Спецслужбы Российской империи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Колпакиди, Александр Север cтр.№ 161

Вслед за арестом Теллалова и Мартынова у Похитонова в декабре 1881 г. произведен был обыск, и он, в интересах тайного сообщества, временно устранился от всяких дел и свиданий. Положение это, однако, продолжалось недолго: вернувшийся в начале февраля из поездки Буцевич возобновил сношения с Похитоновым и свел его с Грачевским.

В мае 1882 г., по окончании академии, Похитонов уехал сначала на Кавказ лечиться, а затем к месту расположения бригады, в г. Кобеляки Полтавской губ. Хотя для возобновления сношений по приезде в этот город Буцевич дал Похитонову адрес в Петербурге, но Похитонов им не воспользовался, так как узнал в Кобеляках об аресте Буцевича, Грачевского, Корба и др.

В начале ноября в Кобеляки приехал Дегаев; цель его приезда, как он объяснил Похитонову, заключалась в том, чтобы точно узнать местопребывание этого последнего и завязать с ним отношения. Дегаев, кроме того, сообщил ему, что Bеpa Фигнер находится в Харькове и что, в случае надобности его видеть, он пришлет ему условную телеграмму. Недели через две такая телеграмма была получена, и Похитонов отправился в Харьков, где его на вокзале встретил Дегаев, пришедший затем к нему вечером с Верою Фигнер и каким-то неизвестным господином. Фигнер тотчас же приступила к деловому разговору и, находя, что пребывание Похитонова в глуши невыгодно для революционной партии, убеждала его выйти в отставку, чтобы всецело посвятить себя преступной деятельности или же перейти на службу в один из революционных центров, дабы стать в более близкие отношения к партии и расширить, насколько возможно, преступную пропаганду в среде военных. Фигнер посетила Похитонова несколько раз и на последнем свидании, снабдив деньгами для уплаты в гостинице, дала адрес для писем. Решительного ответа на сделанное ему предложение Похитонов не дал, сказав, что подумает. Вслед за тем, возвращаясь в начале января сего года из Москвы, куда он ездил по семейным делам, он вновь виделся с Фигнер, был у нее на квартире и узнал от нее, что устроенная в Одессе тайная типография обнаружена и что заведывающий ею Дегаев арестован. Вследствие этого было решено, что Похитонов, возвратившись в Кобеляки, тотчас же возьмет четырехмесячный отпуск и приедет в Харьков; отпуск, однако, разрешен не был, о чем Похитонов уведомил Фигнер и в ответ получил письмо, в котором она уведомила, что Дегаеву удалось бежать из-под стражи. Вскоре затем состоялся арест Похитонова. Здесь необходимо указать, что найденная в конце 1881 г. у Теллалова при его аресте записка о приготовлении ракет была писана Похитоновым, который объяснил, что составлял ее по просьбе Златопольского, интересовавшегося возможностью применения ракет к революционным целям.

