Череп на рукаве - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов cтр.№ 33

«Культурный центр» я сперва порывался назвать «сельским клубом», однако, едва увидев его, я резко переменил мнение. Такое сооружение сделало бы честь иному городу Внутренних Планет, не говоря уж о матушке-Земле. Монументальное здание, гранитные блоки и местный «мрамор», точнее, камень, очень похожий на земной мрамор. Места Ингельсбергу было не занимать, и строители размахнулись, здание вышло длинным, широким и плоским, всего в четыре этажа. Его явно соорудили «на вырост», для нынешнего Ингельсберга он был слишком велик. Вот будь тут хоть раз в десять больше народу, пришёлся бы в самый раз.

Внутри места тоже хватало. Видно, Зета-пять не бедствовала, если сумела без всяких субсидий и кредитов отгрохать в не самом важном своём городке этакую благость. Новому Севастополю новые театр с библиотекой точно бы не помешали.. .

Конечно, Зета-пять, как и все «новые колонии», пользовалась немалыми привилегиями. Налоги тут низкие, считай, никаких, в имперскую казну отчисляются и вовсе крохи. Практически всё остаётся на планете, а капстроительство так и вовсе от податей освобождено. Многие крупные фирмы, я слышал, занимались подобным.

...Дубовые диваны, ковровые дорожки, бронзовые вычурные светильники. Внутреннее убранство было выдержано в помпезном «новоимперском стиле», который особо вольнолюбивые критики связывали с «государственным монументализмом» Третьего Рейха. Кстати, кто не знает – у нас сейчас Рейх Четвёртый, а пятому, как говорится, не бывать.

Гауптманн с добровольными помощниками тут же принялись разводить людей по помещениям. Женщин и детей – в глубокие подвалы, настоящие катакомбы, выкопанные якобы для книгохранилища, компьютерного центра и театральных складов (хотел бы я взглянуть на декорации, которые они тут собирались хранить, – в самую пору для Императорской Оперы им. Рихарда Вагнера).

Мужчин помоложе и поздоровее оставили наверху – помогать нам готовить здание к обороне.

Я поразился снова – поселенцы двигались как заведённые автоматы, никто не плакал, расставаясь, дети хоть и висли на отцах, но на удивление послушно расцепляли ручонки, едва только звучала команда и Ганс, Фридрих или Пауль мягко начинали высвобождаться из детских объятий.

Здание «сельского клуба» явно строилось с расчётом на оборону. Никаких тебе широченных окон – узкие прорези-бойницы. Никаких тебе стеклянных потолков – тяжёлые бетонные перекрытия, которые, наверное, выдержат прямое попадание снаряда четырёхдюймовой гаубицы. Мрачно было внутри, совсем не радостно и не торжественно, и я подумал, что, будь я мальчишкой, меня бы в такой театр или такую читальню не заманить ни за какие коврижки. Тем не менее сейчас нам это было на руку.

Моё отделение получило «восточный сектор обороны», то есть стену здания, обращённую на восход. Мы поднялись на третий этаж – здесь от торца до торца тянулся длинный широкий коридор с удобными для стрельбы позициями. Все подходы к «читальне» с нашей стороны простреливались на километр, как услужливо сообщил мне нашлемный, спаренный с прицелом вычислитель.

Я вздохнул и принялся расставлять ребят по местам. Не так-то и много – десяток стволов на почти двести метров коридора. Мы поставили оба пулемёта, два тяжёлых «шмеля»; затем пыхтящие ополченцы приволокли посылку от танкистов – стационарный огнемёт «муспель». Я оценил мрачноватый юмор создателей оружия; похоже, во всём отделении один я читал Эдду. Остальные о ней и слыхом не слыхивали, хотя «героические мифы предков» в обязательном порядке должны были преподаваться в школе. Славные у ребят моих были учителя, нечего сказать.

Как положено, я составил огневую карточку, распечатал тут же выданную компьютером карту моего «сектора», наметил с ребятами ориентиры, проверил прицелы. На правильный интервал дистанций было выставлено у одного Ханя. Что творилось с «манлихером» Раздва-кряка, не хочу даже и вспоминать.

