Последний холостяк - читать онлайн книгу. Автор: Бетина Крэн cтр.№ 38

– Голубчика? – повторила Антония, начиная закипать от негодования. – А по-моему, он заклятый враг всех порядочных вдов, свято чтящих традиции брака и домашнего очага, откровенный женоненавистник!

– Это все напускная бравада холостяка! Все они хорохорятся, пока их не укротят и не посадят на цепь супружества, – сказала Поллианна без тени сомнения в голосе, и все собравшиеся в гостиной согласно закивали.

Антония побледнела и, сжав кулаки, звенящим голосом воскликнула:

– И кого же вы предлагаете отдать ему на растерзание? Где нам взять великомученицу, которая положит свою жизнь на алтарь во искупление грехов этого заблудшего?

– А ведь это действительно серьезная проблема, – пожевав губами, заметила Пруденс. – Кого мы найдем ему в жены? Какие женщины ему нравятся?

Обескураженные такими вопросами, вдовушки приумолкли. Антония, совершенно потеряв самообладание, взвизгнула:

– Будет вернее сказать, кто сможет его терпеть! Он высокомерен, аморален, своенравен, властолюбив, не терпит возражений и к тому же абсолютно лишен… – Она чуть было не произнесла «сострадания», но не осмелилась покривить душой, вспрмнив, с какой неподдельной жалостью он успокаивал Клео. Да и вообще на ум ей не приходило ничего такого, чего бы граф был «абсолютно лишен». Напротив, он отличался избытком разнообразных качеств: сообразительностью, решительностью, целеустремленностью, страстностью, самомнением, чувственностью, вспыльчивостью и агрессивностью. Не говоря уже о наглости. Мысленно поставив на этом точку, Антония зарделась.

– Ему нужна женщина из приличной семьи, с хорошим воспитанием и образованием, – сказала одна из вдов, воспользовавшись ее замешательством.

– И приятной наружности, – многозначительно добавила другая, – этакий юный ангелочек.

– Но она должна быть домовитой, хозяйственной, уметь обращаться с прислугой и следить за порядком в доме, – уверенно произнесла третья советчица.

Антония закусила губу, чувствуя, что снова начинает нервничать.

– И она обязательно должна хорошо музицировать, – проворковала Виктория.

– А также обладать отменным вкусом и понимать толк в моде! – сказала Флоренс Сейбл. – Графине следует соответствовать своему высокому титулу, держаться с достоинством и грациозностью.

– Супруге такого графа придется на всякий случай держать в руке дубинку! – вспылила Антония, потеряв терпение. – Прекратите молоть ерунду! У меня уши вянут от вашего бреда! И как ему удалось так заморочить вам голову за столь короткое время? Он прикинулся смирной овечкой, а вы ему и поверили. Нет уж, я не допущу, чтобы какая-то доверчивая и наивная душа стала жертвой этого неисправимого негодяя. О его женитьбе не может быть и речи!

– Успокойся, милочка, – промолвила тетушка Гермиона. – Тебя никто не хотел обидеть. Просто нам подумалось, что раз граф стал таким исполнительным и послушным, то пора позаботиться и о его будущем.

– Его будущее нас совершенно не касается! – возразила Антония. – Меня волнует исключительно его нынешнее поведение.

G этими словами она повернулась и вышла из гостиной.

Гермиона окинула всех оставшихся заговорщическим взглядом и лукаво улыбнулась. Лица остальных вдов тотчас же тоже повеселели. Гермиона покосилась на дверь и сказала:

– Все прошло вполне удачно. Вы заметили, как она покраснела, когда речь зашла о том, чтобы найти графу супругу? Ей такая идея совершенно не понравилась. Ну, что приумолкли?

– Это великолепно! – воскликнула Виктория и захлопала от избытка чувств в ладоши. – По-моему, наша леди Антония скоро наконец-то закончит воевать с холостяками.

Все дамы прыснули со смеху.

Спустя час Антония уже лежала в своей кровати, одетая в шелковую ночную сорочку и укрытая льняным покрывалом, и вспоминала недавнее собрание в гостиной. Слова, брошенные ею в запальчивости под конец дискуссии, разумеется, были лукавством. И теперь ее мучили угрызения совести, не говоря уже о странном внутреннем жаре. Она заявила во всеуслышание, что интересуется только настоящим графа Ремингтона Карра, подразумевая под этим, естественно, оставшуюся неделю, в течение которой она рассчитывала перевоспитать этого упрямого женоненавистника окончательно и привить ему уважение ко всему противоположному полу, а заодно и прилюдно утереть ему нос и отбить у него желание вступать в подобные споры. Но все это было притворством. И она теперь сгорала от стыда.

Жар стремительно растекался по лицу и телу леди Антонии, вынуждая ее кусать губы и тяжело вздыхать, переворачиваясь с одного бока на другой. Она вся дрожала от ярких воспоминаний об. их с Ремингтоном свиданиях наедине. На губах вдруг возник вкус тех сладчайших поцелуев, и она застонала, не в силах более думать о том, как проникал его язык в ее рот. Определенно граф не был чужд чувству сострадания, об этом красноречиво свидетельствовало его отношение к старушке Клео. Ведь он убаюкивал ее с неподдельной нежностью, осторожно поглаживая седые локоны и ласково прижимая бедняжку к своей груди. А с какой искренностью он пытался убедить ее, Антонию, в том, что не мог отказать одинокой актрисе в ее скромной просьбе, какое правдивое и молодое при этом было у него лицо! Да и прочие вдовушки не стали бы на его защиту, если бы не почувствовали в нем природную доброту. А разве стал бы мужчина, ненавидящий всех женщин, так настойчиво искать с ней свиданий и пытаться ее обнять при первой же возможности? Антония заскрежетала зубами и перевернулась на спину.

Все тело ее покрылось испариной, рубашка липла к нему, сковывая движения, льняные простыни, прохладные поначалу, стали теплыми. Она тяжело дышала, пытаясь убежать от навязчивых образов и сцен, и наконец застонала, пронзенная мыслью, что не может смириться с тем, что Ремингтон будет принадлежать другой женщине и отдаст ей всю свою звериную страсть и дикарскую мужскую мощь. Нет, он был нужен ей самой, каждую ночь, иначе ей никогда уже не удастся обрести душевного покоя.

Кровь словно бы вскипела в жилах Антонии, жар в теле стал нестерпимым, кожа требовала прикосновений рук Ремингтона, губы – его поцелуев. В сосках возникло слабое покалывание и жжение, низ живота воспламенился и начал наполняться томительной тяжестью, а пустота лона грозила свести ее с ума. Это были подлинно адские муки!

Почти пять лет она жила без мужской ласки, сэр Джеффри, мир его праху, великодушно избавил ее от исполнения супружеского долга уже к концу второго года их совместной жизни, сославшись на свою старческую слабость и неспособность полностью удовлетворить потребности молодой и горячей супруги. Он был истинный джентльмен и оставил о себе у нее прекрасные воспоминания.

Но встреча с Ремингтоном Карром лишила Антонию покоя и сна, пробудила в ней нескромные желания, вызвала из глубины ее подсознания темные фантазии. Ей вновь пронзительно остро захотелось плотских удовольствий, от которых она надолго отказалась, решив без остатка посвятить себя благотворительности и защите обделенных судьбой англичанок. Уж лучше бы граф не целовал ее столь страстно, лаская все тело! Тогда, возможно, она бы смогла не мечтать о прелюбодеянии и спокойно спать по ночам.