Долг. Мемуары министра войны - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Гейтс cтр.№ 36

Личных отношений мы с президентом не поддерживали, но я чувствовал, что между нами сложились прочные профессиональные взаимоотношения. Он неоднократно приглашал нас с Бекки в Кэмп-Дэвид, но принять приглашение не получалось: то я находился в зарубежной поездке, то Бекки уезжала на Северо-Западное побережье. Необходимость отказываться от этих приглашений доставляла мне существенные неудобства, особенно когда приглашения перестали поступать. Я искренне переживал, что президент подумает, будто мы избегаем того, что было настоящей честью для нас, тогда как на самом деле все объяснялось элементарной нехваткой свободного времени.

Одной до некоторой степени деликатной темой в нашем партнерстве – открыто мы это никогда не обсуждали – были мои тесные взаимоотношения с отцом президента. Когда в конце января 2007 года Буш-41 побывал в Вашингтоне и захотел приехать в Пентагон, чтобы повидаться со мной и встретиться с некоторыми военачальниками, мне позвонил Джош Болтен и предупредил: Буш-43 беспокоится, как бы этот визит не попал в газеты. Джош настоятельно рекомендовал отменить визит, и я сказал, что уступлю пожеланиям Буша-43. Поэтому на следующий день вместо дружеской встречи в министерстве обороны мы позавтракали с Бушем-41 в Белом доме. Несколькими неделями позже я возвращался со встречи в Белом доме, когда позвонил мой секретарь и сообщил, что Буш-41 направляется в Пентагон. Я едва успел приехать, чтобы поприветствовать его; он прошелся по моему офису, пожимая руки и беседуя с сотрудниками. Он провел в Пентагоне всего пятнадцать или двадцать минут; думаю, таким способом он хотел подчеркнуть свою независимость.

Единственной по-настоящему серьезной проблемой в моих отношениях с Белым домом Буша были советники президента по связям с общественностью и по взаимодействию со СМИ. Они постоянно пытались завлечь меня на какое-нибудь воскресное ток-шоу, предлагали, чтобы я написал комментарий для прессы или дал интервью. Я рассматривал их интересы – а также интересы советников Обамы – как в высшей степени тактические, продиктованные преимущественно «горячими» новостями, которые быстро утрачивают актуальность, и обычно узкопартийными. По моему мнению, когда речь заходит о СМИ, действует принцип «меньше – лучше», в том смысле, что, если кто-то появляется в медиапространстве реже других, люди уделяют ему больше внимания. Еще советники Буша время от времени пытались привлечь меня к участию в атаках Белого дома на критиков президента, но я неизменно отказывался. Когда летом 2008 года президент произнес речь в израильском кнессете и назвал своих критиков «инсинуаторами», пресс-служба Белого дома предложила мне «подкрепить» эти обвинения. Я распорядился, чтобы сотрудники моего аппарата послали их к черту. (Конечно, это было проделано в более обходительной форме.) Выбирая поводы для драки, я предпочитал принимать собственные решения, а не доверять эту обязанность клеркам Белого дома.

Президент Буш всегда поддерживал мои рекомендации и решения, включая те случаи, когда я говорил, что намерен уволить некоторых его высокопоставленных назначенцев в министерстве обороны. Он принимал меня лично, когда бы я ни попросил об этом, и мы шли в ногу по стратегии в Ираке, по Ирану и по другим актуальным вопросам, хотя кое-кто в администрации, пресса и конгресс иногда предполагали, что я проявляю инициативу. Я подробно информировал президента обо всем, что делал и что собирался сказать публично.

Я получал удовольствие от работы с президентом Бушем. Он – сильная личность, человек твердых убеждений и человек действий. Как он сам сказал, только время покажет, насколько успешным президентом он был. Однако тот факт, что последние семь лет его президентского срока (и позднее) воинствующие экстремисты больше не нападали на Соединенные Штаты, весьма показателен.

