Геополитика. Как это делается - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стариков cтр.№ 85

Страница

Здесь хочется отметить две вещи: обратите внимание, когда и в какое время США начали воплощать этот план. В 2001 году Штатам «Аль-Каида» нужна была лишь как повод для слежки, нарушения всех мыслимых прав и свобод и вторжения в независимые страны. Прошло десять лет – и теперь американцы воюют в Сирии и Ливии с исламистами в одном окопе. Что изменилось? США утеряли контроль над ситуацией в мире. Раньше им противостоял один Китай, а теперь вновь на арену вышла Россия, а глядя на нее, начала «взбрыкивать» и Европа. [539] Дошло до того, что антиамериканскую позицию занял целый ряд латиноамериканских стран. В 2001 году англосаксы думали, что смогут удушить Китай другими способами, а Россия сошла со сцены мировой геополитики уже навсегда. Но они ошиблись – мы вернулись. Конечно, Россия сегодня вовсе не СССР по силе, влиятельности и мощи, но ведь и Советский Союз только после 1949 года начал на равных противостоять англосаксам. [540]

Россия и Китай – две державы Суши, им нечего делить. Державы Суши должны, сотрудничая друг с другом, совместно противостоять Морю, а не устраивать конфронтацию на радость безжалостному сопернику. Причем общему сопернику. Китай, руководимый канонами геополитики, – не угроза России, а соратник в деле строительства многополярного мира. Все разговоры о «китайской угрозе» – это попытки англосаксов и «демократических журналистов», а также совестливых блогеров постараться выдать белое за черное. Между тем геополитика – это наука, правила которой выверены веками и придуманы в основном англосаксонскими мудрецами. Море должно дробить Сушу и отсекать ее от береговой линии. Поэтому дружить с большой сильной Россией англосаксы не могут по определению, а вот Китай может. Значит ли вышесказанное, что Россия должна безоговорочно доверять Китаю? Разумеется, нет. Верить в нашем мире нельзя никому. Просто нужно трезво смотреть на вещи и понимать, кто является вечным врагом, простите, «партнером», а кто – потенциальным союзником и попутчиком.

Теперь несколько слов об отношениях США и Китая, которые прошли долгий путь от открытой войны в Корее через сотрудничество и совместную работу к новому витку противостояния как главные силы Моря и Суши. Общие интересы Вашингтона и Пекина вырисовываются по мере того, как экономики обоих государств приходят в упадок. После победы коммунистов в гражданской войне США признавали в качестве Китая остров Тайвань и бежавших туда чанкайшистов. По 1971 год в ООН Китай представляли дипломаты Тайбея, а не Пекина. Затем Вашингтон вдруг заявил, что будет придерживаться политики «двух Китаев». Что же случилось, почему американцы изменили свое отношение к коммунистам из Пекина? Дело в том, что в это время благодаря Шарлю де Голлю доллар переживал золотой дефолт. Штаты постепенно начали приучать мир к тому, что доллар – это не единственная в мире валюта, имеющая золотое содержание, а просто резаная зеленая бумага. 1971 год – самый разгар золотого дефолта доллара. США требовалось новое наполнение их валюты. Наполнить доллар новым содержанием согласился Китай, который в тот момент также находился в тупике. Соглашение Вашингтона и Пекина было предельно ясным: технологии в обмен на работу и поставки самого широкого спектра товаров. И вот уже в 1971 году Мао Цзэдун разрешил американской команде по настольному теннису посетить столицу Китая. Через несколько часов президент США Ричард Никсон публично высказался за налаживание культурных и экономических связей с Китаем. Далее состоялся тайный визит в Пекин советника по национальной безопасности Генри Киссинджера, за этим последовало «неожиданное» лишение представителя Тайваня места в Совете Безопасности ООН, которое перешло к Пекину. В следующем, 1972 году Никсон стал первым президентом США, посетившим Китай. [541] Так и началось сближение двух «партнеров». Дружба против СССР помогла обеим странам просто-напросто выжить.

Однако последнее десятилетие ХХ века Вашингтон планировал встретить в максимально комфортной обстановке: когда на карте мира не будет ни суверенной России – СССР, ни суверенного Китая. И если на ликвидацию Союза работал Горбачев и его команда, то в Китае работали другие товарищи. Оранжевая революция, первым образцом которой стал Февраль 1917 года в Российской империи, должна была оставить след и в истории Китая. Стартовым выстрелом для «перемен», которые лишили бы Китай независимости и будущего, послужила смерть бывшего генсека КПК Ху Яобана 15 апреля 1989 года. Ху Яобан, сильно напоминающий молодого Михаила Сергеевича, занимал пост генерального секретаря компартии Китая в период с 1980 по 1987 год, а также председателя ЦК КПК в 1981-1982 годах. В 1982 году на XII съезде КПК он, как и Горбачев, рассказал о прошлом своей страны с негативом, упомянув в том числе о серьезном вреде, нанесенном китайскому народу ошибками «культурной революции» и ошибками, допущенными Мао Цзэдуном в последние годы жизни. Реакция партийцев была такой же, как и в СССР: никогда ранее за все годы существования Китайской Народной Республики с высоких трибун такое не говорилось. [542] Ху Яобан предложил реформы. Если бы они осуществились, никакого современного мощного Китая уже бы не было. КПК повторила бы судьбу КПСС. Генсек лично возглавил кампанию по реабилитации незаконно репрессированных во времена культурной революции членов партии. Промежуточным итогом реформ и рассказов об ошибках Мао стали выступления студентов и интеллигенции в конце 1986 года. Понимая, куда ветер дует, руководство китайских коммунистов вовремя прекратило антигосударственную политику генсека и сделало то, что в СССР, к сожалению, не сделали: генеральный секретарь ЦК КПК Ху Яобан лишается своего поста. В январе 1987 года расширенное заседание Политбюро ЦК КПК удовлетворяет его просьбу об отставке. Однако горе-реформатор остается одним из руководителей партии, а 15 апреля 1989 года он скончался от обширного инфаркта. Уже на следующий день после смерти Ху Яобана, который уже два года как не рулил Китаем, в студенческих районах Пекина как по заказу возникают стихийные траурные митинги, перерастающие в массовые протесты на площади Тяньаньмэнь. Сложно и даже невозможно себе представить, чтобы смерть партфункционера, который не сел в тюрьму и не был репрессирован, вызвала такой живой отклик у людей. [543] Это был лишь повод. Любопытно, что пишут либеральные журналисты: «Пожалуй, все началось с того, что пекинская интеллигенция захотела отметить 200-летие французской Декларации прав человека и гражданина». [544]

Страница