Набоб - читать онлайн книгу. Автор: Ирэн Фрэн cтр.№ 45

Она вернулась домой радостная. Скорее, скорее; приготовить праздник на сегодняшний вечер, послать приглашения. А потом: прическа, перо в волосах, новое платье, — она будет великолепна, она будет готова к его приходу. Вся жизнь Жанны была всего лишь долгой прелюдией к любви. Новые фасоны платьев, пудра, духи, украшения, и все это лишь для того, чтобы молодые и нежные руки одним движением разрушили созданный ею порядок. Она сразу же поднялась наверх. Раскрасневшаяся Мариан как раз выходила из своей комнаты, поправляя юбку. Жанна погладила ее по рыжей головке:

— Не беспокойтесь, моя дорогая. Я была у Ананды; он бредит. Это он распространял в городе все эти кошмарные слухи; а теперь лежит в лихорадке, отупел от ярости, говорит, что умирает; вы же знаете, что он собирался еще продавать орехи и заключать новые сделки о сапфирах!

Мариан бросила на нее испуганный взгляд.

— Успокойтесь! Придите в себя! Сегодня вечером я приглашаю колонию послушать музыку! Мне уже пришлось пережить блокаду, и это было похуже, чем нынешние англичане, которые только и умеют, что отрезать уши крестьянам за то, что те снабжают нас рисом. Тогда нас обстреливали пулями и бомбами; видели бы вы мадам Дюпле, когда она забилась в мой погреб, спрятав бриллианты за корсаж! В то время англичане не были ослаблены лихорадкой, как сейчас. Неужели вы думаете, что они смогут что-то делать в этой стране, которую совершенно не знают?

Мариан расслабилась и улыбнулась. «Хорошенькая, — подумала Карвальо, — но скоро увянет».

Мариан вернулась в свою комнату. А Жанна привела себя в порядок, потом спустилась вниз, отдала приказания, послала приглашения, обругала слуг. Сен-Любен появился в полдень, как всегда, легкий и воздушный, но вскоре снова ушел. В четыре часа, сразу после сиесты, настало время музыки. Сен-Любен должен был вот-вот прийти. Пока музыканты настраивали инструменты, Жанна окинула взглядом присутствующих. Пришли все. Все, кто остался. Все, кто еще верил в Пондишери. Она снова предложила каждому бокал оранжада, розеточку с вареньем. Певица пробовала голос. Концерт должен был вот-вот начаться.

Жанна не стала садиться. Она стояла, опершись о дверной косяк, чтобы иметь возможность сразу поприветствовать своего возлюбленного, когда он вернется. Он предупредил ее: «Я задержусь, не беспокойся. Небольшое секретное совещание у губернатора; главное, никому не проболтайся».

Потом он поднялся наверх. Она пошла за ним и смотрела, как он переодевается. Долго ли еще будет принадлежать ей это полудетское тело, эта нежная, слегка покрытая пушком кожа, эти изящные округлые ягодицы? Он был слишком красив, этот любовник-ребенок, который внезапно явился сюда, наполнил собой ее жизнь и неожиданно излечил ее от всех недугов: от страстной любви к Угрюму, от мыслей о не-состоявшемся материнстве. Слишком красив, да. Надолго ли? Но она умела считать только рупии. А не годы. И Сен-Любен тоже исчез, растаял в момент, когда на город пролился первый послеполуденный ливень.

Она еще раз внимательно оглядела сад, никого не увидела и вздохнула. Заиграла музыка, живая, бодрящая. «Выглядеть веселой, главное выглядеть веселой!» — говорила себе. Скрипачи надрывались, создавая радостное настроение. К сожалению, пудра не смогла полностью скрыть смуглый оттенок их кожи, а ошибки в исполнении свидетельствовали о том, что они учились музыке в задних комнатах богатых домов здесь, в фактории. Но ничего, успокаивала себя Жанна, надо еще немного потерпеть; море скоро вновь будет свободно для французских судов, и они доставят сюда из Европы учителей танцев и целые ящики модных партитур. Только очень унылые души могут подумать, что Париж бросит свои фактории на произвол судьбы!

