— На кого заваривать чай?
Молчание ягнят — запаниковавших коллег его не обескуражило.
— Замечательно. Значит на двоих.
— Нет уж, пожалуйста, и мне.
Уронила Дина Петровна холодную фразу. Все же она не зря была генералом.
— Отлично. Вам как всегда?
— Да.
Арина наконец взяла трубку.
— Алло.
Саша поздоровался «жизнерадостно и оригинально».
— Привет от старых штиблет.
— Кто? Кто?
— Боевой друг старой подруги.
— Владелец дачки и счастливый муж?
— Так точно. Во сколько вечером, ты будешь дома?
— Зачем это вам, сударь?
— Ой, хватит, ладно? Я все едино перехожу на ты, и тебе советую.
Арина решила смириться с неизбежным.
— А что?
— Имею поручение от Федора, обещал исполнить сегодня.
— Выйду с проходной в пять, а дальше все зависит от транспорта. К шести, началу седьмого должна добраться.
— Нет, так дело не пойдет. Лучше я за тобой заеду, подхвачу, в пять у проходной.
— Хорошо.
Арина повесила трубку. Колесо Фортуны продолжало со скрипом поворачиваться. Она не страдала провалами памяти и помнила, что не рассказывала Саше или Федору о том, где работает. Могли у Алены спросить. Да, вероятно, так оно и было. А в принципе какая разница? Никакой. С трудом она дотянула до пяти, присутствуя в кабинете лишь физически.
Появление джипа у проходной вызвало небольшую сенсацию. А уж когда народ увидел, за кем этот тип на джипе прикатил…
— Я порчу тебе репутацию?
Скаля белые зубы, спросил Саша, кивая в сторону Дины Петровны, застывшей в изумлении.
— Ни сколько.
— Жаль. Обожаю это дело — портить невинным созданиям репутации.
У Арины слипались глаза, и не было ни сил, ни желания соревноваться в остроумии. Она смотрела на мелькающие огни отрешенно и тупо.
— Командуй куда поворачивать, в клоповнике я не ориентируюсь.
Арина спросила негромко.
— Во дворце вырос?
— А?
— В Москве тебя не обижает, когда пренебрежительно отзываются о провинции и провинциалах?
— При чем здесь Москва?
— А при чем клоповник?
— Да эти трущобы, сколько я себя помню, так называют! Ты что, обиделась?
— Да. Я здесь живу.
— Ну и что с того? Я не понял. Ты что, гордишься этими халупами? Тебе приятно тут жить?
— Нет.
— Ну а чего тогда? Клоповник он и есть клоповник.
Арина стиснула зубы. Посчитала про себя до пятнадцати.
— Ты презираешь нищих? Так?
— С чего ты взяла?
— Почему? Ты ведь не тупой дундук, получивший от папочки-директора готовенькую сытую жизнь. Ты должен знать, что в этой стране сейчас, по уши в… экскрементах… сидят приличные, умные люди, профессионалы, а не одно только пьяное быдло!
— Согласен, но…
— Что — «но»?
— Мужик, любой, если есть голова, может нормально зарабатывать.
Он сказал это с убежденностью новообращенного в истинную веру.
— Правда?
— Да!
— В Португалии, Франции, Австралии…
— И здесь!
— Здесь — нет.
— И здесь! Мне с неба ни один цент не упал.
— О чем ты, Саша? Люди вкалывают в три смены за гроши, которые вовремя не отдают, а начальство покупает и покупает: машины, квартиры, дачи. Я же вижу это, не слепая!
— Согласен. Все так. Одни голодают — другие в шоколаде. Но лично я своим людям плачу исправно, и приличные деньги.
— Налоги ты тоже платишь исправно и честно?
— Нет, это нереально. Я деловой человек, а не душевнобольной. Я еще и с братками должен уметь ладить, а они, между прочим, никаким налоговым законодательством не предусмотрены.
Сашка хмыкнул и добавил весело.
— Кстати о братках. Думаешь там сплошь отмороженные психи? Нет. Полно людей моего сорта. Умненькие мальчики, из бывших: спортсменов, инженеров, ученых и т. п.
— Даже из ученых?
— Думаешь вру? Слышала про убийство Олега Кузнецова?
— Это тот самый депутат? Преподаватель университета? Его застрелили, чуть ли не на лекции?
— Не чуть ли. На самой настоящей лекции. Забежали с автоматами и готово, нет Олежки.
— Он что был твоим другом?
Спросила Арина ехидно и недоверчиво.
— Другом? Рылом я не вышел, чтобы с ним дружить. Знакомы были, это правда. Виделись иногда, по делам. Изредка и без всяких дел… Вот был ЧЕЛОВЕК. Совсем молодой. Ему только-только тридцать стукнуло. И, заметь, папочки-директора тоже не имел. Никто ему «приватизированный» кусок не отрезал. Сам откусил.
— И подавился.
Саша притормозил. Как раз напротив школы.
— Будь ты мужиком. Эх, и получила бы! Да, ангелом он не был, это точно. Крестному отцу добреньким быть нельзя. Второй такой головы я не встречал еще. Разве что… Федор. Но он у нас любит в тени сидеть, и на криминал его особенно не тянет. А Олег был другим. Совершенно. С нуля. Из ничего. Такие дела поднять! Его мама говорила, что Олежкин компьютер так и не смогли взломать. Свинтили и увезли в Москву.
— Кто?
— Серьезные ребята в штатском. Он на самом деле был ученым. Такие разработки делал, упасть не встать. Другим профессорам всяким знакомым с финансами на их книжки и эксперименты помогал потом. Правда.
— А чем он сам занимался? Компьютерами?
— Математическими моделями искажений при выработках в почве. Вроде так. Короче рассчитывал, что будет, если линию метро прокладывать. Там же все не так просто, как думали раньше наши горе-академики. Японцы интересовались его выкладками. Ну, наверно и не только для метро это важно. Пустоты всякие бывают. Знаешь, что наш городишко стоит над колоссальной пустотой? Дерьмоголовые скоты, никто не думал, что артезианскую воду нельзя прямо из-под города качать бесконечно, тем более не только для водопровода. Для заводов на технические нужды, представляешь? Чистейшую артезианскую воду? Ну и? Дерябнемся все вместе из-за тупости и жадности чиновников. В один момент. Бух.
— В Москве дома проваливаются.
— Соображаешь.
— Я слышала об этом. А… Олег? Занимался этим серьезно?
— Еще как! Статьи писал, книгу. Защитился. Но в последнее время ему было не до науки, само собой.