Любовь кончается в полночь - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 37

Я засмеялась. Игорь принялся сыпать анекдотами, развлекая меня и поднимая мое настроение на небывалую высоту. В общем, наше рандеву в кафе прошло очень весело и интересно. А я с радостью сделала для себя вывод: Игорь не имеет к смерти Чайника никакого отношения.

Вечером, едва я переступила порог своей квартиры, как зазвонил мой домашний телефон. Я взяла трубку:

– Алло?

– Тань, ну ты где пропадаешь? Я тебе третий раз звоню!

Это была Ленка-француженка. По ее недовольному тону я поняла, что ее терпение уже готово лопнуть.

– Я не пропадаю, я все по делам бегаю… – сказала я.

– Ты меня о чем просила, помнишь?

– Навести справки о Шелестовой Ирине.

– Так ваша просьба выполнена, шеф! Записывай телефон.

– Лен, ты серьезно? – обрадовалась я.

– Серьезнее не бывает.

– И кто это? – Я схватила ручку.

– Это бывшая завуч гимназии, где работает твоя Ирина. Ее в июне проводили на пенсию, причем проводили, так сказать, особо не расшаркиваясь, без цветов и помпезных речей. Теперь она злая на весь мир, готова рассказать всем обо всех и абсолютно все. Я диктую номер!

Я записала телефон, который мне продиктовала Ленка. Завуча звали Елизаветой Андреевной. Ленка сказала, что ей шестьдесят лет, педагогический стаж – тридцать восемь лет. Ленка сказала это с такой гордостью, словно это был ее собственный стаж.

– Так что можешь ей звонить, договариваться о встрече и выуживать из нее все, что хочешь. Ее предупредили о твоем звонке, – сказала подруга.

– Лен, ну, такое спасибо тебе! Я даже не ожидала, что ты так быстро…

– Рада была помочь. Твое расследование продвигается?

– Ну, еще бы! Семимильными шагами!

– Ну, счастливо, успехов тебе. До встречи! – попрощалась Ленка.

– Пока!

Я положила трубку и пошла в кухню заваривать кофе. Для начала посижу, все обмозгую, потом позвоню этой обиженной… завуче. Или завучу? Тогда – обиженному завучу. Но это же получается мужской род, а она женщина. Так как правильно говорить в таком случае? А, ну их, этих завучей, у меня кофе заварился! Я с удовольствием потягивала любимый напиток, дымила сигареткой и обдумывала все, что я сегодня нарыла в клинике. А что я нарыла? Очень много интересного я нарыла! Во-первых, Чайник занимался в клинике подпольными операциями. А это значит, что, кроме своей нехилой зарплаты, он имел еще и левый доход. Отсюда и деньги на его книжке. Царица Тамара и Игорь не хотят говорить о Чайникове плохо. Но как-то так вскользь в их речах все-таки промелькнуло, что, мол, у всех бывают неприятности, неудачи и так далее. Осторожные люди! А вот Алина рассказала столько интересного, что напрашивается вывод – именно в клинике Виктор и нажил себе врагов. То, чем он иногда промышлял, подходило под статью Уголовного кодекса, ни много ни мало. Но больше того, что мне рассказала Алина, никто о нем не расскажет. Похоже, у них там прослушка, и все боятся сболтнуть лишнее. А может, они действительно ничего не знают? Так. А что еще? А еще, как я узнала, Чайников был влюблен в Царицу Тамару. Хотя и она от этого открещивалась, и Игорь пытался отшутиться – все, мол, мы в нее влюблены. Но она сама сказала: «Как-то раз он даже признался мне в любви…» Так, значит, все-таки признался! Она знала! Но Чайникову ничего не светило. А что нам это дает? Чайников страдал от неразделенной любви. И Алина тоже страдала – от неразделенной любви к нему. Могла Алина убить Чайника из ревности? Нет, вряд ли. Она сказала, что разочаровалась в нем, когда узнала про его делишки… А Игорь? У него какой резон убивать? Конкуренция? Нет, работы в клинике хватает на всех. Ревность к Тамаре? Нет, она никого на работе особо не выделяла. К тому же Игорь – человек достаточно веселый и добродушный. Вряд ли он убийца…

Остаются больные. Надо узнать, кому из больных Чайников сделал что-то плохое. Может, у кого-то, как у Тамары Георгиевны, был случай, когда кто-то умер или просто неудачно прошла операция, и этот человек возненавидел Чайникова? Что ж, это вполне может быть. Вот здесь и будем копать. Больные! Эх, добыть бы их карточки! Попробовать уговорить Алину помочь мне в этом? Если уж она мне рассказала о подпольных операциях, может, она и с карточками подсобит?

