— Они уже совсем близко, — негромко, словно обращаясь к себе самой, произнесла Наллика. — Посмотри на них, принцесса Арьята, если хочешь… Загляни в этот ключ!
Посреди небольшой лужайки из-под земли и впрямь выбивался звонкий родничок. Невольно повиновавшись голосу Наллики, Арьята склонилась над чистой поверхностью воды.
Сперва она не увидела ничего странного, кроме танцующих на дне песчинок; однако затем по воде пробежала внезапная рябь, и перед глазами принцессы появились пятеро воинов Ордена, крадущихся вдоль каких-то кустов в сопровождении омерзительного здоровенного паука. Спустя мгновение Арьята узнала место — койары шли по пологому склону прямо к заветной дубовой роще. Сердце у нее оледенело, рука судорожно стиснула рукоятку стилета. Девушка лихорадочно пыталась вспомнить, каким образом удавалось вызвать себе на помощь призрачный меч…
Наллика некоторое время стояла неподвижно, опустив голову, точно в глубоком раздумье. Вокруг них все оставалось безмятежно тихо, даже чуткие сороки не поднимали своего всегдашнего галдежа, как обычно случается, когда по лесу ломится человек. Койары умели пробираться бесшумнее и незаметнее рыси.
— Они уже здесь, — ни к кому не обращаясь, произнесла Арьята. Она понимала, что окружена и что ей не уйти — в роднике появились еще пятеро слуг Ордена, подбиравшихся к роще с другой стороны.
Принцесса медленно поднялась. Она не собиралась убегать и прятаться. Что ж, если такова ее судьба — она падет здесь, но падет так, как достойно истинной королевы Халлана, каковой она наверняка уже могла считать себя, — если властитель престола исчезает бесследно, до его возвращения власть все равно переходит к прямому наследнику — к старшему из детей королевской семьи, независимо от того, принц это или принцесса.
Арьята не видела, что Наллика с неподдельным интересом наблюдает за ней. Девушка погружалась в странное оцепенение, в тот самый транс, что спас ее в доме Гормли. Она просто стояла, привалившись спиной к дубу, и ждала.
В окружавших Неллас дремучих лесах и впрямь который уже день творилось что-то неладное. Дор-Вейтарн быстро смог отыскать причину — заклятие, направленное на поиск ненавидящего койаров человека (по отражениям его мыслей в астральном двойнике), тотчас явило его внутреннему взору видение — через непролазный бурелом пробиралась девушка в простой, даже бедной, темной одежде. Лицо ее, исхудавшее, с ввалившимися щеками, и голодный блеск в глазах говорили, что она не ела уже по крайней мере три дня. Она изо всех сил путала следы, забираясь в самые глухие уголки чащоб, не боясь ни зверей, ни прочих малоприятных обитателей лесных глубин, например, таких, как Пущевые Хеды, которые никогда не упускали случая полакомиться человечиной, — однако перед этой девушкой вся нечисть разбегалась, словно услыхав за ее спиной грозные шаги самого Ямерта. Впрочем, койаров, целая свора которых вкупе с Сыщиками и Пылевыми Демонами преследовала юную беглянку, это, похоже, не останавливало.
Увидев все это, Дор-Вейтарн, признаться, едва не лишился чувств от изумления. Орден бросил против одной-единственной девчонки такие силы, которых в иные времена хватило бы, чтобы привести к покорности доброе королевство, содержащее на службе целые отряды колдунов и чародеев. Дор-Вейтарн ничего не понимал в происходящем. Если беглянка уже известна Ордену — для чего воины-люди, если достаточно одного-единственного Пылевого Демона? А если такого Демона недостаточно, то кто же, во имя пресветлого Ямерта, эта девчонка?!
Ворон теперь не скрывался, и он позволил себе удовлетворить жестоко терзавшее его любопытство, отыскав в Астрале то, что произошло с этой необыкновенной девушкой несколько дней назад…
ГЛАВА VII
Хорошо запомнив преподанный им в Нелласе кровавый урок, воины Черного Ордена больше не хотели рисковать. Они приближались очень медленно и осторожно, сопровождаемые существами, куда лучше людей умеющими ловить, обезоруживать и связывать пленников. Сыщики сражались ничуть не хуже, чем отыскивали давно выветрившиеся следы намеченных жертв. Койары невидимками ползли в невысокой траве, ловко, как белки, перемахивали с ветки на ветку в древесных кронах, их подручные — пауки — Сыщики готовили ловчую снасть — клейкие и прочные паутиновые нити, точнее, — веревки, каждая толщиной в руку сильного мужчины. И Сыщики, и воины, конечно же, чувствовали, что перед ними не простая роща, — магия этого места была неприятна им, однако жестокий приказ их предводительницы не оставлял никаких надежд избегнуть боя — пленницу должно взять любой ценой и как можно скорее. Если они не справятся, то жизни их более не будут нужны Ордену.
Арьята стояла с закрытыми глазами, погрузившись в небывалое оцепенение. Всем существом своим желая сейчас приближения этих тварей в черном, она тянула их к себе всей силой своего сознания. Правая рука висела вдоль бедра; в левой Арьята сжимала стилет. Она не думала сейчас о Наллике, вроде бы обещавшей ей защиту, а теперь спокойно стоявшей неподалеку — руки скрещены на груди — и с каким-то странным интересом взиравшей на происходящее; мысленно принцесса представила себе призрачный серебристый клинок заветного меча, строгий холод его резного эфеса, его уверенную тяжесть, его скрытую до времени смертоносную силу. Смыслом ее существования сейчас стало вызвать к жизни этот меч.
Койары подобрались бесшумно. Вскарабкавшиеся на ветви дуба, под которым стояла замершая Арьята, Сыщики все разом метнули вниз свои липучие серые нити.
Словно чья-то сильная рука внезапно и резко толкнула девушку в плечо, заставив шагнуть вперед за долю мгновения до того, как густое переплетение ловчих сетей упало на то место, где только что стояла Арьята.
Черные воины не торопились. Прежде чем вступать в бой самим, следовало до конца использовать пауков, тем более что их вообще никогда не берегли и всегда гнали на бой.
Наллика по-прежнему не шевелилась; и странное дело, ни один из койаров даже не покосился в ее сторону, словно ее и не было.
Сыщики дружно прыгнули вниз, на лету готовясь вцепиться в жертву всеми многочисленными когтями и крючьями, коими их в изобилии снабдили создатели.
Не открывая глаз, Арьята резко повернулась. Оттуда, из-за спины, на нее бросилось нечто совершенно омерзительное, не имеющее даже права жить, отвратительная нечисть, созданная злобным чародейством; принцесса что есть силы взмахнула правой рукой, как будто рубила подступающего сзади противника. Ей показалось, что ладонь холодит долгожданная тяжесть волшебного эфеса.
У стоявшей поодаль Наллики вырвался невольный крик ужаса. Из руки странной Смертной, забредшей в ее волшебную рощу, вырвался язык яростного серебристого пламени. Падавшие сверху Сыщики достигали земли уже разрубленными надвое безжизненными грудами дурно пахнущего окровавленного мяса.
Арьята двигалась словно во сне, не открывая глаз, не чрезмерно быстро, однако каждый шаг и каждый взмах следовали именно в тот миг, когда нужно, ни секундой раньше и ни секундой позже; бросившихся к девушке пауков встретил убийственный серебряный блеск странного оружия.