Набоб - читать онлайн книгу. Автор: Ирэн Фрэн cтр.№ 49

* * *

Плавно покачиваясь на спокойных водах, английский фрегат «Несравненный» поднимался вверх по руслу Ганга. Стоя на баке, Мадек и Мартин-Лев смотрели, как мимо проплывают берега, заросшие неистребимыми влажными джунглями. Местами, там, где находилось высохшее русло притока, стена растительности прерывалась; когда-то река изменила течение и оставила позади себя длинные, полные грязи канавы, болота, покуда не поглощенные джунглями. Вокруг стоял странный запах затхлой сырости с гнилью, запах тяжелый, означавший одновременно и жизнь и смерть.

— Бенгалия вредна для здоровья, — сказал Мартин-Лев.

Мадек молчал. С той первой ночи после отплытия, после того как он потребовал у Мартина-Льва объяснений, почему тот покинул Годх, они уже не расставались. Однако Мадек еще не получил ответа на самый главный вопрос. Ни тот, ни другой не смели упомянуть имя Сарасвати, как если бы ее судьба одинаково беспокоила их обоих. Потому между ними вдруг устанавливалось странное молчание, изредка прерываемое банальными замечаниями, комментариями по поводу окружающих видов, полувопросами.

— Да, Бенгалия вредна для здоровья, — рассеянно повторил Мадек глухим голосом, прозвучавшим грустным и мечтательным эхом слов Мартина-Льва. — Слава Богу, совсем как на кораблях Компании.

Но думал он совсем о другом. Мадек знал, что Бенгалия — огромный резервуар свирепствующих и дремлющих болезней, но это его не пугало. С того момента, когда корабль вошел в дельту Хугли, его не оставляло странное чувство. Нечто вроде опьянения. Оно длилось по несколько минут, а иногда даже часами, и дарило покой, который смягчал его одержимость Годхом.

Бенгалия. На берегах реки находилось Эльдорадо, скрытое в джунглях. Эта страна, название которой он услышал в детстве в Кемпере, всегда представлялась ему чем-то легким, нематериальным, неосязаемым, как золотистое сари. Во время службы во флоте товарищи пытались разубедить его в этом и рассказывали о том, как медленно умирают матросы, оставшиеся в индийских факториях. Но теперь он открыл для себя правду: Индия не была ни раем его детских мечтаний, ни адом, как ему говорили. Нет, она была захватывающей, мучительной реальностью, подобной этому запаху, который пропитал собой все, даже снасти фрегата. Тяжелая земля, насквозь пропитанная водой, земля-река. Земля, таящая силу.

Ганга. Река приводила его в восторг. Только попав в армию, он узнал, что Ганга — женщина. Ганга — независимая царица в стране рек-богов. Сколько девушек с таким именем встречалось ему на дорогах? Сколько брахманов приносили в Пондишери ее воду в глиняных горшочках, привязанных к палке? Их можно было издалека узнать по странному снаряжению: еще более исхудалые, чем садху, питавшиеся только выдавленным из риса соком, они приставали к прохожим, и Мадек иногда слушал, что они говорят: «Возьми, возьми же воды Ганги, драгоценной жидкости, которая очищает людей и питает все реки и океаны мира. Возьми священной воды, источник которой всегда будет недоступен смертным, возьми и ступай с миром…» И вот теперь Ганга перед ним. Он ничего не знал о ней, кроме того, что цари Махабалипурама велели высечь ее изображение на стенах своих храмов: богиня-змея, ее раскручивающиеся книзу кольца изображали нисхождение на Землю благотворной воды.

Облокотившись о перила, Мартин-Лев размышлял:

— И эти джунгли называют индийским раем!..

— Мы пока еще только в дельте, — отозвался Мадек.

