Белогвардейщина - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 85

Кроме этих отдельных очагов сопротивления, весь Северный Кавказ стал белогвардейским. Сразу после взятия Владикавказа две кубанские дивизии под общим командованием Шкуро были переброшены на Дон. 16 февраля к Деникину прибыл новый глава союзной миссии генерал Бриггс. Он тоже показал себя другом России. Говорил "Здесь, в Екатеринодаре, творится великое дело".

Старался помочь всем, чем мог. Только мог он немного. Он приехал уже с другими инструкциями и полномочиями, куда более ограниченными, чем Пуль. О каждой мелочи вынужден был запрашивать командование в Константинополе, а по более важным вопросам — даже Лондон. А 19 февраля, только через три месяца после встречи с союзниками, в Новороссийске появился первый корабль с оружием и обмундированием. Наконец-то была хоть какая реальная помощь!

Для полноты картины следует упомянуть еще об одной небольшой войне, белогвардейско-грузинской. Армения, просидевшая весь 18-й год в осаде между Турцией, Азербайджаном и Грузией, видела в России свою защиту, неизменно поддерживала хорошие отношения с русскими и имела своего представителя при Добровольческой армии. В декабре началась война между Грузией и Арменией. Она отразилась и на армянах Сочинского округа, занятого грузинами. А они составляли там треть населения, коренных же грузин в Сочинском округе не было. Армяне обратились за помощью к Деникину. Опять же, несмотря на протесты британского ген. Форестье Иокера, командующего в Закавказье и поддерживающего отделение этого края от России, Деникин в феврале двинул из Туапсе на Сочи войска ген. Бурневича.

Грузинский командующий ген. Кониев и большинство его офицеров в день белого наступления гуляли в Гаграх на свадьбе сослуживца. Добровольцы внезапно атаковали грузин с фронта, а с тыла ударили дружины армянских дашнаков. (Интересно судьба играет — в Баку такие же дружины дашнаков были опорой красного фронта). Оказав незначительное сопротивление, грузинские войска сложили оружие. Добровольцы форсированным маршем двинулись на юг и заняли Сочи. Ген. Кониев, мчавшийся на автомобиле со свадьбы к войскам, угодил в плен. Вслед за этим деникинцы заняли Гагры и остановились на рубеже реки Бзыбь, дореволюционной границы Кутаисской губернии. Грузия послала сюда 6 батальонов Народной гвардии, но дальнейшее развитие конфликта остановили англичане, выставив на единственном мосту через Бзыбь свой пикет. Они же предложили Деникину оставить Сочинский округ. Он отказался, поскольку эта территория принадлежала России. Кониев и его солдаты были через несколько месяцев возвращены Грузии. Так что сейчас, отдыхая в Сочи, можете вспомнить генерала Деникина, благодаря которому этот край так и остался в составе России, а не Грузии.

Донская армия после развала фронта катилась назад и погибала как военная сила. Вьюги, глубокие снега, морозы, усталость, тиф довершали ее разложение. От тифа умер командующий несостоявшейся Южной армии генерал от артиллерии Н. И. Иванов. Войска разъедал яд недоверия. Одни обвиняли предателей-казаков, открывших фронт. Другие — командование. Третьи — «генералов», которым «продался» Дон (признав власть Деникина) и которые нарочно губят теперь казаков в отместку за прошлые конфликты. Очень немногие части сохраняли боеспособность. С дезертирами дурь и разложение пошли по станицам… Краснов метался по Дону, выступал перед станичниками в Каргинской, Старочеркасской, Константиновской, Каменской, уговаривая продержаться, обещая подмогу от Деникина, от союзников, ссылаясь на обещания ген. Пуля и французов. Но подмоги не было, и это еще больше подрывало боевой дух. Делался вывод — обман.

Подмоги не было, потому что Добровольческая армия в эти дни громила 11-ю и 12-ю красные армии на Северном Кавказе. Не добить их окончательно — значило бы снова дать возродиться, как летом и осенью, снова завязнуть в боях на неопределенное время. Пуля в Лондоне уже сняли. А французы вместо помощи плюнули в морду. Начальник их миссии капитан Фукэ 9.02 приехал на Дон с "чрезвычайными полномочиями". Повел себя сразу по-хамски. Потребовал, чтобы за ним выслали персональный поезд. С генералами говорил свысока, держал себя покровительственно. Атаману заявил, что французские солдаты не могут жить и воевать в тех скотских условиях, в которых находятся русские. Им нужны хорошие, теплые казармы, жизнь в городах, железнодорожная связь с тыловыми базами. Если, мол, на Дону есть такие места, французы немедленно приедут. Краснов был согласен даже на это — пусть французы займут гарнизонами Луганск и другие города угольного района, тогда казаков оттуда можно будет перебродить на Северный фронт. Фукэ с видом благодетеля сказал, что больше проблем нет и войска будут отправлены завтра же. Тут же отбил шифротелеграмму, что требует посылки пехотной бригады в Луганск.

Но это было еще не все. На следующий день он пригласил атамана к себе в гостиницу, где встретил вместе с консулом Гильомэ. Краснову предложили подписать состряпанные за ночь «условия», в которых Дон "как высшую власть над собою в военном, политическом, административном и внутреннем отношении" должен был признать французского главнокомандующего на Востоке ген. Франше д'Эспре. "Все распоряжения, отдаваемые Войску", должны были "делаться с ведома капитана Фукэ". Дон должен был оплатить все убытки французских фирм и граждан, проживавших тут ранее, начиная с 1914 г. Ну и по мелочам — Фукэ распорядился, чтобы ему представлялись в 2 экземплярах все карты и сводки, посылаемые Деникину.

Краснов аж ошалел от такой наглости. Так по-свински не смели действовать даже враги-немцы. Не то что с казаками, но даже с начальством оккупированных областей. Французы же, ничего конкретного со своей стороны не обещая и ничем не обязываясь, пытались обращаться с русскими союзниками, как с побежденными! Атаман, естественно, отказал, о чем отписал генералу д'Эспре и доложил Деникину. Донское правительство и часть депутатов Круга, до которых он довел «условия», высказали полное негодование по поводу подобной низости. Деникин ответил, что возмущен выходкой, и одобрил действия Краснова. И со своей стороны направил французскому командованию ноту протеста, считая демарш Фукэ оскорбительным для Вооруженных сил Юга России. Франше д'Эспре предпочел замять конфликт. Было объявлено, что Фукэ превысил полномочия. Он был отозван из Екатеринодара и заменен полковником Корбейлем. Но пока шла эта переписка, Фукэ продолжал мутить воду, громогласно заявляя направо и налево, что Войску Донскому помощи от союзников не будет, потому что Краснов — немецкий ставленник.

Да и вряд ли его выходка была простым "превышением полномочий". Скорее дилетантской попыткой игры в "большую политику". Глядя на Англию, меняющую ориентацию от единой России к новым окраинным государствам, прибалтийским и закавказским, французы решили поиграть в ту же игру, выискивая и себе подходящие объекты — Польшу, Украину. Только, в отличие от англичан, делали они это крайне неумело, творили одну глупость задругой. И попробовали добавить к Украине «суверенный» Дон. А войска в Луганск они так и не двинули.

Положение продолжало ухудшаться. 12.02 на Северном фронте еще 4 полка перешли на сторону красных. Казаки оставили Бахмут и Миллерово. Краснов и Денисов предпринимали попытки к спасению. В районе Каменской сосредоточивали группу из боеспособных частей — Гундоровского полка, Молодой армии, чтобы контрударом на Макеевку остановить продвижение красных. Но правление самого Краснова уже подходило к концу.