Русские во Второй мировой войне - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Уткин cтр.№ 204

Оружие родины

Посмотрим на цифры. В августе во всем большом районе Сталинграда насчитывалось 123 зенитных орудия. К октябрю их число было доведено до тысячи. Сюда пошли полмиллиона винтовок, 80 тысяч автоматов, 17 тысяч пулеметов, 16 тысяч противотанковых ружей, 9 тысяч артиллерийских снарядов, 1000 «катюш».

В ночь с 19 на 20 октября германское командование ввело в город подкрепления, что сразу же сказалось на интенсивности атак в районе Спартановки, «Баррикад» и «Красного Октября». Земля 62-й армии съеживалась, как шагреневая кожа. К вечеру 23 октября в руках немцев была северо-западная оконечность «Красного Октября». На следующий день немецкие автоматчики вошли в центральную часть «Баррикад». Между атакующими и обороняющимися дистанция была два-три десятка метров. Копоть въелась и в тех. и в других. В развалинах разлагались трупы, чад пожарищ смешался с едким запахом пороха, горящий кирпич плавился от огнеметов. Пыль царила в воздухе, штукатурка неизменно посыпала всех, свет божий позабыл это место. Оружием в каждом из домов последовательно были пулеметы, гранаты, автоматы, штыки и ножи. Днем немцы вытесняли русских. Ночью, обмотав, чтобы приглушить слышимость, сапоги, защитники возвращались с кинжалами в руках и взведенным оружием.

Улыбчивый и непосредственный сержант Павлов из 13-й гвардейской дивизии стал хозяином четырехэтажного дома на Солнечной улице, доминировавшего над целым кварталом. Вначале он и трое подчиненных словно невзначай бросили гранаты в окна первого этажа этого «принадлежавшего» немцам дома. В подвале дома он обнаружил наших раненых и послал гонца с известием о взятии дома. Но гонец, остановленный германской контратакой, возвратился. Тогда Павлов, самый улыбчивый среди героев Сталинграда, сам отвел раненых в тыл и вернулся с двадцатью новыми «жильцами». Они разбили стены между подвальными помещениями и организовали круговую оборону — пулеметы в окнах, минометы в укрытиях, снайперы в укромных местах. «Семья» росла. В ней были украинцы, казахи, узбеки, грузины — и никто ни на секунду не усомнился в том, что здесь, на берегу Волги, в забытом богом доме южнорусского города они сражаются за Родину. Почему потомки этих героев забыли это — лучшее, самое великое в своей, в нашей национальной истории?

В углу неожиданно был найден граммофон с единственной пластинкой, которую заиграли (хотя никто не знал этой мелодии) до потери звука. А «дом Павлова» стоял на пятикилометровой полосе фронта, идущего от северных железнодорожных путей и северного склона Долгого оврага к «Нефтесиндикату», поворачивая к Волге недалеко от Центрального причала. Волею архитекторов и обстоятельств этот дом доминировал над окружающей местностью. Глубина фронта стоявшей здесь 13-й гвардейской дивизии варьировала от 500 до 300 метров. Ошибкой немцев было их постоянное стремление взять непокорный дом лобовой атакой, а не разрушить с воздуха или артиллерийским огнем (может быть, дом был спасительно близок к передовой?). Здесь все становилось предсказуемым. Павлов умело минировал непосредственные подходы к своему дому, а «жильцы» дома, числом до шестидесяти человек, держали в своих руках минометы, тяжелые пулеметы, противотанковые ружья и снайперские винтовки. С высоты третьего этажа «жильцы» видели приближающиеся танки и автоматчиков, они корректировали огонь и не забывали о снайперских прицелах. Немцы упорно долбили дом прямой наводкой. Дом закоптел, потерял окна, но словно был заговорен. «Жильцы» менялись, погибших замещали новые бойцы, а дом, недалеко за спиной которого мирно текла река Волга, стоял как славный витязь из былин.

Он стоял пятьдесят восемь дней. Германская армия завоевала почти всю Европу, прошла с боями десятки стран, оккупировала все пространство между Парижем, Ираклионом, Осло и Ростовом, но пройти несколько десятков метров, ведущих к «дому Павлова», она не сумела. Этот невзрачный в общем дом в сердцевине Сталинграда — наш общий дом. В нем пролита кровь всех населяющих нашу страну народов. Он в лихой час стал символом страны, неприемлющей поражения, не спрашивающей о цене, покорной в своей решимости, непокорной в признании кого-либо хозяином своей судьбы.

Вся эта умытая кровью земля бесстрашных гвардейцев Родимцева просматривалась немцами. Сильным пунктом германского фронта был Дом железнодорожника, равно как и Дом специалистов. Родимцев дважды пытался вернуть себе Дом железнодорожника, но так и не смог. Немцы наблюдали за русскими из Дома железнодорожника, а те наблюдали за немцами из обращенного к площади 9 Января «дома сержанта Павлова». В обстановке установившегося своеобразного равновесия важным успехом нашей стороны было отбитие 24 октября 1942 года «Военторга» (западные исследователи, видя на фронтоне надпись «Универсальный магазин», принимают его нередко за университет). Помогли подведенные к этому зданию ночью 45-миллиметровые орудия, минометы и пулеметы. После неожиданной огневой подготовки в «Военторг» ворвались солдаты 39-го гвардейского полка. Так защитники города завладели углом улиц Солнечная и Смоленская.

Немецкий солдат пишет домой: «Мы часто говорим себе, что русские вот-вот сдадутся, но эти грубые невежественные люди никак не хотят понять, что их положение безнадежно».

Удивительная непонятливость. За нее было заплачено в Великой войне много миллионов жизней.

В здании химической фабрики умельцы оборудовали учебный тир. Мастера своего дела приходили сюда учить новичков снайперскому искусству. На дальней стене нарисовали немецкие каски и очертания фигур. Щедрые советы перемежались многочасовой учебной стрельбой, и из здания, занимавшего целый квартал, постоянно раздавались глухие выстрелы. «Выпускники» немедленно пропускались к «ничейной земле». Их прицельный огонь стал для немцев кошмаром. Особую славу приобрел рядовой Василий Зайцев, учившийся в Магнитогорске, служивший на Тихоокеанском флоте и прибывший в Сталинград с 284-й дивизией. Здесь неожиданно раскрылся его природный стрелковый талант — в течение десяти дней он поразил сорок движущихся мишеней. Его глаз был как бы натренирован на витые офицерские погоны. В панике немцы вызвали из Германии своего суперснайпера — майора Конинга. Зайцев узнал о новоприбывшем немце, который внимательно обходит боевые позиции немцев. Полковник Батюк рассказал снайперам о стрелковом асе. Зайцев запросил времени изучить привычки нового противника.

А на другой стороне немецкая разведка изучала (в основном по листовкам и газетам, прославляющим меткого стрелка, а также у пленных) все, что можно, о Зайцеве, давая Конингу пищу для размышлений. Вскоре к Батюку поступили сведения о двух погибших снайперах. Чувствовалась опытная новая рука. Теперь Зайцев хотя бы примерно знал, где его ждут. Он выполз на ничейную землю между Мамаевым курганом и заводом «Красный Октябрь». На третий день удивительной охоты на людей к Зайцеву и его помощнику (прикрывающему тыл) Куликову приполз политрук Данилов. Развиднелось, и началась обычная артиллерийская перепалка. Внезапно Данилов встал с криком: «Я покажу тебе, где он!» — и немедленно получил от Конинга пулю в плечо. Двое солдат на носилках оттащили Данилова в медчасть.

Зайцев затаился, шаря биноклем по противоположной стороне. Возле подожженного танка он видел безобидную груду кирпича и постепенно пришел к выводу, что это идеальное место для опытного снайпера. Чтобы проверить свою теорию, он слегка поднял варежку, и та немедленно оказалась пробитой пулей. Теория получила подтверждение. Зайцев постарался зайти к Конингу со стороны солнца и, зайдя с запада, оказался «прикрытым» лучами послеобеденного солнца. Именно здесь Зайцев обозначил позицию, которую он занял утром следующего дня. Слева волжские переправы стонали от несущейся к ним целенаправленной погибели. Чтобы дезориентировать Конинга, Зайцев выстрелил по груде кирпичей и железа, где предположительно находился немецкий майор. После полудня солнце погрузило Зайцева в тень, откуда он не отводил телескопического прицела, направленного на груду мусора. Внезапно блеснул оптический прицел противника, и Зайцев попросил Куликова поднять свою бескозырку. Конинг выстрелил немедленно, и Куликов правдоподобно вскрикнул якобы от попадания. Ликуя, Конинг поднял голову, что было его смертельной ошибкой — пуля прошла между глаз.