Череп на рукаве - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов cтр.№ 27

Господин вахмистр слова тратить не стал, просто встал рядом со мной, с чувством хакнул, вонзая остро отточенную лопату в неподатливую, пронизанную тысячами корней почву Зеты-пять. На мою попытку вытянуться во фронт он ответил только пренебрежительным взмахом руки и столь же пренебрежительно-неразборчивым ворчанием. Работал он, надо признать, не за одного и даже не за двоих, а самое меньшее за троих, так что к утру, когда явился проверяющий помощник начштаба батальона, срочно прилетевший к нам вместе с БМД, наша аппарель выглядела вполне прилично. Во всяком случае, взыскания мы не получили.

Утром, вконец выбившись из сил, мы получили разрешение «отдыхать». Два тела... или две тушки? – были к тому времени у меня давно уже изъяты и дожидались в морозильнике прилёта высоких чинов и экспертов из контрразведки.

Просто удивительно, на что способна пехота, если ей дать в руки по лопате и велеть рыть отсюда и до утра. За ночь вокруг Кримменсхольма возник самый настоящий оборонительный пояс. Улицы, проходы между домами прикрывала вдобавок ко всему и колючая проволока, по которой наш предусмотрительный лейтенант велел пропустить ток от генератора. Крайние дома превратились в настоящие крепости, с пулемётными гнёздами, позициями снайперов (их надобность сейчас мне казалась сомнительной) и сооружёнными из набитых землёй мешков полукапонирами для миномётов и тяжёлых гранатомётов. НМД застыли в аппарелях, высоко задрав хоботы пушек – им предстояло, в случае чего, вести огонь с закрытых позиций.

Дрыхнуть нам дали часа четыре – невиданная щедрость в боевой обстановке – после чего подняли, и притом весьма немилосердно. За ночь в результате ударной работы медиков вернулись в строй Микки с Фатихом, остальные, особенно получившие проникающие ранения стрелами, выбирались не так проворно – как я и ожидал, наконечники у лемуров оказались отравленными, а универсальный антидот справлялся с этой отравой неважно. У Сурендры вдобавок оказалось задето что-то серьёзное, и ему скорее всего светил стационарный госпиталь.

Моё отделение тем не менее выросло до пяти человек Вот-вот должны были выкинуть из медсанчасти и Раздва-кряка. Толку от Селезня в бою наверняка немного, но хотя бы копать-то он сможет!.

– Вставай, ефрейтор. – Надо мной склонился господин штабс-вахмистр. – Вставай, с тобой хотят говорить... люди Иоахима.

Иоахим фон Даркмур, двадцать седьмой барон Даркмур, был главой имперской контрразведки.

И Микки, и Мумба, и Глинка при этом известии как-то странно потупились.

Я вскочил. Заправил как следует под ремень камуфляж, дохнул на кокарду, протёр её рукавом. Надел шлем. Мимоходом оттянул затвор «манлихера», заглянул в казённик – нет ли нагара? А то ещё проверят, в порядке ли оружие содержу... Броню решил было не надевать, но потом подумал, что если представать «в полном боевом», то без неё негоже.

В сопровождении сумрачного Клауса-Марии (бравый вахмистр, как и многие другие боевые солдаты и офицеры, охранку всех и всяческих мастей недолюбливал, солидаризируясь в этом с нашим лейтенантом, предупреждавшим меня о том, что не стоит становиться плохим шпионом из хорошего солдата) я отправился являться.

«Люди Иоахима» прибыли в немалом числе и с чёртовой пропастью всяческой аппаратуры в защитного цвета ребристых металлических кофрах. Можно было только дивиться их оперативности – верно, болтались где-то на орбите в ожидании чего-нибудь эдакого. И дождались.

Клаус-Мария чётко отсалютовал, доложился.

– Свободны, вахмистр, – сдержанно сказал поднявшийся нам навстречу рослый человек в чёрном комбинезоне с узкими витыми погонами. Погоны – обычные пехотные, даже не десанта, и звание вроде бы невелико, риттмейстер, но, как известно, в разведке чины значат куда больше, чем простое число «розеточек». Этот риттмейстер наверняка равен был самое меньшее полковнику обычных войск или майору – десантных...

– Ефрейтор, – капитан взглянул мне в глаза, и я мгновенно напрягся. С обладателем таких глаз шутить не следовало. Этот не колеблясь выстрелит не только в упор, но и в спину. Будет пытать и женщину, и ребёнка. Для него существует только одно понятие – «эффективность процесса», а как она достигается – никого не волнует. Оно и понятно, правозащитные организации остались только на немногочисленных, пока ещё формально независимых планетах.

– Расскажите все как было, ефрейтор. С максимально возможными подробностями. И не стойте, как манекен. Мы не на строевом смотру. Можете сесть. Курите?

– Благодарю вас, господин риттмейстер, нет.

– Разумно, – щелчок закрывшегося и спрятанного портсигара. Массивной золотой вещицы, явно стоящей как хорошее спортивное авто. – Итак, я слушаю. Предупреждаю, ефрейтор, наша беседа будет записываться. Нам важна каждая деталь, которую вы сможете сообщить. Приступайте, ефрейтор.

Я приступил. Риттмейстер слушал внимательно. Не перебивал, не задавал вопросов и вроде бы даже не моргал.

Когда я закончил – описанием того, как погиб Кеос, – секурист молча кивнул и выключил запись.

– Прекрасный рассказ, ефрейтор. Сразу виден полный курс новокрымского университета, там традиционно уделялось большое внимание риторике и публичным выступлениям. Профессор Обручев всё ещё преподает психолингвистику?

– Так точно.

– Попадёте в увольнение, не сочтите за труд, передайте привет старику, – небрежно бросил риттмейстер. Его коллеги в глубине комнаты молча возились всё это время с какими-то электронными блоками, составленными в стойки, перевитые кабелями и перемигивающиеся разноцветными огоньками. – Так вот... постарайтесь ещё раз как можно точнее описать момент, когда вы поняли, что вместо детей на руках у ваших солдат имеют место быть .. монстры, идентифицируем их пока таким образом.

Я стал описывать. Ещё раз. Подробно, как только мог.

– Выражения их лиц – я имею в виду, м-м-м, монстров – вы не заметили?

– Никак нет. Рядовые Фатих Исмаил и Микки Варьялайнен стояли ко мне вполоборота. Лиц де... монстров я не видел.

– Даже когда стреляли?

– Так точно. А потом уже... не смотрел.

– Ваши пули вынесли им мозги, – раздумчиво сообщил мне господин контрразведчик. – Прекрасная реакция, ефрейтор, отменная меткость. Даже без нашлемного прицела, не так ли?

– Так точно. Стрелял навскидку, господин риттмейстер.

Обычно имперские офицеры в разговоре с рядовым или вахмистром после одного-двух обращений «по уставу» отдавали приказ «без чинов», и разговор вёлся просто на «вы». Но этому секуристу, похоже, титулование «господин риттмейстер» доставляло нескрываемое удовольствие. Новопроизведённый, что ли? Не наслушался?

– Прекрасное владение оружием, – холодно заметил мой собеседник. Он что, мне комплименты собрался говорить? Как красной девице? – А скажите, ефрейтор, у вас не возникало сомнений в том, что вы делаете? Скажем, вы не допускали мысли, что пали жертвой, к примеру, галлюциногенной атаки? Ведь в тот момент вы не пользовались изолирующей маской?