Контора - читать онлайн книгу. Автор: Нил Роуз cтр.№ 84

– Только, знаете ли, без знакомства. И, коли на то пошло, без Силлы Блек, – добавил я поспешно.

Оскар бросился на выручку:

– Не паникуйте, не паникуйте, капитан Мейнуэринг! [69]

В самом деле, чего расстраиваться, когда всем так весело! И я брякнул:

– Скорее брак вслепую, я полагаю.

Взглянув на меня, Коутс нерешительно произнес:

– Ну что же, спасибо, Чарлз. Нужно не забыть это, когда в следующий раз увижусь со своими компаньонами. Может быть, мне стоит настаивать на своих супружеских правах?

Все дружно засмеялись, затем возникла мучительная пауза: все ломали голову над тем, как же продолжить беседу.

Почувствовав общее настроение, Оскар перешел на шотландский акцент.

– Фсе мы обр-р-речены, фсе мы обр-р-речены, – загудел он.

– Ну что же, приятно было со всеми вами побеседовать, – сказал Коутс, с опаской глядя на немецкого великана, – но мне нужно идти. Я должен кое-что обсудить с другими людьми. – И он удалился торопливой походкой.

– Проблема с такими, как он, – заключил Оскар, – ф том, что они не любят хорошую шутку. – И он зашелся от смеха.

Я попытался снова завязать беседу с Коутсом, но он держался от меня на расстоянии, а как только я начинал к нему приближаться, заводил очень громкий и оживленный разговор с кем-нибудь из присутствующих. И. конечно же, чуть позже в тот вечер я увидел, как он весело болтает о чем-то с Элли.

* * *

Я вернулся домой в подавленном состоянии и не поддавался на попытки Ханны ободрить меня. И тем не менее я согласился поучаствовать в одном мероприятии, которое было намечено на следующую неделю, незадолго до Рождества. Ханна упросила меня помочь ее подруге, которая занималась службой знакомств. Как раз на следующей неделе она организовывала один из этих идиотских вечеров для тех, кому за тридцать, и ей не хватило одного мужчины и одной женщины – всего должно было быть по двенадцать человек обоего пола. Ханна дала согласие за нас обоих, но предупредила, что мы скорее отдадим в рабство всех наших будущих детей, нежели дадим кому-нибудь номер своего телефона.

Однако скоро я обнаружил, что в основном там будут евреи.

– А не получится ли не совсем удобно?

– Отнюдь. За эти годы я привыкла, что меня постоянно видят всюду вместе с тобой.

– Честно говоря, меня разбирает смех.

Ханна хихикнула.

– Не беспокойся – мы обещаем не смеяться над тобой из-за того, что тебе не сделали обрезание.

– Мало того, что мне приходится терпеть одну еврейскую принцессу – я еще должен провести целый вечер с одиннадцатью другими.

Она запомнила это, чтобы отплатить в будущем.

– Давай пойдем, ты там повеселишься и отвлечешься от мыслей об Элли. – И Ханна приставала ко мне до тех пор, пока я не согласился – просто ради того, чтобы она заткнулась.

– Может быть, мы найдем там тебе бухгалтера, выдадим тебя замуж, и мы с твоей мамой наконец-то сбудем тебя с рук. Вот было бы славно! Хочешь, я ей позвоню и скажу, куда мы идем? – поддразнил я Ханну.

– Только попробуй!

Однако Ханна была права: мне действительно нужно было отвлечься, а этот дурацкий вечер обещал быть забавным.

Десять минут – это очень долго, если проводишь их с особой, единственный интерес которой в жизни, помимо работы, – Стивенс «Трясун». Это я узнал в тот вечер. Я обнаружил также, что Стивенс начинал в оркестре под названием «Стивене Трясун и Закаты» и первый свой альбом выпустил в Австралии, а в Соединенном Королевстве тридцать его хитов вошли в тридцатку лучших. Я невольно ощутил некоторый интерес. «Тридцать хитов? Вы хотите сказать, что у него были не только „Зеленая дверь" и „Этот старенький домик"?» Я почувствовал себя пристыженным.

Карен – сидящая за столом напротив меня женщина в громадных очках в пурпурной оправе и с целой копной курчавых волос – была экстравертом с обалденными скулами, работой в банке, квартирой неподалеку от моей в Хэмпстеде и персидским котом по имени Трясунчик.

– И бьюсь об заклад, вы не знаете, что несколько лет тому назад он выпустил альбом попурри, который занял двенадцатое место в хит-параде в Норвегии и, подумать только, первое место в Дании!

Я откинулся на спинку стула, размышляя, уж не остановились ли от скуки маленькие часы на нашем столе.

– Да, любят его в Дании! – сказал я и долго сидел с застывшей улыбкой, не зная, о чем говорить дальше.

К счастью, зазвонил гонг, и все мужчины поднялись, чтобы передвинуться по часовой стрелке к следующей даме. Мы находились в большой комнате, которая во время уикендов служила ночным клубом. Здесь было много столиков, стоявших в укромных углах.

Следующая женщина, несколько резковатая брюнетка, была приятной. Она держала перед собой блокнот. В одном я убедился в тот вечер: женщины, которым слегка за тридцать, совершенно четко представляют себе, каким бы им хотелось видеть мужчину.

– Давайте будем подходить к этому, как взрослые люди, хорошо? Мы оба знаем, зачем пришли сюда. Так что обойдемся без всех этих «Я Мэгги. У меня хорошее чувство юмора, я люблю кино и китайскую кухню», тру-ла-ла! О'кей?

– Гм-м, м-да, пожалуй.

Она протянула мне блокнот и карандаш, но я отрицательно покачал головой. Нахмурившись, она сделала пометку у себя, но как я ни тянул шею, мне не удалось ничего прочесть.

– Между прочим, у меня действительно есть чувство юмора, – сурово заметила она. – И я не так уж люблю китайскую кухню.

С деловым видом эта дама записала мой возраст, род занятий, профессию родителей и марки всех наших автомобилей. Потом одобрительно улыбнулась мне через стол – я явно произвел благоприятное впечатление. Однако она поджала губы, узнав, что я ношу контактные линзы и у меня несколько пломб. Моя генетика была не на должной высоте, но она пожала плечами: нельзя же требовать в подобных обстоятельствах, чтобы все было идеально. Она подтолкнула ко мне листок бумага и карандаш.

– Очевидно, вы не хотите раскрыть точную сумму своего заработка, но хотя бы намекните.

Я написал: «150 000 фунтов стерлингов» и услышал, как она затаила дыхание.

– Я всегда была неравнодушна к юристам, – сказала она. – Этот королевский адвокат Каванах [70] – он такой сексуальный!

– Но у него нет второго дома в Монте-Карло, не так ли? – сказал я, скорее утверждая, нежели спрашивая, и тут прозвучал гонг. Похоже было, что ее мир обрушился.

Следующая женщина уселась, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Она потребовала, чтобы я ее рассмешил. И тогда я рассказал ей свой лучший анекдот, который, к сожалению, самый неприличный из всех, что я знаю. Правда, обычно с него забавно начинать.