Иной Сталин - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Жуков cтр.№ 56

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Иной Сталин | Автор книги - Юрий Жуков

Cтраница 56
читать онлайн книги бесплатно

Столь же значимым, но уже для интеллигенции, должно было стать и другое решение ПБ, от 4 апреля 1936 г., означавшее, в сущности, полный отказ от господствовавшей в годы первой пятилетки махаевщины, выразившейся, среди прочего, в наиболее одиозных процессах того времени, дискредитировавших практически всех, кто имел высшее образование.

Л. К. Рамзина, В. А. Ларичева, В. И. Огнева и других довольно известных инженеров, осужденных на десять лет по делу «Промпартии», не просто помиловали, но и восстановили «во всех политических и гражданских правах». Опубликованное на следующий день в «Известиях» постановление президиума ЦИК СССР стало весомой пропагандистской акцией, призванной положительно повлиять на политические настроения технической интеллигенции.

Тогда же ПБ приняло еще два, внесенных Сталиным и Молотовым по предложению А. Я. Вышинского, решения, на этот раз касавшихся предельно ограниченного круга лиц — «социально чуждых элементов», высланных в начале 1935 г. из Ленинграда в связи с убийством Кирова. 28 февраля:

«Предложить НКВД и Прокуратуре Союза ССР в отношении учащихся высших учебных заведений или занимающихся самостоятельным общественно-полезным трудом, высланных в 1935 г. из Ленинграда в административном порядке вместе с их родителями в связи с социальным происхождением и прошлой деятельностью последних, но лично ничем не опороченных, — высылку отменить и разрешить им свободное проживание на всей территории Союза ССР» [24] .

8 мая Вышинский вновь направил Сталину и Молотову записку все по той же проблеме. Только три месяца спустя Сталин и Молотов нашли наиболее приемлемую форму ответа. 23 июля ПБ приняло подготовленное ими решение:

«Предложить ЦИК СССР и ВЦСПС лиц, высланных из Ленинграда, но не виновных в конкретных преступлениях, на время высылки не лишать избирательных прав и права на пенсию» [25] .

Всеми этими решениями и постановлениями группа Сталина упорно стремилась к одной из важнейших по возможным результатам цели: принципиальному изменению массовой базы избирателей. Загодя, еще до принятия и новой конституции, и основанного на ней избирательного закона, она хотела предельно расширить круг лиц, которым вернули гражданские права, отбиравшиеся начиная с 1918 г.

Глава девятая

Стремительно и даже безоглядно идя на политические реформы, группа Сталина, хотела она того или нет, вынуждена была учитывать, что в любой момент может столкнуться с сильным и решительным противодействием. И не с латентным молчаливым, а с более опасным — открытой и предельно активной оппозицией ортодоксальной части партии. Об этом бесстрастно свидетельствовали материалы по делу об убийстве Кирова/по «Кремлевскому делу». Именно тогда и были выявлены царившие в партии настроения, однозначное неприятие как нового курса в целом, так и идеи создания новой конституции.

Разумеется, ядром, основой вполне возможной активной оппозиции, если бы она появилась и проявила себя, должны были стать остававшиеся на свободе или находившиеся в ссылке сторонники Троцкого и Зиновьева, в совсем недавнем прошлом достаточно известные и влиятельные деятели. Первые признаки назревающей опасности для узкого руководства отметил начальник СПО НКВД Г. А. Молчанов. 5 февраля 1936 г. он докладывал Ягоде: «Новые материалы следствия обнаруживают тенденцию троцкистов к воссозданию подпольной организации по принципу цепочной связи небольшими группами» [1] . О том же шла речь и в циркуляре заместителя наркома внутренних дел Г. Е. Прокофьева от 9 февраля: «Имеющиеся в нашем распоряжении… данные показывают возросшую активность троцкистско-зиновьевского контрреволюционного подполья и наличие подпольных террористических формирований среди них. Ряд троцкистских и зиновьевских групп выдвигают идею создания единой контрреволюционной партии и создания единого организационного центра власти в СССР». А далее следовал вполне логичный вывод: «Задачей наших органов является ликвидация всех… дел по троцкистам и зиновьевцам, не ограничиваясь изъятием актива, направив следствие на вскрытие подпольных контрреволюционных формирований, всех организационных связей троцкистов и зиновьевцев и вскрытие террористических групп» [2] .

На первый взгляд текст циркуляра выглядит слишком одиозным, вполне характерным для всех документов, исходивших с Лубянки, и не только в то время. Но если не принимать во внимание непременные далекие от действительности определения как «контрреволюционные», «террористические» да отбросить столь же нарочито использованные понятия «подпольные», «формирования», то оставшееся выглядит достаточно серьезным и вполне возможным. Сторонники Троцкого и Зиновьева стремятся к консолидации, к созданию уже не невозможной в существующих условиях фракции, а вполне самостоятельной собственной партии. Такой же, какие уже начали возникать во многих странах Европы под воздействием призыва Троцкого для объединения в своих рядах всех тех, кто по-прежнему считал себя твердыми марксистами-ленинцами и революционерами, не способными к противоестественному соглашению или компромиссу с явно ревизионистской, оппортунистической, с их точки зрения, группой Сталина.

Ну а если новая партия и не возникнет, то у троцкистов и зиновьевцев все же достанет влияния для того, чтобы скрытно выдвинуть собственных кандидатов в депутаты, может быть, провести их на выборах в Верховный Совет СССР и получить тем самым трибуну для свободного выражения своих политических взглядов. В этом и таилась опасность для сталинской группы реформаторов.

Циркуляр, естественно, достиг предусмотренной цели — подъема новой волны репрессий (к 1 апреля было арестовано уже 508 человек) [3] . Среди «изъятых», по образному выражению Прокофьева, оказался сотрудник Коммунистической академии некий И. И. Трусов, хранивший личный архив Троцкого, относившийся к 1927 г. Эта весьма важная находка дала Сталину основание провести 27 февраля через ПБ заурядное решение, оказавшееся не только непредсказуемым по своим отдаленным последствиям, но и послужившее своеобразной стартовой площадкой для быстрого карьерного взлета Н. И. Ежова. Решение гласило: «Предлагаю весь архив и другие документы Троцкого передать т. Ежову для разбора и доклада ПБ, а допрос арестованных вести НКВД совместно с т. Ежовым» [4] .

Выполнить со всей ответственностью новое, столь серьезное поручение Ежову ничто не мешало, ибо весь последний месяц он занимал всего две должности — секретаря ЦК и председателя КПК. От обязанностей же заведующего ОРПО его, как бы предвидя близкое будущее, освободили еще 4 февраля, утвердив вместо него его заместителя Г. М. Маленкова [5] . Следующий виток активных действий НКВД пришелся на конец марта, что, несомненно, было связано с демонстративным замалчиванием интервью Сталина от 1 марта. 25 марта Ягода, обобщая результаты следственных материалов, предложил в докладной записке на имя Сталина (вполне возможно, подготовленной совместно с Ежовым) ссыльных троцкистов отправить в отдаленные лагеря, туда же направить и тех, кто был при последнем обмене партбилетов исключен из партии за принадлежность к троцкизму (их численность составила 308 человек) [6] . Уличенных же в «причастности к террору» следовало расстрелять [7] . Эта рекомендация наркома была передана на заключение Вышинскому, который с оговорками, присущими юристу, одобрил ее. 31 марта генеральный прокурор сообщил свое мнение Сталину:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию