Найти и уничтожить - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Кокотюха cтр.№ 25

– Керосин покупаем, гражданочка. Сколько надо?

– Керосинка нужна к такому-то керосину, – вздохнула Зимина.

– Керосинками не торгуем.

На мгновение взгляды женщин встретились, после чего Татьяна пожала плечами, повернулась и неспешно отошла. Убедившись, что за это время обошла практически всю базарную территорию, она такой же прогулочной походкой пересекла площадь, свернула на близлежащую улицу и остановилась у старой афишной тумбы, неожиданно для себя увлекшись чтением расклеенных на ней объявлений.

– Что пишут? – услышала сзади.

Обернулась. Давешняя торговка, уже без фартука, стояла рядом, по привычке бросая настороженные взгляды по сторонам, хотя улица была почти пустынной.

– От Строгова? – спросила негромко.

Татьяна кивнула. Под кодовым именем «Строгов» во всех донесениях и сообщениях проходил Игорь Родимцев. По большей части те, с кем приходилось общаться Зиминой, знали настоящую фамилию и даже название отряда. Однако, по неписаным правилам, конспирация соблюдалась.

– Да. Вы Людмила Грищенко?

– Все верно. Вас…

– Называйте Таней, этого хватит. Керосин свой на кого оставили?

– Оставишь тут, – хмыкнула Людмила, снова оглянувшись. – Полицаев шумнула, стоят, стерегут, пока я в уборную.

Деревянная уборная, которой пользовались базарные обитатели, располагалась недалеко отсюда, в небольшой нише между домами. Зимина знала и это: другой возможности поговорить с агентом, не подвергая ее при этом ненужным рискам и подозрениям, просто не было. Статус сожительницы начальника районной полиции позволял Людмиле Грищенко отдавать полицаям мелкие распоряжения, а те невольно обязаны были подчиняться.

Если по-хорошему, то Людмила, по имевшейся у Зиминой информации, не сожительствовала с Петром Шлыковым в том смысле, который чаще всего вкладывается в эти слова. Она не стала его любовницей только потому, что того требовала подпольная агентурная работа. Хотя связь с комендантом полиции – это часть полученного женщиной задания, но имелась одна особенность. А именно: до войны Грищенко уже состояла со Шлыковым в самой что ни на есть законной связи – они были женаты. Детей пара так и не нажила, совместная жизнь милиционера и учительницы математики тоже не сложилась. Вот Людмила благополучно, спокойно, без скандала, по обоюдному согласию и разошлась с Петром – тоже официально, как того требует закон.

Когда пришли немцы, Шлыков, дезертировавший из армии и вернувшийся в Ахтырку, подался добровольцем во вспомогательную полицию. Которую практически сразу же возглавил благодаря опыту милицейской работы. В городе его многие знали, и никого не удивило, что бывшая жена в какой-то момент снова сблизилась с Петром. Людей заботило только собственное выживание, и желание учительницы Грищенко вновь сойтись с человеком, обладающим в городе некоторой властью, выглядело не таким уж преступлением. Да чего там, вообще не стоило внимания. Тогда как Людмиле возвращение к оставленному некогда супругу, пусть даже на правах гражданской жены, давало большие возможности. При сложившихся естественным образом жизненных обстоятельствах заподозрить женщину в выполнении задания подполья было практически невозможно.

К тому же связь с бывшим мужем Людмилу в действительности не слишком обременяла. Они по-прежнему жили отдельно. Петр время от времени наведывался к ней, ночевать оставался редко. Не потому, что как женщина она его уже не волновала или же он вообще не испытывал потребности в женщинах: просто у начальника районной полиции было достаточно дел. На Люду он просто не мог толком выкроить время. Хотя регулярно приносил продукты, что позволяло женщине кормить мать, а однажды даже предложил подработать.

Благодаря не пойми каким связям Шлыков получил доступ к керосину, часть которого без особого риска можно было продавать на базаре. За это предложение вчерашняя учительница математики ухватилась охотно – связываться с подпольем и партизанами так стало намного проще, и подозрений у окружающих она по-прежнему не вызывала. Партизаны же, учитывая, какой важный источник информации представляет собой начальник полиции, воздерживались от карательных акций по отношению к нему лично.

Когда немцев зимой потеснили, Петру Шлыкову повезло: он уцелел во время отступления, и новые хозяева его не бросили. Такой удачей могли похвастаться очень немногие полицаи. Выполняя задание штаба, бывшая жена ушла вместе с ним. Вернулись обратно они тоже вместе. И вскоре после этого Людмила вновь появилась на рынке с керосином – жизнь продолжалась. Женщина, как и раньше, жила отдельно, в своем доме, по-прежнему ухаживая за больной матерью. Шлыкова, как и раньше, такой расклад вполне устраивал, разве что бывать у Людмилы начальник полиции стал чаще.

И, как отметила женщина, пить стал больше.

Сейчас она собиралась передать партизанской связной именно то, что начальник полиции рассказал, будучи в подпитии.

– Не хватятся? – Татьяна кивнула в сторону базара. – Если тебя долго не будет, ничего?

– Они ж мужики, – хмыкнула Людмила. – Знают, поди, сколько времени надо бабе, чтобы по нужде управиться.

– Верно. У нашей сестры это занимает больше времени, чем у них, – с невольной улыбкой подтвердила Зимина. – И все-таки рисковать не стоит.

– А рисковать-то нечем, – развела руками Люда. – Уложусь в минуту, подробно я тут для Строгова написала, – выудив из кармана бумажный квадратик размером с ладошку, протянула Татьяне, та быстро утопила его на дне сумочки. – Но там ничего, никаких особых подробностей. Суть такая, – она смешно, совсем не соответствуя серьезности момента, шмыгнула носом. – Передайте Строгову, начальник районной полиции недавно получил приказ: отправить в Охримовку дополнительно полсотни человек. Для охраны.

– Для охраны чего?

– Этого Шлыков или сам не знает, или даже в пьяном виде не говорит. Думаю, скорее первое. Обычно из него информация прет, если надо пожаловаться. Он мне только и плачется в жилетку.

– Плачется?

– Ну, не так чтобы буквально, слезами, – уточнила Людмила. – Шлыков вообще мужик достаточно жесткий, крепкий такой. Скорее так: злится, а излить злость некуда. Полицаев своих гоняет под это дело, только те не понимают часто, какая муха начальство укусила. Мне, можно сказать, исповедуется.

– Это все?

– Смотрите сами, думайте. Три дня назад это было. Пришел Петро ко мне поздно, с бутылкой самогона, уже где-то разговелся, так сказать. Выпил еще и говорит: где я, мол, херу криминалькомиссару полсотни рыл найду, рожу, что ли? Так я, мол, не баба. «Херу» – это он так на свой манер говорит «герр»…

– Поняла. Дальше.

– Дальше в том же духе. Полицаев приходится поднимать в ружье в пожарном порядке не только по городу, но и по району. Считай, говорит, один работать остаюсь. А требуют, как от полноценной укомплектованной управы. В некоторых селах, говорит, чуть не по одному полицаю остается. Пронюхают партизаны, налетят, и с кого потом спросят? Со Шлыкова спросят. Такого рода исповеди, понимаете?