Долг. Мемуары министра войны - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Гейтс cтр.№ 126

Байден утверждал на протяжении всего обсуждения – и позднее не раз возвращался к своим доводам, – что эта война не пользуется политической поддержкой дома, в США. Я думал, что он ошибается; если президент не поддастся сомнениям и правильно разыграет свои карты, Соединенные Штаты вполне в состоянии выдержать даже непопулярную войну. Бушу ведь удалось – с гораздо более непопулярной войной в Ираке и с обеими палатами конгресса в руках демократов. Ключевое условие успеха – показать, что мы добиваемся побед в военном отношении, затем, в подходящий момент, объявить о сокращении численности нашего контингента и продемонстрировать наглядно, что окончание войны совсем близко. Почти два с половиной года спустя, когда я уходил в отставку, американский контингент в Афганистане все еще насчитывал 100 000 человек. Вопреки мрачным прогнозам Байдена в начале 2009 года, президент сумел справиться с недовольством внутри США.

Президент принял большинство рекомендаций Ридела и перечислил ключевые элементы своей новой стратегии «АфПак» в телевизионном обращении к нации 27 марта; за спиной Обамы перед камерами выстроились все старшие советники президента. Целью стратегии, по словам Обамы, является стремление «лишить поддержки, демонтировать и разгромить «Аль-Каиду» в Пакистане и Афганистане и не допустить возвращения экстремистов к власти ни в той, ни в другой стране в будущем». Президент отметил, что 17 000 солдат, чья переброска в Афганистан уже утверждена, будут «сражаться с талибами на юге и востоке и позволят нам наилучшим образом организовать сотрудничество с афганскими силами безопасности и преследовать повстанцев вдоль афгано-пакистанской границы». Он прибавил, что эти войска помогут обеспечить порядок в преддверии выборов в Афганистане, однако из выступления следовало, что первоочередной их задачей является противостояние талибам «в логове врага». С учетом подкреплений, в Афганистане на данный момент окажется около 68 000 американских солдат. Кроме того, мы намерены приложить усилия по дальнейшему обучению афганских сил безопасности и увеличению их численности.

Обама также призвал резко активизировать усилия США в невоенной сфере, попросил американских специалистов по сельскому хозяйству, педагогов, инженеров и юристов помочь в благородном деле мирного урегулирования, в предоставлении справедливых возможностей афганскому правительству и афганскому народу, в желании развивать экономику, которая больше не строится исключительно на незаконном обороте наркотиков. Гражданский «компонент» вообще занимал центральное место во всех политических стратегиях, призванных сократить и ликвидировать влияние талибов в Афганистане. Президент ни разу не использовал в речи слова «противопартизанский» и «контртеррористический», но смысл его заявления, если вдуматься, сводился именно к проведению подобных операций. Через два дня после обращения Обамы к нации я сказал в телевизионном интервью, что не уверен, что возникнет необходимость просить президента одобрить отправку дополнительных подкреплений, пока мы не увидим, как справляются уже переброшенные подразделения.

Я полностью поддержал решения президента, хотя испытывал глубокий скепсис по поводу двух основных элементов стратегии. Основываясь на нашем опыте в Ираке, я питал обоснованные сомнения в том, что удастся набрать и направить в Афганистан необходимое число гражданских советников из Государственного департамента, Агентства международного развития, министерства сельского хозяйства и прочих ведомств. К сожалению, мои сомнения оправдались. Еще я сомневался, что мы сумеем убедить пакистанцев изменить свое «мировоззрение», и они вдруг начнут преследовать афганских талибов и других экстремистов по свою сторону границы. Когда наступление пакистанских талибов той весной удалось остановить только в шестидесяти милях от Исламабада, пакистанская армия, перейдя в контрнаступление, двинулась по их следам вплоть до приграничных провинций Сват и Южный Вазиристан, но лишь ради защиты «Талибана». Постоянное покровительство Пакистана, в том числе предоставление убежища лидерам афганских талибов в Кветте, было абсолютно осознанным: так пакистанцы страховались по причине недоверия к нам, помня наше нежелание продолжать сотрудничество в Афганистане в начале 1990-х годов. Администрация Обамы упорно старалась преодолеть это недоверие, но история работала против нас.

