боливийские профсоюзы, славящиеся своей активностью, и группы крестьян будут застигнуты врасплох и не успеют организовать сопротивления. По воспоминаниям Гони, Пас «все время повторял: "Если вы хотите это делать, делайте сейчас. Операцию невозможно повторять дважды"» . Причина, по которой Пас после выборов повернул свою политику на 180 градусов, остается загадкой. Он умер в 2001 году, так никогда и не объяснив, что заставило его согласиться на программу шоковой терапии Бансера: обещанный пост президента или полный переворот мировоззрения. Кое-что объяснила встреча с Эдвином Корром, послом США в Боливии в то время. Он рассказал, что встречался со всеми политическими партиями и ясно дал им понять, что Америка будет оказывать помощь лишь в том случае, если Боливия примет шоковую программу.

Через 17 дней Бедрегаль, министр планирования, держал в руках первый вариант программы шоковой терапии. Она предполагала отмену субсидии на продукты питания, почти полную отмену контроля цен и повышение цены на нефть на 300 процентов . Несмотря на то что жизнь в этой отчаянно бедной стране должна была стать еще дороже, программа замораживала и без того крайне низкие зарплаты государственных служащих на один год. Она также призывала к урезанию правительственных расходов, раскрытию границ Боливии для неограниченного потока импортных товаров и сокращению числа государственных компаний, что было первым шагом к их приватизации. Неолиберальная революция, охватившая страны южного конуса, ранее миновала Боливию, теперь же страна наверстывала упущенное.

Когда члены кризисной команды завершили работу над первым наброском новых законов, они не решились представить их боливийским законодателям, не говоря уже об избирателях, которые никогда бы не проголосовали за такой план. Прежде они хотели решить еще одну задачу. Вместе они направились в офис представителя МВФ в Боливии и рассказали ему о своих планах. Его ответ одновременно обнадеживал и пугал: «Об этом каждый сотрудник МВФ может только мечтать. Но если из этого ничего не выйдет, к счастью, у меня есть дипломатическая неприкосновенность, я могу сесть в самолет и улететь» .

У боливийцев, предлагавших этот план, такой возможности убежать не было, и многие боялись возможной реакции общества. «Они нас убьют», — предсказывал Фернандо Прадо, самый молодой член группы. Бедрегаль, основной автор программы, пытался приободрить свою команду сравнением с военным летчиком, атакующим врага: «Мы должны чувствовать себя как пилот над Хиросимой. Сбрасывая атомную бомбу, он не знал, что делает, но когда увидел облако дыма, воскликнул: "Ой, извините!" Точно так же должны поступить и мы — запускаем программу, а потом говорим: "Ой, извините!"»

О том, что перемены в стране должны происходить наподобие внезапной армейской атаки, постоянно твердят все экономисты шокового направления. В военной доктрине США «Шок и трепет: быстрое достижение господства», опубликованной в 1996 году и ставшей основой разработки плана нападения в 2003 году на Ирак, говорится, что нападающие должны «контролировать окружение и парализовать противника или настолько перегрузить его восприятие и способность понимать происходящее, что враг окажется не в состоянии сопротивляться» . Экономический шок основан на тех же принципах: предполагается, что люди способны реагировать на постепенные изменения — закрытие здравоохранительной программы тут, торговая сделка там, — но если десятки изменений одновременно наваливаются на них со всех сторон, возникает ощущение тупика и население утрачивает волю.