Как Черчилль развязал Вторую Мировую. Главный виновник войны - читать онлайн книгу. Автор: Александр Усовский cтр.№ 49

Этим войскам противостояли войска 3-й танковой и 9-й полевой армий группы армий «Висла» и 4-й танковой и 17-й полевой армии группы армий «Центр». В их составе насчитывалось 48 пехотных, 9 моторизованных и 6 танковых дивизий, а также гарнизон города Берлина (200 батальонов фольксштурма, части полиции, зенитных, вспомогательных частей, всего около 200 000 человек) — всего около миллиона солдат, офицеров и ополченцев, 10 400 орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий.

В целом превосходство советских войск было: по пехоте — 2,1:1, по артиллерии — 4:1, по танкам — 4,2:1, по самолетам — 2,3:1.

Но и это было не главным. К началу советского наступления на Берлин на позициях артиллерии 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов было сосредоточено СЕМЬ МИЛЛИОНОВ СТО СОРОК СЕМЬ ТЫСЯЧ артиллерийских выстрелов. Это — не считая патронов к стрелковому оружию, не считая реактивных снарядов к системам залпового огня, не считая авиабомб и снарядов авиапушек.

Только артиллерийских снарядов командованием Красной Армии под Берлином было запасено по семь штук на каждого защитника города…

А если еще считать, что основу гарнизона города Берлина составлял фольксштурм, то картина станет и вовсе безрадостной. Войскам, способным, по словам маршала Конева, «штурмовать небо», противостояли, кроме измученных непрерывными отступлениями, голодных и потерявших веру солдат, плохо вооруженные и необученные мальчишки и старики…

Знали ли немцы о предстоящем штурме?

Конечно, знали. Ну и что? Что они могли сделать в ситуации, когда враг многократно сильнее, лучше вооружен, оснащен, накормлен, в конце-то концов? На каждую немецкую армейскую буханку хлеба приходилось по пятьдесят банок американской тушенки — Ремарк писал это о Первой мировой, но в сорок пятом история повторилась.

А насчет осведомленности немецкого командования — на допросе 3 мая пленный командующий войсками охраны тыла 9-й немецкой армии генерал Бернгард четко, по-военному, доложил:

«Я могу категорически заявить, что наше командование располагало совершенно точными данными о предстоящем большом наступлении русских войск в направлении Берлина. 6 апреля у командующего 9-й армией генерала Буссе состоялось совещание, на котором присутствовали командиры корпусов.

Начальник разведотдела 9-й армии сделал доклад о положении и о противостоящем 9-й армии противнике… указал, что нам противостоят войска маршала Жукова, что сюда, после завершения операции в Восточной Померании, прибыли две танковые армии и что русские обладают превосходством в танках и в артиллерии в десятикратном размере, а в пехоте — в пятикратном».

Но даже то, что немцы ожидали русское наступление, готовились к нему, не имело уже ровным счетом никакого значения.

Слишком мало у них было сил, слишком велико было превосходство врага. В этой ситуации любые шаги обороняющихся войск способствовали лишь продлению агонии — на день или на час…

Части, оборонявшие город на внешнем кольце укреплений, и гарнизон Берлина могли в эти последние апрельские дни сорок пятого сделать лишь одно — сражаться до конца; и если сложить оружие — то лишь до дна исчерпав все возможности сопротивления.

Они сделали это. И не их вина, что победить в эти дни они не могли — защитники Берлина до конца выполнили свой долг, до самого последнего мгновения оставаясь верными своей присяге. И лишь смерть того, кому они ЛИЧНО присягали в верности, позволила уцелевшим прекратить сопротивление, не поступившись честью солдата.

2 мая генерал Вейдлинг, командовавший гарнизоном Берлина, отдал своим войскам последний приказ:

«30 апреля 1945 года фюрер покончил жизнь самоубийством. Мы, поклявшиеся ему в верности, оставлены на произвол судьбы.

Согласно приказу фюрера, вы должны продолжать борьбу за Берлин, несмотря на то что недостаток в тяжелом оружии, боеприпасах и общее положение делают эту борьбу бессмысленной.

Каждый час продолжения вами борьбы удлиняет ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых.

Каждый, кто падет в борьбе за Берлин, принесет напрасную жертву.

По согласованию с Верховным командованием советских войск требую немедленно прекратить борьбу.

Командующий обороной Берлина генерал от артиллерии Вейдлинг.»

Вот и все.

Все — по законам жанра, не отступая от них ни на шаг; поистине титаническая битва завершилась трагическим финалом, усталые немецкие солдаты, которым удалось уцелеть в этом кровавом урагане, сложили оружие к ногам победителей. Занавес.

С этого момента национал-социалистическая Германия уходит в небытие, оставив после себя легенды и предания, и дальше пьеса пойдет уже с другими участниками.

Битва за Берлин — это на самом деле вообще что-то уже за пределом человеческого восприятия. Но она должна была состояться, и германский Рейх должен был уйти в вечность именно так — не дипломатическими вывертами хитроумных дипломатов, не временными перемириями или сепаратным миром. Уйти, как солдат, до последнего момента сжимая в руках винтовку.

Что важно для каждого, кто серьезно интересуется историей Третьего рейха, — ВСЯ Германия, а не только ее солдаты, сражалась до конца! Рабочие бросали станки, только когда в цеха их заводов въезжали русские танки. Полиция оставалась на своих рабочих местах, даже если по окнам полицай-президиума лупили дивизионные пушки. Железнодорожники под пулеметным огнем вели свои эшелоны с уже бесполезными танками и самоходками — они должны были выполнить свой долг! Таких фактов в апрельские дни сорок пятого — с избытком. Даже советские политдонесения полны подобными сообщениями.

Характерный момент, перечеркивающий все байки о взаимной немецко-русской ненависти.

21 апреля русские войска вошли в предместья Берлина. И пока на соседних улицах кипел бой — по соседству, в ресторанах, не прекративших работу, кружку пива или бокал вина с легкой закуской могли получить и отступающие немцы, и наступающие русские! Это не шутка — об этом на полном серьезе пишет в своих воспоминаниях маршал Конев. По подобным случаям был даже выпущен специальный приказ, в котором разъяснялось, что в Германии литр пива стоит одну марку и вовсе нет никакой необходимости платить за него десять или двадцать марок. Но какое значение для солдата, вырвавшегося из ада боя, имела реальная стоимость пива?

Ведь на самом деле здорово, выйдя из наполненного гарью, копотью и вонью солярки танка, выпить на свежем воздухе кружку холодного пива с горячими ароматными сосисками! Русских танкистов вполне можно было понять. А за такое счастье не жаль и целой кипы этих странных немецких денег, в качестве «частных репараций» полученных еще в Шнайдемюле и до сей поры за ненадобностью валявшихся в планшетке. А что по этому поводу напишет замполит в своем донесении — да какая разница? Через полчаса на узкой Фоссштрассе мальчишка из «гитлерюгенда» вскинет на плечо свой «панцерфауст» — и все, взметнутся в небо соляровым выхлопом души танкистов…