К бойницам мы подтащили мешки с песком, предусмотрительно заготовленные тем же отставным гауптманном. Молодец мужик, ничего не забыл. Как говорится, уважаю, хотя и принадлежит к «становой нации», да и чин сам за себя говорит..

Во внутреннем дворе лейтенант развернул полевую кухню и велел вскрыть все НЗ. Нам надо было продержаться семьдесят два часа – или проторчать тут, помирая от скуки, буде разведка ошиблась.

– Не, ну её к бесу, такую войну... – ворчал Фатих, приканчивая розданный незадолго до полуночи «поздний ужин». – За каким иблисом сюда притащились? Что тут делать? Этих идиотов защищать? А нечего было небось в лемурьи угодья лезть, вот и не случилось бы никакого восстания...

– Это называется своей задницей на чужой болт накручиваться, – мрачно заметил Назариан.

– Ты не забыл, у тебя ещё три наряда сегодня? – выразительно спросил я его.

– Никак нет, господин ефрейтор, – издевательски педалируя мой невеликий чин, ответил Назар.

– Тогда бегом марш. Можешь себе представить, что уже в туалетах творится.

– Господин ефрейтор! – горестно возопил бедняга, но я был непреклонен.

Стемнело. По приказу господина лейтенанта танкисты выволокли на плоскую крышу восемь мощных прожекторов. В Ингельсберге нашлась тяжёлая строительная техника, экскаваторы, бульдозеры, скреперы, и они весь вечер копали глубокий противотанковый ров, окружая кольцом наше убежище. Получилось внушительно. Против четырёх выходов уложили пластиковое покрытие, которое легко в случае чего сбросить или подорвать.

На сей раз рыть укрытия для БМД нам не пришлось. Постарались ополченцы-экскаваторщики и бульдозеристы. Что называется, повезло.

К бою мы были готовы. Связь со штабом присутствовала. Что ещё надо засевшим в крепком месте солдатам? Только одно – уверенность, что ты делаешь правое дело...

И вот с этим-то у нас были проблемы. Большие проблемы.

Всё-таки сказывалось, что мои парни встали в строй без году неделя. Хотя и считались вполне к бою готовыми.

Если начнётся драка, мне надо выжить, твердил я себе, как заговорённый. Пусть погибнет всё отделение, лопух Раздва-кряк, горячий Фатих, сноб Назар, простодушный Мумба, флегматичный Микки, все остальные – мне надо выжить и вернуться. Потому что не за тем я здесь, чтобы геройски отдавать жизнь за, как говорится, обожаемого монарха. Пусть даже весь майорат теперь на Георгии...

Сестры, подумал я. Лена, Света.. Танюшка... простят ли они меня когда-нибудь? Конечно, я для них – предатель, и Татке наверняка уж постараются внушить...

Мои кулаки сжались.

Кое-кто за это заплатит, посулил я Дайте только выбраться отсюда, и вы мне за это заплатите. Да так, что все наши гауптманны и гауляйтеры содрогнутся от ужаса.

И эти люди здесь, на этой планете, – они всего лишь моя ступенька. Моя отмычка. Всего одна. Одна-единственная. Которую нельзя сломать ни в коем случае. Второй попытки не будет. Уже никогда.

Была глубокая ночь, когда меня сморил сон.

...И снилась мне Далька, как она стоит, улыбаясь, на " белом песке кораллового пляжа, и из всей одежды на ней – одна только узкая полоска трусиков-бикини. Море осторожно касается берега белопенным языком, и, если взглянуть подальше от черты прибоя, станут видны исполинские туши трёх ручных китов-вожаков молочных стад. Море возле нашей лагуны глубокое, дно отвесно уходит вниз, видны разноцветные кусты кораллов, мелькание рыбьей мелочи, ковыряются на дне ползуны-производители, которых никто не трогает, чтобы не истощить запасы и не подорвать экологию – на экспорт давно уже идут только выращенные на рыбофермах