Весною 1881 г. Похитонов, проживая в С.-Петербурге, имел ближайшие отношения с поручиком Рогачевым. Подробности этих отношений изложены в показании поручика Рогачева. Знакомство Рогачева с революционерами началось еще в 1874 г., когда принадлежавший уже к числу агитаторов брат его Дмитрий (впоследствии осужден в каторжные работы) приехал из Петербурга в Орел и старался возбудить в нем интерес к социальным вопросам и к социальной литературе. Приехав затем в Петербург для поступления в Павловское училище, Рогачев встретился с товарищем своим по Орловской гимназии Баранниковым, который ввел его на студенческие сходки и снабжал разными подпольными изданиями. В мае 1876 г. прибыл в Петербург брат Рогачева Дмитрий. При свидании с ним Николай Рогачев познакомился с присутствовавшими при этом Желябовым и Верою Фигнер. Дмитрий Рогачев, однако, был вскоре арестован, а Николай Рогачев, произведенный в офицеры, уехал домой, а затем в место расположения бригады. В конце 1880 г., вернувшись в Петербург для приискания какого-либо другого рода службы, Рогачев вновь встретился с Баранниковым. С этого времени сношения его с членами преступного сообщества возобновляются: Баранников познакомил его с Колодкевичем, отрекомендовавшимся под именем «Глеба Николаевича», и Савелием Златопольским, который назвался именем «Филиппа Даниловича» (под этим же именем Златопольский был известен и Похитонову). Все трое часто посещали Рогачева, давали ему издания «Народной воли», «программу» Исполнительного Комитета и разные другие подпольные издания, а во время разговоров доказывали несостоятельность существующего государственного строя, необходимость и полезность насильственных действий со стороны партии и пр. В январе 1881 г. Рогачев командирован был по службе в Гельсингфорс, где и пробыл около 3 месяцев. Возвратившись весной в Петербург, он встретился со знакомым ему раньше поручиком артиллерии Похитоновым, находившимся тогда в академии, и поселился с ним на одной квартире, где и проживал до конца мая месяца, а затем опять уехал на службу в 28-ю бригаду, расположенную в Виленском военном округе. Осенью 1882 г. Рогачев получил от Похитонова письмо, в коем этот последний просил его непременно приехать в Кобеляки.

«Как только явилась возможность взять отпуск, – говорит Рогачев в своем показании, – я отправился в означенный город. Похитонов сообщил мне, что Фигнер желает меня видеть, и если я ничего не имею против этого, то должен ехать в Полтаву и там ждать ее. Мне была указана гостиница, где остановиться, и на другой день я уехал в Полтаву. Через день туда же приехала Фигнер. Дня два или три я прожил в Полтаве, и каждый день мы встречались, причем просиживали по нескольку часов у меня в номере. Результат этих свиданий был тот, что я согласился выйти в отставку и вступить в партию в качестве активного члена».

Намерения этого Рогачеву осуществить не пришлось, так как 4 апреля сего года он был арестован.

Для полноты изложения результатов дознания о преступной деятельности лиц военного звания необходимо коснуться оснований привлечения к нему подпоручика Тихоновича.

В ночь на 17 августа 1882 г. из Киевского тюремного замка бежал политический арестант Василий Иванов, привлеченный к дознанию, производимому покойным генерал-майором Стрельниковым. Подозрение в способствовании побегу означенного арестанта пало на двух надзирателей тюремного замка, которые вследствие этого и были по этому делу присуждены военно-окружным судом в каторжные работы. Между тем впоследствии были получены указания, что побег совершен при содействии бывшего в этот день караульным офицером в тюремном замке, подпоручика 131-го Тираспольского пехотного полка Тихоновича. На первом же допросе Тихонович показал: «Государственного преступника Василия Иванова, содержавшегося в Киевской тюрьме и бежавшего в ту ночь, когда я был в карауле, выпустил из тюрьмы лично я, без всякого постороннего участия; побудительной причиной этого поступка было мое давнишнее знакомство с Ивановым».

Из дальнейшего показания Тихоновича видно, что бывший студент Киевского университета Василий Иванов, с которым он познакомился за несколько месяцев до своего ареста, часто посещая Тихоновича, приносил ему для чтения разные революционные издания и познакомил его с какой-то барышней, называвшейся «Антониной Николаевной». Эта последняя также часто навещала Тихоновича. Из разговоров с ней Тихонович убедился, что она, подобно Иванову, принадлежит к революционной партии. По аресте Иванова Тихонович встретился с ним в тюрьме, в первый же раз, когда был в карауле, имел возможность разговаривать с ним и под влиянием этих разговоров, а также личного расположения к Иванову, решился освободить его при первой возможности. Продолжая видеться с Антониной Николаевной, которая часто к нему заходила, Тихонович сообщил ей о своем намерении, а впоследствии указал и ночь, в которую план освобождения должен был быть приведен в исполнение. Со времени ареста Иванова и до его побега Тихонович был в карауле в тюрьме четыре раза и каждый раз ночью, пользуясь отсутствием внутреннего военного караула, говорил с Ивановым через двери камеры и обсуждал с ним план освобождения.