Летняя луна - читать онлайн книгу. Автор: Лаура Кинсейл cтр.№ 47

– Напротив, – с невозмутимым видом сказал он. – Мне хорошо известно это ощущение. – Мерлин прищурилась. Ровным голосом он продолжил: – Я сам заикался. До двадцати одного года.

Она с удивлением уставилась на него. Хладнокровный, заносчивый, властный Рансом. Она не понимала… Слабым голосом она переспросила:

– Ты заикался?

Он кивнул.

Мерлин села, не спуская с него глаз:

– Не могу себе это представить.

Он пожал плечами:

– Я бы и не хотел, чтобы ты представила. Я рассказал это только затем, чтобы ты не поддерживала Вудроу, когда он сам себя жалеет. И я просил бы тебя не распространять эту информацию.

Она поднялась. В горле у нее застрял комок, из-за чего ей было необходимо удалиться из компании Рансома, и как можно скорее.

– Да, конечно. А сейчас я должна идти, а то я… не успею переодеться для верховой езды. – Она подошла к двери, но, взявшись за ручку, остановилась и обернулась.

Рансом стоял такой же, как всегда: уверенный в себе, высокий, элегантный и бесстрастный. Рука его спокойно лежала на спинке стула. На среднем пальце красовалась большая золотая печатка. Девушка только сейчас обратила на нее внимание.

Неожиданно для себя Мерлин выпустила ручку двери, бегом пересекла комнату, погладила Рансома по руке и, нагнувшись, с чувством поцеловала золотую печатку. Потом развернулась и торопливо вышла из комнаты.

Рансом, расслабившись, сидел в кресле в укромном уголке Годолфинского салона и слушал, как в другом конце комнаты Блайз играет на фортепиано для кучки гостей. Он разглядывал тыльную сторону ладони. Позади него Шелби и Жаклин затеяли очередную вечернюю перепалку, что с недавних пор стало для них традицией. Он сгибал пальцы и наблюдал, как отблеск свечи отражается на золоте печатки. При таком освещении металл казался мягким и теплым. Рансом вспоминал утренний разговор с Мерлин.

– Мама, – сказал он негромко: ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из гостей услышал их разговор, – как ты думаешь, мисс Ламберн нездорова?

Герцогиня Мей подняла голову, оторвавшись от томика восточной поэзии.

– Что ты, нет, дорогой, – успокаивающим тоном ответила она. – Я вовсе так не думаю.

– Она сейчас не так хорошо выглядит, как в первые дни после приезда к нам.

– Разве? – Герцогиня Мей огляделась вокруг в поисках Мерлин. – Кажется, она уже поднялась в спальню. Знаешь, дорогой, если она действительно стала хуже выглядеть, то именно ты первый должен был это заметить.

Рансом сделал маленький глоток портвейна.

– Я опасаюсь… – Он замолчал, поскольку еще не мог сформулировать, что именно его беспокоило, потом добавил: – По-моему, она неважно спит.

Мать бросила на него проницательный взгляд:

– А хорошо ли спишь ты сам, Деймерелл? Кажется, ты немного осунулся. Я считаю, что тебе было бы гораздо удобнее наверху. Не хочешь сменить свои казенные комнаты на хорошие, уютные апартаменты?

– Я совершенно здоров, и ты это знаешь. Меня беспокоит только мисс Ламберн. – Он сдвинул брови, разглядывая стакан, и очень тихо добавил: – Ты никогда не спрашивала меня, почему она приехала. Но думаю, ты догадалась, что я вынужден держать ее здесь. Даже против ее желания. Поэтому я несу за нее двойную ответственность. И если случится так, что она заболеет…

Он снова не закончил фразу. Герцогиня Мей закрыла книгу и отложила ее на столик, потом взяла сына за руку:

– Чем я могла бы помочь?

Рансом посмотрел на мать с благодарностью. Он был уверен, что она не станет расспрашивать о причинах пребывания мисс Мерлин у них в поместье.

– Ты могла бы присмотреть за ней? Сегодня.

Она чуть наклонила голову. Выражение ее золотисто-зеленых глаз, так похожих на его собственные, ничуть не изменилось: она всегда контролировала свои эмоции. В другом конце комнаты Шелби сделал очередной саркастический выпад в сторону Жаклин, и она тут же ответила ему тонкой колкостью. Блайз начала играть громче, надеясь заглушить их препирательства.

Герцогиня бросила взгляд в их сторону:

– Мы же цивилизованные люди, правда, Деймерелл?

Рансом поджал губы:

– Не беспокойся. Я останусь и прослежу, чтобы на ковре не осталось крови.

– По-моему, им это нравится, – сказала она.

Рансом приподнял бровь, наблюдая, как младший брат пускается в тираду по поводу обширного круга поклонников Жаклин.

– …никогда не видел такого жуткого сборища негодяев, – воскликнул Шелби, и его четкий голос перекрыл музыку Блайз.

– Ты говоришь ерунду, – раздраженно ответила Жаклин, и лицо ее вспыхнуло и оживилось. Она пристально смотрела на него. – Ты не можешь так говорить о старине Кодри и мистере Кеттеринге!

– Ха! – Шелби отошел на несколько шагов, потом вернулся обратно. – А как насчет того дьявола из Италии, и еще… как звали того головореза… ах да, Уинтерборн! Этих жуликов ты так приручила, и они безвылазно сидели в нашей гостиной, моя леди. Этого ты не можешь отрицать.

– Еще как могу! Я их даже не помню.

Шелби перестал театрально расхаживать.

– Не помнишь, потому что таких было слишком много, – ядовито усмехнулся он. – Чего еще я мог ожидать?

– Если бы ты чаще бывал дома, то знал бы, что их было совсем немного.

Пьеса, которую играла Блайз, подошла к концу. Шелби вспыхнул, и голос его громко и четко разнесся по всей комнате:

– А когда я приходил, что я от тебя слышал? Бесконечные вопросы: где я был? что я делал? с кем? Да это кого угодно выгнало бы на улицу.

– Если бы ты хоть немного любил меня, ты не уходил бы, – вскричала Жаклин. – И не проводил все время за игрой и…

Блайз энергично заиграла новую песенку. Рансом собрался встать с кресла. Обычно он вмешивался как раз в подобный момент – когда перепалка, которая поначалу казалась забавой, перерастала во что-то более серьезное. А потом проводил с ними весь оставшийся вечер, не давая им вцепиться друг в друга. Он считал, что это какая-то новая, странная фаза их бурных отношений. С тех пор как они снова начали друг с другом разговаривать, они постоянно пытались что-то доказать один другому. И происходило это, как правило, по вечерам, в присутствии посторонних. Он поднялся, но мать придержала его за руку.

– Не надо, – мягко сказала она. – Не вмешивайся.

Рансом вопросительно поднял брови. Из-за развода Шелби имя Фолконеров и так уже стало притчей во языцех. Он не мог поверить, что мать поддерживает этот новый всплеск ссоры в присутствии гостей.

– А что еще я должен был делать? – возмущался Шелби. Голос его перекрывал четкую, отрывистую мелодию, исполняемую Блайз. – Я понимал, что никогда не смогу обеспечить тебя так, как мне хотелось!