Крымский щит - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Иваниченко, Вячеслав Демченко cтр.№ 8

Вот за углом дома что-то брякнуло, и показалась фигура, идущая из глубины двора. Полицай! Он прошел к сараю, а ему навстречу, из тени, отделились двое. О чём-то тихо пошептались. Один из них подошел к веранде и постучал. Дверь открылась, и из темноты вынырнул четвёртый.

У двери все они заговорили громче, а изнутри донеслись крики:

— Ком! Ком шнель!

— Никуда я не пойду! Я не знаю, где он!

Володю обдало жаром от крика и от того, что девушке ничем не помочь. По телу прокатилась дрожь напряжения и нетерпения.

В соседнем дворе залаяла собака — и вдруг деревня словно проснулась. Собачий брех, людские голоса, крики — всё это волной прокатилось по всей лощине, занятой селом, и разлетелось окрест.

И за домом Кевсер возник непонятный шум, галдёж. Двое бросились туда. Из веранды, один за другим, выскочили полицаи, а третий — жандарм, — вытолкнул девушку.

Она не удержалась, упала и застонала.

В этот же миг в другом дворе раздалась длинная очередь из автомата и оборвалась.

«Почему молчит Сергей? — мелькнула у Володи непрошеная мысль. — Неужели?.. Ведь пулемёта не слышно!»

Девушка оставалась лежать, и немец бросил её, устремившись следом за полицаями, на ходу крикнув что-то другому жандарму, который остановился, словно не зная, что ему делать.

Слева, где-то на улице, вновь застрекотало, и тут же коротко и зло прокатились пулемётные очереди.

— Значит, жив! — мелькнуло у паренька. — Теперь и моя очередь начинается!

Девушка поднялась и быстро побежала прочь от дома, прямо к его укрытию.

Фашист бросился за нею с криком:

— Цурюк! Цурюк! Хальт! — и начал стрелять.

Она уже подбегала к сараюшке.

Володя отвёл предохранитель и хлестанул свинцом по немцу и двум полицаям, выбежавшим во двор.

Девушка от неожиданности упала.

Упали — нет, скорее просто залегли, — и все трое во дворе.

А девушка секунду спустя вскочила и бросилась к стенке, где стоял лист железа, отодвинула его под прикрытием автоматного огня и забралась в укрытие.

Подползла и с радостью обняла Володю, — зная только, что это избавитель.

И шепнула:

— Я — Кевсер. А где Сергей?

— А слышишь пулемёт? Это он стреляет. Теперь всё пойдет, как надо!

Кевсер увидела лежавший рядом карабин и попросила:

— Дай мне его!

— Бери. Стрелять умеешь?

— Да. Серёжа научил.

Она ловко передёрнула затвор, прицелилась в подбегающего врага.

— На, получай, кобель. Не будешь больше мучить и вешать нас! — крикнула Кевсер и выстрелила. Жандарм упал.

Тут подбежали Щегол и Саша.

— Как дела, Володя? Держишься?

— Держимся! Видите? Кевсер отбили. Вон они лежат, стервятники…

Тем временем каратели, отстреливаясь, стали отходить огородами вниз.

— Не дать уйти! — раздался голос Сергея Хачариди. — Окружайте!

Группа Марченко, заслышав горячую, упорную стрельбу, ворвалась в село с запада, отрезав пути к отходу немцев и полицаев.

Кольцо сужалось с каждой минутой, и скоро дело было кончено. Бой затих. Похоже было, что никто из немцев и полицаев не ушел… Хотя, может, кто-то успел спрятаться. А у партизан тяжело ранило двоих: Лобова и разведчика Васина из марченковской группы.

— Так, — сказал Сергей, когда обе группы собрались у старой сельской почты, саманного домика с просечёнными пулями стенами. — Оружие собрать, а всю эту босоту дохлую вон туда, в овраг. Ни к чему кому-то знать, в каких хатах они прятались. Слушай, Марченко, надо бы по-быстрому выяснить, кто тут стукачом был. Расспроси, ладно?

— Сам не можешь, что ли? — заворчал Марченко.

— Да некогда мне, — махнул рукою Сергей. — Скоро в отряд возвращаться, а мне ещё с Кевсер надо разведданными обменяться.

…А скоро Кевсер и её стариков пришлось забрать из Биюклы в отряд. Она сразу же начала работать в санчасти, и те, кому приходилось туда обращаться, говорили, что руки у нее золотые. Мало того, что лучше неё, оказалось, никто перевязку не сделает, так ещё собирала с мамой, пока Зарема Сулеймановна могла ходить по горам, всякие травы и корешки, делала из них что-то вроде мази и прикладывала к болячкам. Помогало. Правда, Зарема Сулеймановна скоро умерла… И Николай Лобов, наш кубанец, который так и не оправился от ран.

Кажется, как раз накануне того дня, когда надо было идти на связь с Южным соединением, через Пойку…

Но сначала был тот страшный вечер в Сары-таш. И вся наша ненависть умножилась…

— Не понимаю, — пожаловался Беседин. — У неё что, на лбу написано?

Проблема была вот в чём. За последнюю неделю «провалился» второй связник, причём связник издалека, из самого Симферополя, и с совершенно надёжными, мало что проверенными, так и настоящими, выданными самой симферопольской комендатурой, документами. И это была женщина уже достаточно опытная, которая прежде пять раз приходила в отряд, приносила разведданные и даже бланки немецких и румынских документов, благополучно уведённые подпольщиками прямо из соответствующих учреждений, и благополучно возвращалась в город.

И с ней самой тоже вроде никаких проблем не наблюдалось: этническая эстонка, обрусевшая в Крыму, она тем не менее и по своему типу, — голубоглазая костистая блондинка, и по фамилии, и по приличному владению немецким (с «забавным», по выражению её непосредственного начальника, техник-лейтенанта Вернера, акцентом), она не вызывала никаких подозрений.

Вполне прилична была и её легенда: она регулярно навещала стариков-родителей на хуторе, когда-то входившем в состав эстонского колхоза, о чём имелся соответствующий документ, регулярно обновляемый самим лейтенантом Вернером, куратором городской коммунальной службы. И в самом деле навещала, а потом, как стемнеет, перебиралась в отряд, а назавтра выходила на шоссе, минуя пару полицейских и жандармских постов, и там её охотно подвозили попутные машины. И вдруг — провал…

Причём был ещё один момент. Провалы случались и прежде: бывало к документам обоснованно придерутся, или вдруг найдут плохо припрятанную «передачку» для подпольщиков — если из отряда, или для партизан, если от городских подпольщиков или соседнего отряда. Пару раз было, что просто у связника не выдерживали нервы, и дело оборачивалось пулей вдогон. Предыдущий случай был как раз шесть дней тому; что именно происходило, точно узнать не удалось, но произошла стрельба, на том месте позже нашли несколько гильз и пятно крови, а свои люди из ближнего села рассказали, что татарский патруль — их там было аж пятеро, — привез окровавленное тело какого-то бородатого старика, а потом прикатили на мотоцикле немецкие жандармы и после переговоров поехали все вместе куда-то прочь.