Долг. Мемуары министра войны - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Гейтс cтр.№ 112

Промежуточное решение заключалось в немедленном выделении дополнительно десяти вертолетов и трех мобильных хирургических комплексов для южных и восточных районов Афганистана, где наши войска наиболее активно участвовали в боевых действиях. К концу весны туда должны были перебросить еще пятнадцать вертолетов и три мобильных госпиталя. В январе 2009 года эвакуация раненых в Афганистане в 76 процентах случаев занимала больше часа; к июлю число «затяжных» эвакуаций снизилось до 18 процентов.

В мае 2009 года я побывал на юге Афганистана, на передовой оперативной базе «Бастион» в провинции Гильменд, где посетил хирургический стационар и вертолетную часть, отвечавшую за эвакуацию раненых. Один из тамошних хирургов сказал мне, что до появления дополнительных вертолетов они часто не могли спасти жизнь солдату, потерявшему в бою или при взрыве обе ноги, но теперь спасают регулярно. Эти врачи – особая категория людей, а эвакуационные экипажи просто незаметные герои, которые ради спасения товарищей по оружию совершают вылеты в такие места и в таких условиях, какие и не снились гражданским. Всего-то и понадобилась очередная маленькая война внутри Пентагона, чтобы обеспечить их инструментарием, с помощью которого они могут наиболее эффективно выполнять свою работу.

Примерно в то же время, когда возникла ситуация с эвакуацией раненых, стало окончательно понятно, что в Афганистане требуется MRAP-подобная машина, сконструированная специально под особые местные природные условия. При уровне потерь вполовину меньше, чем в случае танка М1А1, и около четверти для «хамви», MRAP доказал свою полезность на ровной местности и на относительно приличных дорогах Ирака. Но эти транспортные средства были слишком тяжелыми, с трудом маневрировали на пересеченной местности, поскольку не предназначались для бездорожья, и оказались чересчур широкими для узких грунтовых дорог Афганистана (зачастую там дорог не было вообще – так, просто колея). И снова, постоянно подгоняемая сотрудниками моего аппарата (и мною лично), специальная проектная группа MRAP засела за работу – и вскоре представила более легкий и маневренный автомобиль, MRAP-ATV (вездеход). В конце июня 2009 года был подписан первоначальный контракт на производство. Первые MRAP-ATV поступили в полевые части в Афганистане в начале ноября. Быстрота, с которой все происходило – на это ушло меньше года, как с оригинальными MRAP, – была попросту невозможной в рамках обыденного бюрократического процесса. И опять конгресс сильно выручил с деньгами.

Уже в самом начале президентского срока Обамы пришлось разбираться с ситуацией, изрядно беспокоившей военнослужащих и членов их семей. Начиная с войны в Персидском заливе 1991 года, прессе запретили присутствовать на прощальных церемониях и фотографировать покрытые флагами гробы с телами солдат, погибших за рубежом и доставленных в военной морг на авиабазе Довер в штате Делавэр. Военные ведомства посчитали, что «достойным проводам» не нужны зеваки и даже членам семей погибших не рекомендовали приезжать на авиабазу Довер для участия в церемонии. Некоторые СМИ, правда, уверяли, что такая тактика есть плод политически мотивированного стремления не позволить американцам увидеть «истинную цену» наших войн за рубежом. Другие газеты утверждали, что возвращающимся героям следует воздавать посмертные публичные почести. Я не был согласен с политикой «никаких репортеров», но когда в начале 2008 года задумался об изменении этой политики, то столкнулся с ожесточенным сопротивлением в стенах Пентагона как самих военных, так и гражданских чиновников, а потому временно отказался от своей идеи.

Девятого февраля 2009 года на пресс-конференции новый президент объявил, что хочет пересмотреть правила. На следующий день, опираясь исключительно на опубликованные в газетах слова Обамы, я снова распорядился провести опрос по поводу допуска СМИ на церемонии прощания с погибшими военнослужащими на авиабазе Довер и сообщил об этом на своей пресс-конференции. Я сказал, что изменения в правила могут быть внесены, если их одобрят члены семей погибших – и при условии сохранения неприкосновенности частной жизни. На проведение исследования отводилось две недели.

Опрос позволил выявить широкий спектр реакций. Несколько общественных групп, представлявших семьи военнослужащих и семьи погибших, возражали против каких-либо изменений, думаю, опасаясь «цирка», который вполне способны устроить СМИ. Корпус морской пехоты также был категорически против каких-либо перемен. ВВС и заместитель министра обороны по кадрам и боеготовности – гражданского управления, курирующего эти вопросы, – полагали, что не следует предпринимать никаких действий, пока не собрана статистика об отношении к данному вопросу самих военнослужащих и членов их семей. Сухопутные войска и флот высказались в поддержку перемен, но с полным уважением к пожеланиям семей: если родственники погибшего не хотят видеть прессу, значит, так и должно быть; если же они согласны допустить СМИ на церемонию прощания, то пусть журналисты фотографируют издали. Те, кто был против перемен, ничуть, на мой взгляд, не лукавили: их и вправду беспокоили чувства родственников погибших – выбивать из раздавленных горем людей согласие на присутствие СМИ казалось кощунством. Официальная рекомендация, оказавшаяся на моем столе 19 февраля и отражавшая «сводную позицию», советовала повременить с окончательным решением, пока военнослужащие, члены их семей, группы поддержки и прочие заинтересованные стороны не выразят публично свое отношение. Я согласился подождать еще неделю.

Политологи, историки и журналисты часто остаются в полном неведении о событиях, которые происходят, так сказать, за кулисами, но оказывают определяющее влияние на принимаемые важные решения. Я часто напоминал своим коллегам, что президенты и прочие высокопоставленные государственные чиновники имеют обыкновение прислушиваться к множеству советов – в том числе и тех, которые поступают вне официальных правительственных каналов. Что касается авиабазы Довер, в этом случае сыграл существенную роль фильм телеканала HBO «Забирая Ченса», вышедший в феврале: подполковник морской пехоты в исполнении Кевина Бейкона сопровождает тело младшего капрала Ченса Фелпса из Довера в его родной город в штате Вайоминг, и рядовые американцы на всем протяжении пути отдают почести павшему. После просмотра фильма я твердо решил, что мы должны публично почтить всех наших погибших, кого только возможно, и начинать нужно с Довера.

24 февраля мы с Малленом доложили президенту о результатах исследования; Обама выразил полную поддержку, и два дня спустя я объявил на пресс-конференции, что, по обращениям военнослужащих и организаций, представляющих интересы их семей, приказываю: «решения о допуске СМИ на церемонии прощания на авиабазе Довер должны приниматься теми, кого они непосредственно затрагивают, то есть семьями погибших, и каждый случай подлежит индивидуальному рассмотрению. Нам не следует принимать решения от имени этих людей». Если родственники не возражают против присутствия СМИ, репортерам разрешается производить фото– и видеосъемку «с почтительного расстояния». Если родственники против, церемония остается закрытой для прессы. От имени погибшего вправе выступать человек, которого этот военнослужащий указал в качестве своего ближайшего родственника (в дальней перспективе мы намечали предоставить солдатам и офицерам возможность заранее выбрать, хотят ли они присутствия прессы на собственных – не дай бог, конечно, – похоронах). Церемония прощания со старшим сержантом ВВС Филиппом Майерсом в Хоупвелле, штат Виргиния, состоявшаяся 6 апреля, стала первой, которая получила освещение в средствах массовой информации в соответствии с новой политикой. Я присутствовал на похоронах Майерса на Арлингтонском кладбище 27 апреля.