— Знаю, я видел карты; за Калькуттой лежит плодородная равнина, которая простирается до Гималаев. Англичане выиграют войну против набоба Бенгалии и заберут себе все. Все, понимаешь, Мадек? Чай, шелк, рис, опий, селитру. Бенгальские купцы будут торговать с ними так же, как раньше торговали с нами, или с португальцами, или с голландцами. А потом англичане захватят и все дороги, те, что ведут в счастливую Аравию, в желтую Азию, в Тибет, в Татарию, в Китай! Мадрасские торговцы рассказывали, что бенгальцы послали своих агентов в Персию, на Красное море, на Суматру, в Кантон. Из страха, что их приберут к рукам англичане и подчинят своему закону… А они все заберут, вот увидишь. — Лак, камедь, благовония, табак, камфару, мускус, индиго, сандал, имбирь, корицу…

Он пьянел от слов. И вправду, Индия — хранилище всяческих редких изысков, всего, что только можно придумать. Но время погони за специями кончилось, и Мартин-Лев понимал это. Если Бенгалия пробудила в европейцах новые вкусы, то их теперь придется удовлетворять.

— Ты прекрасно знаешь, что англичане и голландцы сжигают запасы перца, и только для того, чтобы цена на него не упала, — прервал его Мадек. — Англия не удовлетворится торговлей в Индии. Для нее это новая территория. Потому-то ты и пошел к ним на службу. Они тебя прибрали к рукам, как ты говоришь, они подчинили тебя!

Мартин-Лев покраснел, совсем как в ту ночь, когда они сцепились впервые.

— Я все сказал.

Мадек пожал плечами. В какой-то степени все это правда. Чего ради к этому возвращаться? В ночь отъезда Мартин-Лев рассказал, как Боженька отлил пушки и как вместе с Визажем он пытался обучать людей по европейским правилам. Они потерпели полное поражение. «Я вам не дрессировщик дикарей. Эти люди вообще не умеют подчиняться приказам». Он попросил у раджи разрешения уехать, и им позволили. Царь светился какой-то таинственной радостью. Не поинтересовавшись ее причинами, четверо мужчин отправились на юг, с карманами, набитыми золотыми рупиями.

Уже находясь в глубине Декана, они узнали о падении Пондишери и гибели Французской Индии. Боженька и Визаж решили вернуться на север. Им нравился индийский образ жизни. Они надеялись найти другого царя и предложить ему свои услуги. Но Мартин-Лев предпочел англичан. На этом месте его рассказ оборвался. Он был воодушевлен тем взаимопониманием между ними, которое родилось в Годхе. Мадек перестал расспрашивать, положил руку на плечо Мартина-Льва, простил его. Они выпили вместе несколько пинт арака. А как теперь говорить по душам? То, что может быть сказано ночью, при свете сигнальных огней, не повторить при ясном голубом свете бенгальского утра. Мадека не волновали причины, по которым уехали его товарищи. Его интересовал Годх, раджа, Сарасвати.

Внезапно корабль остановился; путь преграждала песчаная отмель. Пришлось спустить паруса; матросы стали промерять глубину реки.

— Смотри, какой плотный ил! — воскликнул Мартин-Лев. — Похоже на скалу из водных растений.

— Если эти собаки-англичане действительно лучшие моряки в мире, то почему они так удивляются, когда вдруг напарываются на мель? Чуть что — боевая тревога. У них что, нет карт Ганги? — спросил Мадек.

— Отмели постоянно меняют место. После каждого муссона карты надо было бы переделывать. Мне говорили, что не проходит и месяца, чтобы не потонул какой-нибудь корабль. А несчастным, которые потерпели бы крушение здесь, не оставалось бы ничего другого, как идти в джунгли, где их сожрут тигры. Невероятное количество тигров! Не так давно корабль, везший негров из Мозамбика, застрял около берега. Зверюги сожрали их всех, кроме троих или четверых. А еще есть моги, пираты Ганга, банды беглых рабов, которыми командуют португальские монахи-расстриги; если удерешь от тигров, то попадешься в руки им! И если не примкнешь к ним, они тебя убьют.