Серебряный ветер - читать онлайн книгу. Автор: Линда Кук cтр.№ 49

Да, на дороге в Херефорд появится беззащитный всадник без охраны, но то будет не Симон Тэлброк.

Со двора донесся тревожный крик, и Аделина вскочила на ноги. Неужели Лонгчемп уже явился?

Майда бежала к воротам, не замечая грязи, забрызгавшей подол ее нарядного малинового платья. Аделина подошла к дверям. Майда пыталась протиснуться сквозь плотное кольцо людей, окруживших жеребца Симона и полунагого всадника на нем. По рукам от одного к другому к ней, Майде, передавали два завернутых в одеяло свертка. Сверток побольше и сверток поменьше. Мужчины с готовностью подставляли плечи.

— Помогите ей, — крикнул Тэлброк, перекрывая возбужденный гул голосов, — они тяжелые.

Майда закачалась и опустилась на колени, по-прежнему прижимая к груди свою ношу. Аделина рванулась было к ней, но остановилась в смятении. Из одного свертка показалась голова с прилипшими к черепу мокрыми золотисто-рыжими волосами. Другой бесформенный сверток ожил и зашевелился. Из-под промокшей ткани высунулась детская нога.

Со стороны дома донесся дикий рев. Кардок, покачиваясь, шел с крыльца, в ужасе глядя на скорчившуюся Майду и завернутых в промокшие тряпки детей, ухватившихся за ее подол.

Аделина заметила Кардока раньше остального и заступила разъяренному отцу дорогу. Он оттолкнул ее и рванулся к полунагому всаднику.

Симон согнулся под первым ударом Кардока, но успел собраться и не дал ударить себя вторично, перехватив руку нападавшего. Аделина видела, как напряглись могучие мышцы на спине ее мужа, когда он прижал запястье отца к луке седла. Свободной рукой он ударил Кардока по пальцам, заставив разжать кулак. Сарацинская сабля упала в грязь. Но, падая, острое лезвие успело задеть шею жеребца, тот заржал и встал на дыбы. Кардок успел откатиться, чтобы не попасть под копыта.

Хауэлл, словно очнувшись, бросился к Кардоку и оттащил его подальше.

— Смотри, — закричал он, — смотри, они живы. Майда даже не подняла головы. Она не видела ничего из того, что происходило между отцом ее детей и мужем падчерицы. Дети, которых она успела освободить от мокрой одежды и переодеть в то сухое, что оказалось поблизости, очнулись от шока и разревелись. Майда пыталась встать, держа на руках своих хнычущих, с посиневшими губами сыновей. Она не желала никому их отдавать и с ними на руках, поддерживаемая домочадцами, побрела к дому.

Толпа с охами и ахами продолжала наблюдать за тем, как Тэлброк сражается с раненым жеребцом. Кардок поднялся на ноги и с ревом призвал людей к порядку. Хауэлл выскочил вперед и схватил коня за уздечку, но уронил ее, еле успев увернуться от желтых зубов жеребца.

— Держись от него подальше! — крикнул Тэлброк, давая обезумевшему коню возможность отступить к частоколу. Он тихо и ласково заговорил со своим раненым другом, затем соскочил с седла, но поводья продолжал удерживать в руке. — Дайте какую-нибудь тряпку, — спокойно приказал он. — Несите ее сюда, но не делайте резких движений.

— Вот. — Петронилла сбросила с плеч свою шерстяную тунику и протянула ее Аделине.

Тэлброк взглянул через плечо.

— Подходи ко мне сзади, медленно.

Удерживая уздечку одной рукой, другой он зажал рану и стер кровь, струившуюся по дрожащей потной шее коня. Аделина приняла из трясущихся рук Петрониллы тунику и подошла к мужу. Тэлброк не глядя взял то, что подала ему жена.

— Теперь назад, — коротко бросил он.

— Открой дверь конюшни, — сказала Аделина Хауэллу. — Вторую дверь. Открой ее пошире и отгони остальных коней вглубь.

Конь все еще упирался и дрожал, когда Тэлброк загонял его в полутемную конюшню.

— Не подходите, это не боевой конь, он не приучен держать удар. — Симон убрал ткань и увидел, что кровотечение приостановилось. — Как я и думал, это всего лишь царапина — глубокая, но царапина.

— Я его вылечу, — вызвался Хауэлл.

— Он тебя убьет, — сказал Тэлброк.

— Привяжи его к столбу, а я расседлаю и смажу рану. — Хауэлл ткнул пальцем в штаны Тэлброка. — Вы почти голый, сир, вам надо переодеться в сухое.

— Принеси недоуздок. — Тэлброк неторопливо снял уздечку, действуя осторожно, даже нежно, и надел на голову коня недоуздок. Руки его слегка дрожали, он страшно замерз. Аделина зашла в конюшню и привязала концы недоуздка к двум разным столбам.

— Пошли, — сказала она, — ты сейчас в большей опасности, чем твой конь. Хауэлл его расседлает и займется раной.

Тэлброк пробормотал что-то невразумительное.

— Что ты сказал?

— Накрой его попоной. — Зубы Симона выбивали дробь.

У Аделины не нашлось плаща, чтобы дать мужу. Он медленно побрел к воротам.

— В дом, — сказала она, взяв его ледяную руку в свои.

— Еще нет. — Он отмахнулся от пастухов, пялившихся на него раскрыв рты, и наклонился, чтобы поднять сарацинскую саблю, валявшуюся в грязи. Пальцы его так свело от холода, что он не смог удержать рукоять. Аделина взяла оружие в свободную руку и повела мужа в тепло дома Кардока.

Дети визжали на руках матери. Лица их вновь порозовели. Отчаянно жестикулируя, мальчишки сбивчиво рассказывали о том, что с ними произошло, то и дело сбивая одеяла, а мать терпеливо вновь и вновь укрывала их. Майда прижимала сыновей к себе и целовала их маленькие личики, снова и снова.

— Мои младенчики, мои сладкие…

Катберт и нормандский священник на коленях молились возле Майды и ее сыновей. Симон заметил, что Катберт сжимает в корявых пальцах отцовскую реликвию, осеняя ею детей.

Симон сидел у очага, но огонь, казалось, совершенно не согревал его, суставы сводило от холода. Ледяная вода все еще стекала по штанинам на новые камышовые циновки.

Аделина, не отпуская руки мужа, выступила вперед.

— Не смей подходить к нам, — сказала она, заметив отца.

— Я обезумел от горя, — сказал Кардок. От дочери он предпочел держаться на расстоянии. Он понял, что Аделина рассердилась не на шутку.

— Теперь он понимает, что вы спасли мальчиков, — сказала Майда, — но в первый момент решил, что они мертвы.

— Погибли от моей руки? — Симона била дрожь. Он не внял настойчивой попытке Аделины подвести его ближе к костру.

— Ты поверил, что я убил твоих сыновей, Кардок?

— Я был вне себя. — Старый вождь подошел поближе. — Это верно.

Кардок распахнул тунику и открыл грудь, укрытую рубахой из драгоценного бархата.

— Убей меня, если хочешь. Убей тем мечом, что подарил мне, мечом, который я обернул против тебя.

— Это недоразумение, я тоже виноват.

— Неужели здесь не найдется плаща, чтобы укрыть моего мужа?

Из рук Петрониллы Аделина взяла отрез мягкой шерсти и обернула ткань вокруг плеч Симона. Он дрожал, кожа его почти потеряла чувствительность.