Проклятие любви - читать онлайн книгу. Автор: Тамара Лей cтр.№ 68

— Прошу вас, Райна, — уговаривал Кристоф, — пойдем.

Саксонка покачала головой, и он оставил ее в покое.

Ансель устал, к тому же давала о себе знать раненая рука. Придерживая ее, он лишь защищался от ударов. Но это ему не удалось: Пендери легко отвел его меч и вонзил острие Рожеру в грудь. Вскрикнув, тот опустил оружие и, отойдя на несколько шагов, зажал рукой рану.

Максен прекратил поединок, хотя кровожадный воин непременно прикончил бы врага. Он стоял и ждал, что предпримет Рожер.

— Дьявольское отродье! — прошипел тот. — Посмотри, что ты наделал!

Он был в каком-то беспамятстве. Убрав окровавленную руку с груди, он выставил ее перед окаменевшим противником и взвыл:

— Моя кровь! Моя кровь!

Что ответил ему Пендери, никто не услышал, но все поняли, что сэр Ансель сказал свои последние слова: Максен пронзил мечом вероломного рыцаря, и тот упал, как недавно пронзенный стрелой Анселя сакс.

Гул перерос в крик, когда рыцари поняли, что произошло на площадке смотровой башни. По толпе прокатилась весть, что их господин одержал победу. Значит, они сделали правильный выбор.

— Вы увидели все? — хрипло спросил Кристоф.

С трудом девушка оторвала наконец взгляд от Максена и посмотрела на юношу. Хорошо, что не Максен лежит в луже крови, но в душе у нее возникло какое-то странное смущение. За эти годы ей довелось пережить столько горя и страданий, но все равно этот поединок потряс ее, и ужас ледяными пальцами сжал сердце.

Почему? Ведь Максен имеет право защитить себя и свое добро! Да и ссору затеял Ансель, подло убив выпущенного на свободу сакса, ранив второго. Он пустил стрелу и в Пендери. У лорда Этчевери не было другого выхода. Тогда почему так щемит сердце и тяжело на душе?

Не отвечая на вопрос Кристофа, Райна глядела на своего возлюбленного, который, склонив голову, стоял над телом поверженного врага. Казалось, на его плечи легла тяжелая ноша. Она считала, что разобралась в своих чувствах. Скорее всего, и Максена терзает то же самое.

— Я должна пойти к нему!

— Райна, не ходите! — бросил ей вслед юноша. Хромота не позволила ему догнать девушку, и в отчаянии он крикнул:

— Максен! К тебе идет Райна!

Она едва успела поставить ногу на ступеньку лестницы, ведущей на крышу, как появился Пендери с окаменевшим лицом, плотно сжатыми губами и раздутыми крыльями носа.

Отступив, Райна глядела на него, на пятна крови, покрывавшие рубашку, — кровь Анселя. Она обратила внимание на красные полосы на подоле — он вытирал свой меч. Девушка старалась сохранить бесстрастное выражение лица, но не сумела: в глазах Максена застыла жестокость.

— Оставалась бы в замке! — сквозь стиснутые зубы процедил рыцарь.

Не желая слушать, он схватил ее за руку и грубо потащил за собой.

— Максен, я знаю, что ты должен чувствовать…

— Молчи, — прикрикнул норманн. — Я не хочу никого слушать.

Пусть так. Она поговорит с ним позже, в комнате.

Он подвел бледную Райну к молчавшему Кристофу:

— Теперь твой Йоза отомщен.

Райна нахмурилась, пытаясь понять его слова, и вспомнила о лекаре-саксе, которого два года назад убил Ансель. Убил за сострадание к умиравшим.

Кристоф кивнул.

— Сколько можно просить! Отведи Райну в замок, — твердо приказал Пендери и подтолкнул ее к брату.

— Это не его вина, — заступилась девушка за юношу, рыцарь не слушал ее.

Расправив плечи, подняв голову, Максен вышел во внутренний двор, где толпились норманны, которые кинулись ему навстречу. Барон велел им расступиться и пошел в… часовню.

— Это хорошо, — одобрил Кристоф, видя, что брат вошел в часовню.

Райна взглянула на него:

— Он собирается молиться?

— Думаю, да.

Все это и впрямь хорошо, но ей полагается быть рядом с ним.

— В замок! — юноша, похоже, прочитал ее мысли.

Райна пыталась подавить свое желание, но, дойдя до внутреннего двора, подобрала руками юбки и, не обращая внимания на крик Кристофа, пустилась со всех ног в часовню. Она остановилась у входа, чтобы отдышаться и спокойно войти в святилище.

Максен стоял возле покрытого тканью алтаря, упершись в него рукой.

— Зачем ты пришла, Райна? — услышав шаги, спросил он не поворачивая головы.

В голосе его была одна усталость. Она ступала тихо, а он услышал и догадался, что это она.

— Не могу оставить тебя одного.

— Разве здесь нет Бога? — спросил рыцарь.

— Есть.

— Тогда я не один.

Райна не ответила ему, да и вряд ли он ждал ответа, но и не ушла. Она шагнула и наступила на что-то. Глянув вниз, увидела меч в ножнах. Как же она не заметила? Совершенно непроизвольно девушка наклонилась и взялась за рукоятку.

— Не трогай его! — рявкнул Пендери.

Она подумала, что он обернулся, и подняла голову, но рыцарь по-прежнему стоял к ней спиной. Выпрямившись, Райна перешагнула через меч, подошла к Максену и осторожно положила руку на его плечо.

— Это нужно было сделать, — прошептала она.

Мускулы под ее пальцами напряглись, будто он готовился к прыжку.

— Ничего ты не знаешь, Райна. А теперь иди.

— Я знаю, тебе тяжело…

— Я сказал — иди.

— …что на твоих руках много крови, которую ты хотел бы смыть.

Норманн, оттолкнувшись от алтаря, круто повернулся.

— Хотел бы? Замолить, Райна, — поправил он ее, — хотя Бог знает, что я уже по колено в крови, а убийствам не видно конца. Давно ли оставил монастырь, а уже убил троих, а может, и четверых. Да, еще сакса, лежащего со стрелой в спине. А все потому, что я поздно расправился с Анселем. Нет, Бог не со мной, просто не может быть со мной.

Как ей хотелось успокоить его, обнять и прижать к себе, как прижимал он ее к своей груди, когда она плакала, рассказывая о прошлом. Правда, здесь совсем другое — рыцарь чувствовал свою вину и мучился от уколов совести, а она страдала от потери близких.

— Ты не можешь выбросить из памяти Гастингс, но ты можешь изменить то, что случилось сейчас. Ты и изменил.

— Проклятие! — Он отошел от нее в сторону, будто опасаясь, что не сумеет сдержаться. — Разве ты собственными глазами не видела убийство, женщина?

— Разве у тебя был выбор? — она бросила слова ему в спину. — Разве у тебя был выбор тогда, у Гастингса? Ты сражался за своего короля, значит, на нем вина за содеянное.

Он долго молчал, затем повернулся к ней: