Галили - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Баркер cтр.№ 124

Ранним утром Рэйчел позвонил Митчелл, предложив отправиться на похороны вместе, но она отказалась, сказав, что ехать в Вилмингтон хочет одна. Погода выдалась не из приятных — унылая, мокрая и ветреная, — поэтому наблюдать под дождем за провожающими покойную в последний путь отважились лишь самые стойкие. Предвкушая возможность снять редкий репортаж о похоронах, ибо не всякий день случается увидеть столь многочисленное собрание знаменитостей, пресса работала с необыкновенным усердием. Что бы ни говорили о Марджи за глаза, она никогда не гордилась знакомствами с известными и влиятельными лицами (слушая, с какой беззаботной веселостью она обыкновенно обсуждала прелюбодеяния очередного конгрессмена, можно было решить, что речь шла об интрижках какого-нибудь официанта). И Рэйчел до сих пор не представляла, насколько велико было число людей, входивших в круг ее знакомств. Особенное впечатление произвело на Рэйчел само участие важных персон в похоронах. Отложив свои государственные дела, покинув роскошные дома и даже прервав отдых у моря или в горах, они сочли своим долгом прийти сюда, чтобы почтить память безвременно ушедшей Марджи. С другой стороны, Рэйчел знала: окажись дух ее подруги среди собравшихся здесь, среди сильных мира сего, Марджи не преминула бы съязвить по поводу чьей-нибудь пластической операции или раздавшейся талии, хотя несомненно испытала бы гордость за прожитую жизнь, не лишенную некоторых крайностей, но тем не менее весьма достойную, если судить по количеству скорбящих о ней.

В церкви во время службы Митчелла не было, но Рэйчел приметила в передних рядах Лоретту, неподвижно смотревшую на убранный цветами гроб. И хотя у Рэйчел не было особого желания присоединяться к ее обществу, она считала неразумным держаться особняком, что могло быть истолковано как некий вызов. Поэтому, прошествовав вдоль нефа к гробу и задержавшись у него на несколько секунд, она направилась к Лоретте и села рядом с ней.

На лице Лоретты, образчике безукоризненного макияжа, виднелись следы слез, в дрожащей руке она держала носовой платок. Ничто в ее облике не напоминало ту расчетливую даму, которая недавно возглавляла собрание в фамильном особняке. Распухшие глаза и сырой нос явственно свидетельствовали о переполнявшей душу скорби, которую она была не в силах скрывать. Коснувшись ее руки, Рэйчел слегка ее пожала.

— Я не была уверена, что ты придешь, — всхлипнула Лоретта.

— Уезжать я пока не собираюсь.

— Если бы и собралась, я не стала бы тебя винить, — заметила Лоретта. — Дела у нас не очень, — и, глядя на гроб, добавила: — Ей, по крайней мере, уже ничто не грозит. Расхлебывать все придется только нам. — Немного помолчав, Лоретта потухшим голосом промолвила: — Она меня ненавидела.

Повинуясь безотчетному порыву, Рэйчел поначалу хотела сказать какую-нибудь приличествующую случаю банальность, но, поразмыслив, ответила:

— Знаю.

— И знаешь почему?

— Нет.

— Из-за Галили.

Это последнее, что она ожидала здесь услышать. Галили принадлежал другому миру — теплому зачарованному миру, от которого веет дивным запахом моря. На миг закрыв глаза, она позволила своим мыслям перенести ее туда. На палубу «Самарканда», где сонные волны ласкали корабль, скрипучие канаты переговаривались со звездами, а Галили обнимал ее. Она хотела оказаться там так, как не хотела ничего и никогда. Хотела слушать его обещания, даже зная, что он их не выполнит.

Гул в задних рядах вскоре положил конец ее грезам: следуя за взглядом Лоретты, она обернулась и увидела группу мужчин в траурных костюмах. Первым она узнала Сесила, а затем, когда самый высокий из них повернулся лицом к алтарю и Лоретта сказала: «О господи, только этого нам не хватало!» — она поняла, что смотрит на Гаррисона. Со времени их последней встречи Гаррисон сильно изменился. Кроме того, что волосы у него теперь были подстрижены коротко, а лицо существенно побледнело и осунулось, во всем его облике присутствовала некая надломленность.

Голоса смолкли, и никто уже не смотрел назад, но обстановка в церкви неуловимо изменилась. В сопровождении Митчелла (который держал под руку Гаррисона, поддерживая его) вдоль нефа шел тот, кто был виновен в смерти женщины, которую оплакивали сегодня все собравшиеся.

— Когда его выпустили? — поинтересовалась Рэйчел у Лоретты.

— Сегодня утром, — ответила та. — Я просила Сесила, чтобы его держали подальше отсюда, — покачала головой Лоретта. — Нет, это просто немыслимо.

Гаррисон остановился напротив гроба, после чего, слегка наклонившись, что-то шепнул Митчеллу, и тот отошел назад. Приблизившись к гробу вплотную и опершись на него руками, Гаррисон преклонил голову, словно собрался общаться с телом покойной без свидетелей. В этом жесте не было ничего театрального, казалось, он вообще не замечал никого и ничего вокруг, а просто прощался с супругой. Бросив мимолетный взгляд через плечо, Рэйчел успела заметить, что все присутствующие, вплоть до членов конгресса, еще минуту назад отводящие глаза, смотрели на скорбь человека, убившего свою жену. Многие ли поверили в это представление? Наверное, большинство. Но не Рэйчел, она не верила в искренность чувств человека, скорбящего по женщине, которую он сам же и убил.

Обернувшись, Рэйчел поймала на себе взгляд Митчелла. Он выглядел изможденным. Никогда за все прошлые годы их совместной жизни он так не походил на Гаррисона — такой же тяжелый взгляд, те же опущенные плечи. В другой, ситуации Рэйчел не придала бы этому особого значения, зная, что пара недель отдыха на Карибском море излечат его от любой хвори. Но теперь она понимала, что Митчелл потерял самого себя, или, что вернее, потерял тот иллюзорный образ, который выдавал за настоящий. Как назвала их Лоретта? Идиот и некрофил? Слишком резко, но недалеко от истины. Братьев объединяла та неразрывная связь, которая обыкновенно существует между испорченным плодом и породившим его больным деревом.

Оторвав взор от Рэйчел, Митчелл ободряюще пожал руку Гаррисона и предложил ему пойти сесть — Рэйчел прочла это по жестам мужа, — и тот с рабской покорностью двинулся за ним. Когда братья заняли места вдали от Рэйчел с Лореттой, но в том же ряду, Митчелл вновь взглянул на жену, и она опять отвела глаза.

Службу проводил священник преклонных лет, который сорок восемь лет назад в этой же церкви крестил Марджи. Упомянув об этом в своей хвалебной речи, он проследил всю историю жизни «сей замечательной женщины», как он выразился, с тем же смешанным чувством изумления и скорби, какое, должно быть, испытывали все присутствующие. Хотя Марджи знавала тяжкие времена и не всегда умела сделать правильный выбор, ныне она пребывала на Золотом Дне, навечно покинув превратности земной жизни и с легкой душой продолжая свой путь. Рэйчел никогда прежде не слышала, чтобы Небеса называли Золотым Дном, но это выражение ей очень понравилось, и она решила его запомнить. Несмотря на проникновенную речь священника, Рэйчел прекрасно знала, что, находись Марджи не в гробу, а среди скорбящих, при первом же упоминании рая она улизнула бы из церкви и, закурив сигарету, скорее всего, устроилась где-нибудь среди надгробий.