Антироссийская подлость - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мухин cтр.№ 140

492. В показаниях Тартаковского вызывает вопрос только сообщение последнего офицера о том, что он находился под Смоленском в «Козельском» лагере. Но если бы Тартаковский врал, то он бы этот момент в своём вранье обошёл. А в остальном в показаниях этого свидетеля нет никаких внутренних противоречий. Свидетельство Тартаковского подтверждает, что сразу после войны в Польше было ещё много офицеров, могущих подтвердить наличие лагерей с польскими военнопленными под Смоленском до прихода туда немцев. И мы можем понять, каких свидетелей готовил в 1946 г. польский прокурор Мартини и за что его убили польские геббельсовцы.

493. Не надо однако думать, что бригада Геббельса отказывается выслушивать свидетелей через 50 лет после катынских событий — наоборот. Свидетелей прокуроры ГВП РФ собрали столько, что складывается впечатление, будто они мобилизовали для дачи показаний пациентов всех психиатрических больниц запада России. В упомянутом уже фильме «Память и боль Катыни», который освятили своими консультациями два юстиции генерала, три юстиции полковника, юстиции подполковник и затесавшийся к ним юстиции майор, полякам с придыханием прочтут показания некоего Климова П. Ф., который рассказывает полякам, что в здании УНКВД Смоленской области был построен транспортёр из «камер расстрелов» на улицу, чтобы трупы польских офицеров грузить механизированным способом прямо в кузова машин. Какой именно транспортёр — ленточный, шнековый, тележечный и т. д. — не уточняется, поскольку для придурков достаточно самого этого слова «транспортёр». На умственно неполноценных, уверял Геббельс, такое действует впечатляюще.

И это при том, что в самих административных зданиях УНКВД не только не расстреливали никого, но и не содержали заключённых. В этих зданиях было всего несколько камер для задержанных, которые после оформления ареста переводились в тюрьмы, там же, в тюрьмах, если их приговаривали к ВМН, их и расстреливали. Об этом геббельсовцам дал показания их ранее любимый свидетель бывший бургомистр Смоленска Меньшагин, который до войны работал адвокатом. Он в своих воспоминаниях подробно пишет о том, что приговорённые к расстрелу содержались в Смоленской тюрьме, а не в здании НКВД, и в тюрьме же их казнили.

494. Из фильма, состряпанного с помощью семи юстиции подонков из ГВП, поляки услышат холодящий душу рассказ больного Левченко о том, как один расстрелянный польский офицер ночью очнулся и, вооружённый только дыркой в голове, захватил в тюрьме оружейную комнату и три дня отстреливался. Взять его не могли, попытались залить водой — не тонет, тогда отравили газом. (Шварценеггер и Рэмбо отдыхают). И все эти байки тщательно собирались прокурорами ГВП, присоединялись к уголовному делу № 159 и тут же переправлялись в Польшу, чтобы вызвать у поляков ненависть к русским перед вступлением Польши в НАТО.

495. Юстиции подполковник Яблоков из шкуры вылазит, чтобы доказать, что он в плане подлости и идиотизма юстиции генералам ни в чём не уступает. Он пишет:

«Из беседы с майором госбезопасности Н. Н. Смирновым, который, в свою очередь, узнал об этом от участника расстрелов Мокржицкого, стало известно, что поляков расстреливали группами, заводили в специально огороженное дощатым забором место и устраивали перекличку. В это время Стельмах, Мокрыжицкий и другие сотрудники комендантской команды, стоя на специальных подставках, стреляли сверху в голову. Это в основном подтверждает информацию, собранную в районе Катыни З. Козлиньским. По его данным, группы пленных после переклички тесно усаживались на скамью у стены барака покурить. Позади них поднималась доска, и за спиной каждого оказывался расстрельщик, который синхронно с другими нажимал на спуск. Трупы оттаскивались за кусты в ямы». [536]

Те, кто давали Яблокову и Козлинскому эти показания, были либо в глубоком старческом маразме, либо издевались над придурками-прокурорами. Интересно, что этим бредом о выстрелах сверху вниз прокурорские геббельсовцы опровергают самих себя — и результаты эксгумации под Харьковом и в Медном, и выводы 1943 г. профессора Г. Бутца, который писал, что траектория выстрела «проходит от затылка к области лба под углом 45°». Геббельсовцым и на это наплевать — главное, чтобы эти страшилки помогли втащить Польшу в НАТО. И Польша прочла этот бред практически сразу же в статье: Pyzel M. Polski patrol w Katyniu. (Dziennik polski, 17.IX.1991). [537]

496. Остался ещё один вопрос, который выяснила комиссия Бурденко и который очень не хочется обсуждать геббельсовцам — это вопрос о том, что немцы сначала откопали польские трупы (в том числе и в других местах расстрела), затем почистили им карманы в плане изъятия документов с датами позже мая 1940 г., а затем снова их закопали и стали приглашать разные делегации, на глазах которых, якобы, раскопки производились впервые.

Повторю, что раньше у геббельсовцев любимым свидетелем был бургомистр Смоленска при немцах Б. Меньшагин. Он удрал вместе с немцами, его в 45-м поймали, дали 25 лет, которые Меньшагин отсидел во Владимирской тюрьме. Между прочим, сам он считал, что ему достаточно было дать всего 10 лет. [538] Геббельсовцы знали, что он жив, и их, видимо, удивляло, что СССР не использует его показания по Катынскому делу. В связи с этим они полагали, что он может дать показания против Советского Союза, и поэтому даже в тюрьме пытались с ним связаться. Когда Меньшагин вышел на свободу, то он геббельсовцам надиктовал на магнитофон свои воспоминания, не обманув их надежд (уж очень он любил деньги), но о том, что поляков расстрелял НКВД, он сказал как о своём предположении. И это всё. Зато он, сам того не подозревая, надиктовал массу подробностей, доказывающих, что поляков расстреляли немцы.

497. А надо сказать, что Меньшагин хотя и глуповат, как все подонки, но обладал феноменальной памятью — он и через 50 лет помнил фамилии, цитаты, даты, дни недели. Я усомнился в такой памяти и решил его проверить. Ниже в цитате он пишет, что 17 апреля 1943 г. было субботой. Проверил — точно! И ввиду такой памяти его показания становятся очень ценными. В данном случае нам интересен вот такой эпизод его воспоминаний.

498. «11 апреля 1943 года заведующий Красноборским дачеуправлением Космовский Василий Иванович сообщил мне, что поблизости от Красного Бора, в районе Гнездова, открыты могилы расстрелянных поляков. Причём, что немцы выдают их за расстрелянных советской властью. 17 апреля в конце рабочего дня ко мне пришёл офицер пропаганды немецкой — зондерфюрер Шулле — и предложил поехать на следующий день, значит, 18 апреля, на могилы на эти, чтобы лично убедиться, увидеть расстрелянных. И сказал, что, кого пожелаю, я могу взять из сотрудников управления.

Уже сотрудники почти все разошлись, так как это была суббота — короткий день, и я застал только Дьяконова и Борисенкова, которым сказал, что, если они желают, могут поехать. Они выразили согласие. На другой день к двум часам все собрались на Рославльском шоссе в помещении пропаганды. И оттуда на легковых машинах поехали по Витебскому шоссе в район Гнездова. Помимо меня, ездили сотрудники городского управления Дьяконов и Борисенков и главный редактор издававшейся немцами газеты — точно „Наш путь“, кажется, нет, уже забыл, — Долгоненков и ещё кто-то из работников пропаганды — русских.