Ладно, съездим пока к завучу, поговорим с ней, посмотрим, что она нам расскажет интересного. Так что – вперед, к телефону, Татьяна Александровна!

Я набрала номер, который мне дала Ленка.

– Алло? Можно мне поговорить с Елизаветой Андреевной?

– Да, это я, – раздалось на другом конце провода.

– Здравствуйте, вас беспокоит частный детектив Иванова Татьяна.

– Здравствуйте. Мне сказали, что вы позвоните. Чем же я могу быть полезна частному детективу?

– Мне сказали, что вы, Елизавета Андреевна, работали в гимназии, завучем…

– Я уже не работаю в гимназии! – сказала женщина очень обиженным тоном.

– Да, я знаю. Я сочувствую вам. Не могли бы мы с вами встретиться и поговорить…

– О чем?

Надо же, ну какая нетерпеливая старушка! А в школе, наверное, учила своих оболтусов не перебивать других, когда те говорят. Терпение, Татьяна Александровна, терпение! Не надо обижаться на старушку, у нее неприятности, вот она и нервничает.

– У вас в гимназии работает Шелестова Ирина…

– Ирина Павловна?

– Да, – сказала я, хотя и не знала ее отчества. Но я очень сомневаюсь, чтобы в одной гимназии работали две Ирины, и обе были Шелестовы.

– Ну, работает, и что?

Да, бывший завуч, должно быть, зла не только на выгнавших ее людей. В голосе звучало раздражение и явное недовольство.

– Мы можем поговорить о ней?

– Говорите!

– Я бы хотела при личной встрече, так сказать, тет-а-тет…

В трубке воцарилось молчание. Неужели откажет? Бабуля-то, видать, с гонором. Не зря ее из гимназии поперли! Наконец она как-то крякнула:

– Завтра с утра я жду пенсию, поэтому буду дома. Но ближе к обеду я ее получу и уйду на рынок покупать моим деточкам еду. Можете прийти завтра, часам к десяти. Но предварительно позвоните, мы уточним время встречи, и я скажу адрес. Вас это устроит?

– Вполне, Елизавета Андреевна, вполне! До завтра! – обрадовалась я.

– Всего доброго! – сказала завуч таким тоном, каким обычно говорят: «Да пошла ты!..»

Я положила трубку и чуть не крикнула: «Ура!» Завтра я встречусь с сотрудницей Ирины и поговорю с ней. А зачем мне это надо? А затем, что эта Ирина – весьма загадочная женщина. При нашей первой встрече, когда я спросила ее, в какой гимназии она работает, она мне этого так не сказала. Отшутилась. И это меня тогда немного насторожило. Если человеку нечего скрывать, почему он не называет место своей работы? Боится, чтобы чего-то о нем не узнали? Во всяком случае, это выглядит подозрительно. Если человек не хочет, чтобы я пошла к нему на работу, значит, надо обязательно туда пойти! Это раз. И еще. Когда я сказала, что у Ирины красивая фигура, потому что она еще не рожала, а когда, мол, она родит – поправится, на ее лице промелькнула некая тень. Легкая такая тень, но – промелькнула! Ей был неприятен разговор о ребенке. Почему? Что-то здесь скрывается, не иначе. А раз Ирина что-то скрывает, надо вытащить это наружу. Обязательно! И хорошо бы пообщаться с ней еще разочек. Часто человек при второй встрече говорит совсем не то, что он утверждал при первой, и на этих расхождениях его можно поймать. Но это – уже потом, когда мне завуч расскажет про Ирину хоть что-то конкретное.