Жена из России - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 24

Но Бертил был упрям и настаивал на том, что ответить нужно всем: иначе он уронит свою честь джентльмена и военного моряка.

К счастью, дальнейшая сортировка писем, ксерокопирование ответов и отбор невест пошли довольно стремительно, благодаря бескорыстной, хотя и не совсем, помощи сыновей. Они оба, по разным причинам, тоже нацелились на Россию. У Свена было все объяснимо, а вот юный Хуан, ловелас и дамский угодник, обольщающий несовершеннолетних и даже чересчур совершеннолетних леди походя, без всяких усилий с его стороны, с помощью южного, кипятком бурлящего темперамента, искал в России чего-то до конца ему непонятного.

Хуан недавно благополучно миновал прыщавый возраст, был в полном восторге от своей внешности и от своей жизни. И тем не менее…

Он заявлял в полной уверенности, что никакие тайны русской загадочной души его не интересуют и вообще это все полнейшая чушь — ну какие там могут быть загадки? Никаких секретов в действительности не существует. Человеческая психология во всем мире одинакова. Менталитет? Да он погоды не сделает, ну, создаст нюансы и оттеночки, а их легко постичь за несколько недель. Он просто намерен в России разбогатеть, поскольку Швеция и Испания — страны маленькие, даже крошечные, не для размаха Хуана. Где здесь развернешься? А он очень тщеславен. И успеха всегда добиваются именно люди, обладающие тщеславием.

Хуан был предельно откровенен с матерью и с отцом и даже любил советоваться с ними по поводу своих многочисленных дам и любовей.

Собираясь на очередное свидание, он проверял сам себя.

— Так, все ли я взял, что требуется? Конфеты — взял. Шампанское — тоже взял. Вот, думаю, взять на всякий случай это в кармашек, или пока еще не надо? Как ты считаешь, ма?

Сидящая рядом и любовно наблюдающая за сборами сына Кончита начинала хохотать.

— Лишняя предосторожность никогда не помешает! Это всегда лучше иметь при себе, сынок!

Хуан согласно кивал.

В другой раз, собираясь на свидание с новой пассией, Хуан ласково ворковал, пересчитывая карманные деньги:

— Такая она хорошая! Нежная! Милая! Ласковая! Я люблю девочек! Вот, куплю ей бутылку джин-тоника.

— А может, лучше шампанское? — предлагала сидящая возле Кончита.

— Ха! — восклицал Хуан. — Буду я еще на шампанское ей тратиться! Обойдется!

Обычно, уходя к даме, Хуан заботливо предупреждал мать:

— Приду утром.

И Кончита неизменно просила вслед:

— Пожалуйста, сынок, осторожно переходи улицы! Ты такой невнимательный!

На днях он позвонил отцу и предложил ему угадать, что происходит на экране телевизора, который Хуан смотрит. Сын со смехом поднес трубку почти вплотную к экрану. До Бертила донеслись стоны, сладостные пронзительные хрипы, бессвязные выкрики… Люди тяжело дышали и сопели.

Берт вздохнул. Как надоели эти порнофильмы…

— По-моему, там кому-то плохо. Вероятно, женщине. Наверное, перепилась, и ее рвет.

Хуан с хохотом бросил трубку.

— Ах, сколько женских ручек мной перецеловано! — часто патетически восклицал он.

— А посчитать? — однажды не выдержал Свен.

Младший брат надолго задумался…

Кончита не раз возила сына к себе на родину. Хуан неизменно возвращался страшно довольный, бесконечно рассказывал о Мадриде и своих бесценных испанских родственниках по материнской линии, но, тем не менее, несмотря на свои неумеренные восторги — он не знал удержу ни в чем, как и его мать — оставаться в Испании никакого желания не выражал.

— Там слишком жарко! — уклончиво отвечал он на чересчур навязчивые бестактные вопросы друзей. — А, кроме того, я никак не понимаю, как можно целыми днями петь и плясать!

Не понимал этого и Бертил. Только у Хуана Кончита была исключением из правила, и на нее не распространялось его непонимание, а у Бертила — нет…

Бертил недавно отдал Свену строительную фирму, которую приобрел после возвращения в Стокгольм. Дела в фирме шли далеко не гладко, Бертил слишком мало знал и умел, не научился считать деньги и даже не очень их любил. Он привык бороздить моря-океаны. И поэтому сейчас рассчитывал и надеялся, что старший сын сумеет справиться и извлечь из фирмы по максимуму.

А пока Берту приходилось жестко экономить и урезать себя во всем, иногда отказываясь от простых каждодневных мелочей, вроде лишней пары носков.

— Ты мог бы помочь брату, — сказал он Хуану. — Вместе вы добились бы большего и значительно быстрее. Ты слишком долго учишься, и я даже не понимаю, чему.

— Как это чему? — изумился младший сын. — Ты прекрасно знаешь, па, я недавно получил диплом массажиста!

Бертил хмыкнул.

Мама Берта, услышав о новом дипломированном специалисте, поинтересовалась у сына:

— И малыш уже делает массажи?

— Да! — сказал Берт. — Сделал массаж одной своей знакомой девочке! На пробу.

Мама Берта вздохнула.

— И теперь эта девочка ждет ребенка?

Она хорошо знала своего младшего внука.

Недавно Хуан позвонил отцу и радостно сообщил:

— Ты знаешь, па, Лиз родила мальчика!

— А кто такая Лиз? — осторожно спросил Бертил, приготовившись к сообщению, что снова стал дедом.

— Ну, это та, которой я залез под юбку на лекциях!

— И после этого она родила мальчика?

Хуан захохотал, проигнорировал вопрос и передал трубку матери: Кончите срочно понадобились деньги.

Бертил не стал обсуждать подробности образования Хуана и сосредоточился на воспитательном моменте.

— Мать тебя избаловала, а теперь еще прибавились женщины. А вот это уже совсем плохо!..

— Это не плохо, а замечательно, па! — весело воскликнул младший сын. — Что же плохого может быть в женщинах? Я люблю девочек! Ты ведь сам ищешь себе жену из России. И вряд ли женишься на уродине! Не забудь только спросить у нее о собаках и кошках! Ты просто не можешь без них жить.

Появлялись новые газеты и журналы, умирали старые. Машина газета, с трудом пережив несколько резких смен подряд главных редакторов, стала потихоньку слабеть и вянуть, рассыпаться. Журналисты потянулись кто в рекламу, за куском посытнее и пожирнее, кто в другие издания с глянцевыми обложками и богатющими спонсорами. Начинала процветать желтушная пресса, к которой многие относились с брезгливостью и сомнением, но которая кормила и поила уже многих. Жить-то надо… Пришли люди иной конфигурации. Замелькали иномарки.

Москва стремительно становилась вечным памятником Церетели и улицам разбитых фонарей. В каждом дворе появились свои дог-шоу, и вечерами к дому можно было пройти, лишь рискуя собственными ногами и брюками. Зимой на обледеневших до весны тротуарах хотелось надеть коньки.