— Как знать, — загадочно ответила я. — А документ этот вам — словно кость поперек горла. Так все хорошо складывалось, и вдруг какая-то Дремлюга. Теперь вам оставалось только изъять эту бумагу и уничтожить ее. Хотите, я расскажу вам, как все происходило на самом деле?
— Очень любопытно будет послушать, — скептически отозвался Веретенников.
— Когда вы поняли, что Раиса довела «Рамиус», процветающую и перспективную фирму, до разорения, вы решили любой ценой заставить Раису преобразовать учреждение в иную форму собственности. Вы пытались припереть ее к стенке видеошантажом, — ведь Марков передал Глебу Устинову кассету для Раисы именно по вашей просьбе.
— Он это подтвердил? — с любопытством спросил Веретенников.
— Подтвердит, — заверила я его. — И когда Раиса наконец сломалась, у вас появилась новая мысль — сосредоточить управление фирмой только в своих руках. Занять, так сказать, место Раисы. Бережков вам был не помеха, Устинову вы убрали, рассчитывая свалить убийство на ее мужа. Зайковскому вы предложили поиграть в ту ночь на бильярде. Ему было крайне необходимо алиби, а сам Генрих был нужен вам в дальнейшем. Оставалась четвертая фамилия. Вы считали, что это Валя Багрицкая, и подбросили окурок со следами ее помады в сад особняка, чтобы бросить на нее тень подозрения. Но, собственно говоря, Валя и так была в ваших руках. Какую-то силу она представляла собой только рядом с Раисой. Сама по себе — отнюдь.
— Что верно, то верно, — согласился со мной Веретенников. — Но где ваши факты? С чем вы пойдете в милицию, если, конечно, пойдете?
Он покосился на свой пистолет.
— Потом вы решили устранить Устинова. Списать его смерть на рэкетиров, наехавших на бордель. Очень удачная находка. Затем вы собирались на всякий случай ликвидировать Сергея — упрятав его за решетку или убив. Вы подговариваете Зайковского попросить Калерию, которая души в нем не чает, спрятать у нее дома оригинал завещания Устиновой. И звоните куда следует. Что, вам уже мало фирмы?
— Мало, — честно ответил Веретенников.
— Хотите прикарманить и денежки покойницы? Ведь если Сергей — сидит, а еще лучше — мертв, то состояние переходит к Калерии. А она целиком под влиянием Генриха, с которым у вас давно найден общий язык.
— Говорите, говорите, — почти весело поощрил меня господин Веретенников.
— Нужно отметить, что вы чуть-чуть переборщили, Роман Геннадьевич. Вы сделали как минимум три ошибки. Первая — вам не надо было сюда приходить. Вторая — вам не нужно было устраивать театрального покушения — я все равно не поверила в эту рассеянную стрельбу из автоматов возле конторы «Рамиус-Авто», — этим вы хотели дать понять, что если в вас стреляют, то в убийстве вы не замешаны. Прием старый, как жизнь.
— А третья ошибка? — поинтересовался Роман Геннадьевич.
— Третья ошибка была самой главной. Не нужно было меня вызывать, — жестко сказала я. — Вы думали, что я пойду у вас на поводу? Куплюсь на гонорары. Боже, как есть хочется!!!
— Что-что? — переспросил Веретенников.
— Да нет, это я так, — отмахнулась я. — А ведь мне было указано на вашу персону, Роман Геннадьевич. Жаль только, что я прострелила горло этому киллеру. Он лишь вертел пальцем у меня перед носом, изображая веретено, но уже ничего не мог сказать.
— Вы сейчас тоже ничего не сможете сказать, — пообещал Веретенников и поднял пистолет.
Я слегка выставила вперед правую руку — в левой я держала документ — и чуть повела ею вверх и в сторону.
Раздался громкий хлопок, и пистолет вылетел из руки Романа Геннадьевича, ударился о стену и упал к моим ногам.
— Что это? — испуганно прошептал Веретенников, вжав голову в плечи. — Что это было?
— Хлыст, — пояснила я, подбирая оружие.
Двери распахнулись, и в восьмой номер ворвались вооруженные люди в мундирах.
Генрих Зайковский не подвел меня.
По моей просьбе он подключил к дисплею со следящим устройством, настроенным на наш номер, аппаратуру, позволяющую транслировать изображение в нужную мне точку.
Этой точкой было областное управление уголовного розыска.
После того как тамошние ребята убедились, что я не обманывала их, сбивчиво рассказывая по телефону малоправдоподобную историю, они тут же позвонили в район и дали указание срочно прибыть на место предполагаемого происшествия.
Через полчаса меня отпустили, попросив завтра явиться для дачи показаний.
Когда Веретенникова увезли, ко мне подскочил нетерпеливый Генрих.
— Все путем? — с надеждой спросил он и чуть поднял голову.
— Все отлично, парень, — поблагодарила я его и со всей силы ударила в подбородок.
Зайковский отлетел в угол, застыв на полу с блаженной улыбкой.
…Надо ли говорить, что в ресторане «Фортуна» мне удалось наконец утолить голод?
Следует ли рассказывать, что Федя Конев оказался на редкость милым и симпатичным человеком?
Рассказывать ли, что я хорошо закончила вечер и прекрасно начала ночь?..
И что он уже через полчаса перестал быть таким заторможенным.
И вот результат.
Кажется, я беременна.
Весело зазвонил телефон.
— Танечка, — проворковала моя подруга. — У меня для тебя есть клиент. Очень интересное и перспективное дело.
— Ответ отрицательный. Я не могу, — ответила я.
— Но Таня… — пробовала уговорить меня подруга, но я швырнула трубку на рычаг.
И уставилась на блестящую поверхность аппарата.
— Позвонить Феде? — думала я. — Ведь он тоже должен об этом знать…
Но в то утро я так и не решилась.
А на следующий день я возвращалась из женской консультации и не знала, хорошо или плохо то, что я там услышала.
Тест на беременность оказался отрицательным.
Мне просто показалось.
Что же, нет худа без добра.
Я подняла трубку и набрала номер подруги:
— Люда? Ты вчера мне звонила? Да-да, я была немного не в духе… Ты говорила, что для меня есть какое-то дело? Я готова…