Мое определение успеха было значительно у2же, чем определение Ридела или концепция президента: опираясь на военные возможности – сочетая противопартизанские действия и войну с терроризмом, – обескровить талибов до такой степени, когда крупные и должным образом обученные и экипированные афганские силы безопасности смогут контролировать всю территорию страны и не допустят возможного возвращения «Аль-Каиды». Я намеревался придерживаться этой позиции все время своего пребывания в должности министра. Новая политика президента, при всем ее размахе, наверняка поможет достичь этой цели. Я говорил Петрэусу в Ираке, что ключом к успеху стало признание очевидного факта – даже если иракцы самостоятельно делают что-то отвратительно, это лучше, чем если мы делаем это за них превосходно. Как я считал, аналогичный подход следует использовать и в Афганистане; еще в свою бытность в составе администрации Буша я называл такой подход «принципом хорошего афганца».

* * *

В июне 2008 года по моей рекомендации президенту генерал Дэйв Маккирнан стал командующим МССБ в Афганистане: этот контингент объединял американские силы и подразделения более сорока союзных стран. Джордж Кейси, начальник штаба сухопутных войск, и Майк Маллен считали, что Маккирнан подходит для этой работы, да и сам я был высокого мнения о нем, не в последнюю очередь потому, что он сумел наладить отличные отношения с нашими европейскими союзниками. Тем не менее к середине осени я уже открыто говорил своим ближайшим сотрудникам, что, похоже, допустил ошибку с этим назначением. По сей день мне трудно объяснить, что именно вызвало первоначальное беспокойство, но, так или иначе, на протяжении зимы моя тревога только нарастала. Возможно, больше всего сказывался двухлетний опыт работы с такими военачальниками, как Петрэус, Маккристал, Кьярелли, Род Родригес [103] и другими, умело сочетавшими контртеррористические и противопартизанкие тактики: я воочию наблюдал их тактическую гибкость и открытость новым веяниям, готовность к экспериментам, способность отказаться от идей, которые себя не оправдали, и двигаться дальше, пробуя иные подходы. Маккирнан был превосходным солдатом, однако ему очевидно недоставало гибкости и тактического мышления, необходимых для столь сложного театра военных действий, как Афганистан. Анализируя его послужной список – командующий сухопутными войсками коалиции в ходе первого этапа войны в Ираке, затем командующий американскими войсками в Европе, – я спрашивал себя, на своем ли месте оказался этот человек в афганском противостоянии.

Разумеется, помимо общей озабоченности возникали и конкретные вопросы, вызывавшие сомнения в компетентности Маккирнана. Пытаясь разрешить проблему командования коалиционными силами в Афганистане, мы с Малленом сочли, что лучшим вариантом будет продублировать структуру, успешно освоенную в Ираке: четырехзвездный командующий всеми войсками (Маккирнан) и подчиненный ему трехзвездный генерал, руководящий повседневными процессами. Маккирнан, как и Макнейл до него, проводил значительное количество времени с Карзаем и другими афганскими официальными лицами, встречался с послами стран коалиции, принимал «визитирующих» американских государственных чиновников и представлял НАТО, то есть исполнял дипломатические и политические обязанности. Эта роль была чрезвычайно важной, но требовалось, конечно, чтобы кто-то еще командовал боевыми операциями, не отвлекаясь на дипломатию и политику. Сам Маккирнан упорно сопротивлялся нашим планам. Еще меня беспокоило, что мы не слишком быстро и решительно принимаем меры по снижению количества жертв среди гражданского населения. Как говорилось выше, наши усилия в этом отношении, на мой взгляд, не имели прецедентов, но почему-то каждый инцидент с жертвами среди мирного населения воспринимался как стратегическое поражение, и после каждого такого происшествия проводилось самое тщательное расследование. Вскоре после мартовского заявления президента я сказал Маллену: «Наши дети погибают на этой войне, и если я не буду уверен, что обеспечил им наилучшего командира из возможных, мне пора уходить с работы».