Одного из таких нытиков она видела сейчас в коридоре, где он расписывал грядущие несчастья какой-то молодой женщине:

— Вы уже слышали, что французские буржуа начинают возмущаться? С последним кораблем я получил письмо от господина Вольтера, и знаете, что он мне пишет? Что война в Индии — это драка между лавочниками за муслин и цветные ткани и что единственный смысл долгих и утомительных путешествий, которые предпринимает наша молодежь, чтобы оказаться в фактории, состоит в том, чтобы люди перестали воспринимать всю землю как свою деревню! Что, наконец, европейским народам не следует заставлять переселяемых ими в Индию несчастных терпеть невзгоды, даже десятую часть которых невозможно описать в Энциклопедии.

— Будьте любезны, замолчите, — вмешалась Жанна. — Кажется, вы пришли сюда слушать музыку, а не сеять страх среди моих гостей.

В ответ гость, мелкий служащий Компании, указал на подносы с чаем и сказал:

— Скоро, мадам Карвальо, Лалли заставит вас продать эту прекрасную серебряную посуду, чтобы было чем заплатить солдатам…

— Ну и пусть, — не сдавалась Жанна. — А вы лучше поезжайте искать счастья у кафров на Мадагаскаре.

— А вам, мадам, если вы хотите сохранить хотя бы часть ваших денег и продолжать заключать сделки в Индии, вам надо ехать в Мадрас.

Жанна щелкнула его веером по носу и вернулась к своему наблюдательному посту у окна.

Эти люди не понимают, что такое настоящее счастье; агенты Компании — обыкновенные невезучие дворянчики, ищущие богатства, они гнуснее грязных неприкасаемых. Хорошо, что есть Сен-Любен, который умеет облегчить тяжесть жизни, даже во время войны и муссона. Певица запела арию. Грозящая буря не позволяла присутствующим наслаждаться музыкой. Даже румяна на лицах не могли скрыть страх. Как будто война способна противостоять любви! Они уже забыли о том, что составляло основу счастья Пондишери и всегда спасало город от надменных, скучных англичан: его безудержное стремление к удовольствиям. Та Самая Карвальо еще раз обвела взглядом гостей. Ее интуитивная догадка подтвердилась: ни одна мужская рука не тянулась к оборкам юбки сидящей рядом дамы, ни одно декольте не манило к груди убийственной мушкой. Идиоты. А Мариан? Мариан. Ее нигде не было. Ну, конечно, ей некому помочь надеть платье. Как Жанна могла забыть о ней? Все из-за своего счастья, которое переполняло ее, в то время когда все в городе шло прахом. С появлением в ее доме Сен-Любена жизнь стала легкой, игристой, такой, каким был он сам. А Мариан? Она только и думает, что об украшениях, узких платьях и пудре. У нее все время скучающее лицо. Жанна забеспокоилась — странно, что Мариан до сих пор нет. Жанна взбежала по лестнице и остановилась перед дверью ее комнаты.

— Мариан! Мариан…

Никто не ответил.

Малышка, должно быть, заснула. Сейчас так жарко. Жанна посмотрела в зеркало, чтобы убедиться, что ее прическа в порядке. Надо добавить пудры и положить еще румян на щеки, а потом пойти разбудить Мариан. Жанна толкнула дверь своей комнаты и подошла к туалетному столику, на котором стояли флаконы с фиоли и духами. Еще один взгляд в зеркало, последний штрих, прежде чем она пойдет будить Мариан.

Уходя, Жанна взглянула на свой секретер из розового дерева. К ее удивлению, дверца оказалась открытой. Что такое? Неужели сломался замок? Его надо срочно заменить. Правда, все ценное лежит в другом, надежном, месте. Все самое ценное — это десять маленьких мешочков с драгоценными камнями. Даже Угрюм не смог их отыскать. Он, должно быть, искал в подвале, на кухне, за мешками риса и специй. А она зарыла их в горшке на веранде, где росло апельсиновое дерево. В первый понедельник каждого месяца Та Самая Карвальо подлечивала свое дерево и проверяла, на месте ли камни.