* * *

С Диком Чейни я познакомился в середине 1980-х, когда он вошел в состав специального комитета палаты представителей по разведке. При администрации Форда я был младшим сотрудником Совета национальной безопасности, а Дик в ту пору трудился сначала заместителем руководителя администрации Белого дома, а затем ее возглавил; мелкая сошка вроде меня тогдашнего воспринимала человека на таком посту как небожителя. Мне кажется, Чейни нельзя понять, игнорируя обстановку в Белом доме во времена правления Форда. Президентская власть пребывала в полном упадке (такого не случалось более за всю историю современной Америки), Форд пожинал трагические последствия Вьетнама и Уотергейтского скандала. Закон о военных полномочиях президента, отказ от поставки обещанных Южному Вьетнаму вооружений, приостановка помощи антисоветскому и антикубинскому сопротивлению в Анголе – конгресс шаг за шагом сводил на нет былое президентское могущество. Чейни наблюдал все это прямо из Овального кабинета. Не сомневаюсь – его горячее одобрение мер по укреплению президентской власти после событий 9/11 в значительной степени обусловлено именно опытом работы при Форде и решимостью отобрать у конгресса полномочия, которые президент утратил минимум пятнадцать лет назад.

Внешне Дик производит впечатление человека спокойного, говорит тихо и рассудительно, и поэтому, думаю, многие категорически недооценивают, насколько он консервативен. В 1990 году, в ходе подготовки к войне в Заливе, встал вопрос, необходимо ли добиваться поддержки войны с Саддамом Хусейном и от конгресса, и от Совета Безопасности ООН. Чейни, будучи министром обороны, полагал, что никакой поддержки вовсе не требуется, однако подчинился противоположному решению президента. А когда в конце 1991 года распался Советский Союз, Дик повсюду твердил, что желает увидеть демонтаж не только СССР и Российской империи, но и самой России, «дабы она впредь не угрожала остальному миру».

У нас с ним позднее сложились сердечные отношения. Когда в 1987 году я стал исполнять обязанности директора ЦРУ, то встретился с Чейни и попросил у него совета, как вести дела с Белым домом и конгрессом; он был единственным конгрессменом, с которым я счел нужным проконсультироваться. Мы плодотворно сотрудничали при администрации Буша-41, разделяя тревоги – как позже выяснилось, вполне обоснованные – относительно перспектив Горбачева, и оба полагали, что необходимо договариваться с другими русскими реформаторами, включая Бориса Ельцина. Гораздо позже, году, вероятно, в 2004-м или 2005-м, мы с Бекки присоединились к супругам Чейни и еще одной паре в качестве гостей бывшего посла США в Великобритании Анны Армстронг и ее мужа, Тобина, на их обширном историческом ранчо в Южном Техасе. Нас пригласили поохотиться на птиц. Ни я, ни Бекки не были охотниками, но отправились вместе с остальными гостями и наблюдали за стрельбой с безопасного расстояния. Мы неформально общались до, во время и после еды и великолепно провели время. (Потом, где-то через год, нас с супругами Чейни снова позвали на охотничий уикенд на ранчо Армстронгов. Мне предстояло выступать с докладом в Лос-Анджелесе, так что я вынужден был отказаться. Адвокат из Остина, приглашенный взамен, стал жертвой охотничьего инцидента с участием вице-президента.)

К тому времени когда я присоединился к администрации, Дик все больше беспокоился по поводу незаконченных дел, особенно связанных с Ираном, и стремился поскорее со всем разобраться, убежденный, что следующий президент может оказаться недостаточно жестким. Он был решительным сторонником наращивания сил в Ираке и постоянно привлекал самых ярых приверженцев той же точки зрения вне правительства – например отставного генерала Джека Кина; чаще всего подобное происходило, когда ему казалось, что прочие члены администрации (главным образом я, Райс, Маллен и Фэллон) настроены недостаточно решительно. Вдобавок Чейни никогда не подвергал сомнению «усиленные методы дознания» и исключительную важность тюрьмы Гуантанамо для безопасности нашей страны. Неудивительно, что со временем он постепенно отдалялся от прочих высокопоставленных представителей администрации, но воспринимал эту самоизоляцию с юмором и с достоинством. Дошло даже до того, что практически каждое свое выступление он начинал словами: «Я знаю, что в этом споре проиграю» или «Я знаю, что в этом я одинок».